Николь заметила, как напрягся Клэй при этих словах.
Вдали послышался звук рожка.
— Это Хорас, — сказала Эллен. — Нам обязательно нужно как-нибудь встретиться. Мне многое хочется рассказать вам. У Клэя длинный перечень дурных привычек, одной из которых является его необщительность. Но теперь, я уверена, все переменится. — Она окинула взглядом просторный холл. — Бет была бы рада видеть, как дом возрождается к жизни. Ну, близнецы, подойдите и обнимите меня на прощание.
Пока Эллен прощалась с детьми, рожок прозвучал снова, и она, выбежав из дома, помчалась по тропинке к шлюпу, стоявшему у причала, где ее ждал муж.
Когда она ушла, в холле наступила тишина. Взглянув на всех троих, которые печально смотрели на дверь, закрывшуюся за их другом, Николь рассмеялась:
— Я, конечно, не Эллен, но возможно, и я смогу хоть как-то скрасить этот день. Кто-нибудь из вас знает, что такое мороженое?
Дети робко взяли ее за руки и проследовали вместе с ней в столовую. Николь сбегала в ледник и принесла оловянные миски, которые были такими холодными, что их приходилось брать специальными прихватками. Попробовав мороженого, близнецы взглянули на нее с обожанием.
— Ты, кажется, их покорила, — сказал Клэй, наблюдая, с каким удовольствием расправляются дети с лакомством. Порции мороженого для себя и Клэя она приправила фруктами, ароматизированными коньяком.
Некоторое время спустя, когда близнецы улеглись спать, Николь вспомнила, что ни она, ни Клэй так и не поели как следует за ужином. Она спустилась вниз по лестнице и увидела Клэя с подносом в руках.
— Лично я не наелся за ужином. Не хочешь ко мне присоединиться?
Они отправились в библиотеку, и Николь с удовольствием разделила с ним этот импровизированный ужин. Клэй собственноручно приготовил сандвичи из толстых ломтей хлеба с копчеными устрицами, щедро сдобренными острой дижонской горчицей.
— Кто они такие? — спросила Николь.
— Ты имеешь в виду близнецов? — Клэй устроился в одном из красных кожаных кресел и положил ноги на краешек письменного стола. — Это дети моего брата.
— То есть Джеймса и Бет, о которых упоминала миссис Бакес?
— Да, — бросил он.
— Расскажи мне о них.
— Им по семь лет. Имена их ты знаешь.
— Нет, я имею в виду твоих брата и невестку. Я припоминаю, как Бьянка говорила, что они погибли, когда ты находился в Англии.
Он сделал большой глоток пива, и Николь показалось, что ему тяжело об этом говорить.
— Опрокинулся шлюп моего брата. И они оба утонули.
Николь понимала, что значит потерять близких.
— Понимаю, что ты пережил, — сказала она.
— Ты не можешь понять. И никто не сможет, — сказал Клэй и, едва не перевернув стул, вскочил и вышел из комнаты.
Николь удивилась его горячности, потому что, как говорила Бьянка, Клэй, видимо, не очень переживал, когда погиб брат, и тут же как ни в чем не бывало сделал ей предложение. Но сейчас Николь видела собственными глазами, как отреагировал Клэй на одно лишь упоминание имен брата и невестки.
Николь поднялась и начала было убирать пустые тарелки, но остановилась. День выдался тяжелый, и девушка очень устала. Выйдя из библиотеки, она поднялась по лестнице в комнату, отведенную для нее Клэем, и, едва успев раздеться и лечь в постель, сразу же заснула.
Проснувшись на следующее утро в красивой, осветленной первыми лучами солнца комнате, Николь улыбнулась. Наверное, эта комната принадлежала Бет. Она подошла к гардеробу и подумала, что вскоре все это будет принадлежать Бьянке. Но тут же постаралась прогнать эту мысль.
Из-за двери донесся шум. Накануне Николь не успела осмотреть второй этаж. Одна дверь из ее спальни выходила в коридор, а вторая, должно быть, вела в комнату близнецов. Все еще улыбаясь, девушка открыла эту дверь и столкнулась с полуодетым Клэем.
— Доброе утро, — сказал он, не обратив ни малейшего внимания на ее смущение.
— Извини, я не знала… Думала, это комната близнецов…
— Хочешь кофе? — спросил он, кивком указав на кофейник, стоявший на столе. — Я предложил бы чай, но американцы теперь тоже пристрастились к кофе, хотя прежде были большими любителями чая.
Николь пересекла комнату и подошла к кофейнику. Комната была явно мужской. Стены обшиты панелями орехового дерева, в центре — огромная кровать. На стульях и столах разбросана одежда Клэя, так что меблировку Николь практически не удалось разглядеть. Возле кофейника — две чашки. Мэгги, видимо, предполагала, что они будут пить кофе вместе. Налив кофе, Николь отнесла ее Клэю. Он сидел на краешке кровати в незастегнутой сорочке и натягивал сапог. Николь невольно задержала взгляд на его загорелой груди с хорошо развитой мускулатурой.
— Спасибо, — произнес он, принимая чашку и наблюдая, как она возвращается к кофейнику. — Все еще боишься меня?
— Нисколько, — ответила Николь, наливая себе кофе. — Я никогда тебя не боялась.
— А я вот подумал, что, возможно, следовало бы бояться. Мне нравится, когда у тебя распущены волосы. А как называется то, что надето на тебе? Мне это тоже нравится.
Повернувшись, она одарила его улыбкой. Ее волосы ниспадали по спине до талии.
— Это называется ночной сорочкой, — сказала Николь, радуясь тому, что не надела поверх нее халатик. Сорочка была с высоким воротом, без рукавов. Лиф из кремового брюссельского кружева, юбка, начинавшаяся от завышенной талии, — из почти прозрачного шелка.
— Сегодня я проспал. Держи, — не терпящим возражений тоном сказал Клэй, возвращая ей чашку с блюдцем, и принялся натягивать второй сапог.
Николь взяла у него чашку с блюдцем.
— Откуда у тебя этот шрам возле глаза? — спросила Николь.
Он начал было что-то говорить, но взглянул на нее и остановился. В глазах у него заиграли озорные искорки, на обычно плотно сжатых губах появилось подобие улыбки.
— Штыковая рана, полученная во время войны.
— Смеешься надо мной.
Он наклонился к ней.
— Ни за что не стал бы смеяться над красивой женщиной, которая стоит возле моей кровати в одной ночной сорочке, — сказал он, проведя пальцем по ее верхней губе. — А теперь поставь все это на стол, — он указал кивком на чашку с блюдцем, — и уходи отсюда.
Она с улыбкой подчинилась ему и, уже держась за ручку двери, соединяющей ее и его спальни, замерла на месте, услышав, как он ее окликнул.
— Николь! Я пару часиков поработаю, а около девяти пойду на кухню.
Николь кивнула не оборачиваясь, вошла в свою комнату, закрыла дверь и на мгновение прислонилась к ней спиной. Он назвал ее по имени и сказал, что она красивая. Посмеявшись над тем, что ведет себя как глупенькая школьница, Николь торопливо надела простенькое платье из коричневого коленкора и спустилась вниз по лестнице.
