– Ну, как откуда? Все же будут это обсуждать, пересказывать всякие подробности, а мы будем только «ушами хлопать». Вот нас сразу и раскусят. Нет, всё-таки, придётся идти. Я, кстати, уже придумала себе костюм.
– Не сомневаюсь. И что это?
– Кое-что оригинальное.
Семён опустил глаза на экран, чтобы скрыть улыбку.
«Знаю я, что это может быть: костюм Арлекина или Пеппи-длинный-чулок».
11
– Алло, Ларочка, привет! – начала елейным голосом Марина. – Я тебя не очень отвлекаю?
– Привет. Не очень. Девочки, я же просила убрать всё с закроечного стола! – прогремело в глубине трубки. – Извини, дел по горло, а они ползают, как сонные мухи. Лишу всех премиальных – будут тогда шевелиться.
– Может, я в другой раз позвоню? У тебя и так сейчас забот хватает.
– Забот всегда хватает. Ну, так что у тебя?
– Понимаешь, Ларочка, тут такое дело, – заюлила Марина.
– Говори сразу, как есть. Терпеть не могу, когда ты «тянешь кота за хвост».
– Понимаешь, – опять начала Марина, – так уж получилось… – ты моя последняя надежда! – выпалила она.
– Надежда и опора?
– Что?
– Да, это я так, не бери в голову. И в чём состоит моя миссия?
– Мне нужны карнавальные костюмы.
– Та-ак… и когда?
– Через десять дней, – сахарно проблеяла Марина, зажмурила глаза и плотнее прижала трубку к уху, чтобы не пропустить реакцию подруги.
– Кхе… а пораньше опомниться не могла?
– Прости, так получилось…
– Да… и часто у тебя так получается, как я погляжу.
Марина засопела. Оправдаться ей было нечем.
– Ну ладно, я подумаю. Приезжай ко мне в ателье после семи, поговорим.
– Спасибо, Ларисочка! – затараторила Марина.
– Ещё не за что. Ну, пока.
– Пока, пока!
Марина положила трубку и прикусила губу.
«Может, что и получится. Ларка не подведёт, это точно. Ну, побурчит немного, но что-нибудь обязательно придумает».
Марине было немного не по себе, ей было стыдно создавать подруге лишние проблемы, она прекрасно знала какой у неё сейчас напряженный период на работе.
«В конце концов, это не просто блажь», – успокаивала она себя, – «я стараюсь спасти наш брак».
Она щёлкнула «мышкой»: «Так что у нас с этим многострадальным шкафом для Федоркина? Опять придётся ругаться, но если на них не давить, то и к Новому Году не сделают».
Она вздохнула и снова потянулась к телефонной трубке.
На крылечке Марина потопала ногами, отряхивая снег с ботиночек, потом толкнула массивную деревянную дверь и вошла в помещение. Всё здесь было как всегда: уютно, светло и как-то по-домашнему приветливо.
– Добрый вечер, девочки, – улыбнулась она всем сразу, – Лариса у себя?
– Да, там, – кивнула Юля в сторону кабинета заведующей, – бушует.
Только теперь Марина заметила, что портнихи были непривычно молчаливы и сосредоточенно занимались своим делом.
Марина не спеша двинулась в глубь помещения. Ей всё здесь нравилось: большие зеркала, уютные диванчики, затейливые шторы. Может, интерьер был немного старомоден, но, попадая сюда, человек сразу расслаблялся и чувствовал себя, как дома. Здесь не было бесконечной мраморной плитки, холодной и пугающей; блестящих хромовых деталей; модных, но неудобных кресел или стульчиков. Здесь не было ничего, что делало помещение «стильным», но абсолютно безликим.
Из кабинета Ларисы вышла Леночка с пылающим лицом, кивнула Марине и пошла к своему рабочему столу.
Марина поскребла дверь.
– Да! – услышала она зычный голос подруги. – Войдите!
– Привет, – Марина всунула голову в дверь, – это я.
Её всегда пугало «боевое» настроение Ларисы. Она взглянула на её сдвинутые брови и поёжилась, представила: каково было Леночке под эти взглядом.
Лариса не была сумасбродной директрисой, но, если начинала «строить» подчинённых, то всегда по делу и конструктивно. «Девочки» её побаивались, но уважали. Да и наградить она могла по-царски, если за дело.
Лариса сама выстраивала свою «империю». Никаких добрых дядюшек и тётушек за её спиной не было. «Недоучка», как она себя называла, могла дать фору многим дипломированным специалистам. С появлением Женечки, её старшего сына, пришлось оставить свой текстильный институт, где она училась на художника-модельера. Через пару лет появилась Верочка, и о продолжении учёбы вопрос уже не стоял. А тут ещё начались большие трудности в стране. Костя остался без работы. Стране вдруг стали не нужны молодые учёные, подающие большие надежды. Люди были выброшены на необъятные просторы Родины без средств к существованию и перспектив заниматься любимым, да и нужным, полезным делом на благо Отечества. Отечество само пыталось как-то выжить и не рассыпаться на «атомы».
Каждое утро Лариса вскакивала «ни свет, ни заря» и по кругу обходила всевозможные заведения. Сначала это были швейные мастерские, потом фабрики, потом заводы, была даже лесопилка и место дворника на железнодорожном вокзале. Ну, хоть что-нибудь, хоть где-нибудь! Но везде ей говорили: «Приходите завтра, через неделю, через месяц, может, что-нибудь появится». Ничего не менялось, и надежда найти хоть какую-нибудь работу таяла с каждым днём точно так же, как и скудные финансовые и продуктовые запасы. Выручала картошка с дачи, но детям требовалось разнообразное питание: молоко, масло, каши, витамины, наконец. Кроме того, нужно было что-то одевать (дети росли, как грибы после дождя), чем-то стирать, чем-то мыться, платить за свет и «коммуналку». Бесконечные очереди, талоны… Чтобы что-то купить, даже по талонам, нужны были деньги. А их почти уже не было.
Вот тогда и пригодились навыки по кройке и шитью. Она плюнула на все эти попытки трудоустройства и начала свой маленький, крошечный бизнес. Закупила на оставшиеся семейные деньги ткани и на бытовой машинке «Чайка» строчила по ночам детские платьица, комбинезоны, курточки – всё, что могло пользоваться спросом, а днём бегала по комиссионкам, предлагая свои изделия. Товар понравился, он был качественный и радовал глаз. Ларка использовала весь свой нереализованный талант модельера и создавала удивительные яркие детские вещички. Семья уже не так остро нуждалась в деньгах. Появились индивидуальные заказы, их количество росло. Одна она уже не справлялась. Вот тогда она встретила Галину Павловну, мастерицу с «золотыми» руками, так же выброшенную волей судьбы, но не на улицу, а на пенсию. Что, собственно, было одно и тоже. Гипотетически пенсия существовала, но практически её никто не щупал.
Галина Павловна принесла свою, ещё более древнюю машинку, и в 10-метровой комнате, они начали уже совместную трудовую деятельность. Мыслимыми и немыслимыми путями они «доставали» ткани, что называлось «фактурные», интересные и не очень. Если были «не очень», то прикладывали максимум фантазии и умения, чтобы «оживить» их: красили, вышивали, выдумывали фасоны и… и количество заказчиков росло, если не с каждым днём, то с каждым месяцем.
