1
1777 год
Утро начиналось как обычно: вилла наполнилась ароматом кофе и свежего хлеба. Обитатели ее проснулись и подняли свой вседневный шум. Раздавался девичий смех, лай собак, спор прислуги — все проснулись.
— Синьор Базилио опять не спал всю ночь. Он только что пришел, — прошептал садовник Марии, передавая ей розы, только что срезанные для ее молодой госпожи.
— Если б и меня так кто-нибудь любил, как он любил свою жену, мир ее праху, — набожно перекрестилась обычно смешливая Мария.
— А разве я не так люблю вас, моя дорогая?
— А разве, синьор Тони, вы меня любите?
— Конечно! Если бы вы только согласились…
— О-о! — Мария рассмеялась и проворно уклонилась от объятий садовника, которыми тот вздумал доказать свои чувства. — Нет, Тони, так дело не пойдет!
— Как вы жестоки, Мария.
В ответ на этот упрек бойкая камеристка скрылась с глаз влюбленного в нее молодого человека, бережно неся в руках корзинку с цветами.
Девушка вошла в дом, взбежала по лестнице на второй этаж и тихонько вошла в комнату хозяйки. Хозяйка же ее обладала прекрасным, крепким сном и весь шум, уже с полчаса поднятый в доме и на кухне, не мог ее разбудить. Мария раздвинула занавески, поставила розы в воду и повернулась к хозяйкиной постели. Девушка упорно не просыпалась, хотя лучи солнца падали ей на лицо.
— Синьорина, синьорина…
Мария начала тормошить хозяйку.
— Просыпайтесь, синьорина! Ваш отец проснулся давно, он ждет вас!
— Не-ет, — протянула соня и сладко потянулась.
— Уже утро, уже надо вставать.
Девушка открыла глаза и заслонилась рукой от солнца.
— Как не хочется, — томно протянула она.
— Синьор Базилио давно уже проснулся. Он будет сердиться.
— И как это батюшке не спится в этакую рань.
— По правде сказать, синьорина, он, я думаю, всю ночь не спал, — произнесла Мария.
— Да? — Девушка села на постели. — Опять?
— Опять… Он, мне думается, давно не спит. Как супруга его, матушка ваша, оставили нас, так и каждую ночь он то думает о ней, то на могилу к ней ходит.
Девушка помолчала.
— Бедный батюшка… Мне кажется, он никогда горевать не перестанет. Я тоже скучаю по маме, но… Это как-то все иначе.
Между тем она поднялась с постели и подошла к окну.
— Я-то маменьку плохо помню, а он…
— Да, тяжело мужчине потерять любимую женщину, если он любил ее так, как любил ваш отец… Но скорее умывайтесь! — заторопила Мария.
Девушка послушно умылась, оделась и пошла вниз.
— Вот и ты, Наташа, — отец увидел дочь и приветливо ей улыбнулся. — Встала, наконец.
— Доброе утро, батюшка. Благословите. — Девушка подошла к отцу и склонилась для благословения.
— Благослови тебя Господь, дитя мое.
Отец и дочь сели за маленький круглый стол, за которым им накрыли завтрак.
— Ты опять не спал сегодня? — спросила Наташа.
— Да.
— Ты не должен так поступать, батюшка. — Девушка запнулась. — Я… я боюсь… Боюсь, как бы и ты не покинул меня…
Отец посмотрел на нее:
— Прости меня, Наташа, прости. — Он взял ее за руку. — Я действительно не думал о тебе, прости…
— Нет, я не виню тебя, только… Только, я ведь тоже люблю маму, но… Я не знаю, как тебе сказать!
Отец с легкой улыбкой посмотрел на дочь.
— Я понимаю тебя, дорогая. Ты ведь, наверное, даже не помнишь ее толком, а я… Я никогда не рассказывал тебе о нашей жизни, о том, что мы когда-то вместе пережили. Но, смею тебя уверить, это так связало нас, что даже после ее смерти для меня никого не существует, кроме нее. И тебя, конечно.
Наташа улыбнулась отцу.
— Тебя ведь не зря зовут так же, как и твою матушку. А что касается твоих опасений, то ты права, я уже думал об этом и вот что пришло мне в голову…
— Что? — Глаза девушки разгорелись, и она с любопытством ждала продолжения.
Мы напрасно так долго жили вдалеке от родины. Здесь, если ты останешься одна, у тебя нет никакой поддержки. Хоть мы и не бедны, а все-таки родственные и дружеские связи дело не лишнее. К тому же надо нам подумать о том, как представить тебя в свете. Ты девушка уже взрослая, тебе нужен муж.
— Муж?
— Отчего ты так удивляешься?
— Я не думала пока об этом…
