Алисия с трудом перевела дух, ее лицо побледнело, тонкая шея напряглась, голос сделался каким-то сдавленным.
— Но отец! Он же будет...
— Да, я знаю, он будет в ярости, будет кричать, как обычно, даже скажет, что лишит меня наследства. Что ж, по крайней мере, я знаю, чего ожидать,
— Ты разбиваешь мне сердце, Эндрю, мне больно слышать от тебя эти слова.
— Разбиваю сердце? Чем же это, мама? Ведь ты не огорчилась бы, если б я сделал предложение Айрин Прингл? У этой толстой дурехи ни одной путной мысли в голове, но зато она — дочь самого богатого человека в округе. Тебя бы это обрадовало, верно? А как насчет Китти Бевик? Эта чокнутая и под венец на лошади поскачет — такая, знаете ли, любительница верховой езды. Но, когда умер ее папаша, она стала довольно состоятельной. Завидная партия, ты не находишь?
Несколько мгновений Алисия молчала, собираясь с мыслями, а потом произнесла:
— Да, Эндрю, я думаю, любая из них была бы лучшим выбором, даже без богатства или наследства.
— Ну да, конечно, мама! Забыть про такую вещь, как счастье, послать к чертям все чувства, главное — это не «потерять лицо», не нарушить правил «приличного общества». Ты это хочешь сказать?
— Нет, я сказала бы это по-другому: нельзя позволить себе опуститься, забыть, что у тебя есть долг по отношению к своему сословию, особенно в такое время, когда существует опасность быть захлестнутыми этими простолюдинами. Я, к сожалению, очень хорошо знаю, о чем говорю, Эндрю!
Эндрю вдруг пришла в голову мысль, что настоящей причиной всех бед в их семье была не столько двойственная натура его отца — богатого невежи, стремящегося любым способом попасть в общество, сколько неуемное стремление матери любой ценой сохранить «status quo» ее семьи, единственную и не подлежащую изменению ценность.
Эндрю безнадежно вздохнул.
— Я пойду укладывать вещи.
Уже в дверях он услышал, как мать бросила ему вслед:
— Ты знаешь, что не получишь от отца ни пенса?
— Разумеется! Но, думаю, я смогу прожить и без того.
— Вряд ли! Ты привык к роскоши, у тебя всегда пыли самые дорогие игрушки, а потом и дорогие увлечения. Даже для того чтобы содержать твою охотничью собаку, нужны деньги. Я уж не говорю про жену!
Эндрю еще раз посмотрел на мать и, не говоря пи слова, вышел. Некоторое время Алисия стояла, глядя на закрытую дверь, а потом резко повернулась, вошла в кабинет мужа. Там она сняла трубку телефона и набрала номер его офиса.
— Соедините меня с мистером Брэдфорд-Брауном, мисс Перкинс, — сказала она ответившей секретарше.
— В данный момент он на совещании, миссис Брэдфорд-Браун, — ответила та.
— Передайте ему, что это срочно!
После некоторой паузы мисс Перкинс все же решилась возразить жене босса:
— Мистер Брэдфорд-Браун не любит, когда его беспокоят во время... э... заседаний правления!
— Я не беспокою, мисс Перкинс, я желаю поговорить с ним! Повторяю, что это срочно.
— Да, конечно, миссис Брэдфорд-Браун.
Алисия ждала, одной рукой сжимая трубку, а другой раздраженно постукивая по поверхности инкрустированного столика, на котором стоял телефон. Ее пальцы нащупали небольшой скол в рисунке мозаики, и вместо того, чтобы прижать его обратно, она принялась нервно ковырять кусочек дерева, едва не сломав при этом ноготь. Казалось, прошла вечность, прежде чем в трубке раздался голос Эрнеста:
— Что случилось, Алисия? Ради Бога, ты же знаешь, что у меня заседание правления. Я говорил тебе еще утром...
— Выслушай меня, пожалуйста, — перебила его Алисия. — У меня плохие новости. Только что Эндрю сказал мне, что он собирается жениться на Лиззи Гил-лес-пи. — Она намеренно проговорила это имя по слогам, стараясь усилить эффект. — Надеюсь, ты слышал, что я сказала?
— Что?— проревел в трубке голос мужа.
— Повторяю, Эндрю сделал предложение Лиззи Гиллеспи, и если ты ничего не предпримешь, случится непоправимое. Кстати, он уезжает тринадцатичасовым поездом.
— Щенок! Он что, сошел с ума? И давно это у них? Ты что-нибудь знала об этом? Почему ты не…
— Давай по порядку, Эрнест. Я об этом ничего не знала и не в курсе, как давно это продолжается. Вроде бы Эндрю сказал, что их роман тянется еще с начала войны.
— Ладно, я займусь этим сам. Если Эндрю думает, что я буду ему помогать, то он глубоко заблуждается. Предоставь это мне.
— Именно это я и хотела сделать, когда позвонила тебе, Эрнест.
Алисия представила, как муж скрипит зубами, и не только от новости, которую она ему сообщила, но и от ее тона. Подавив злорадный смешок, она повторила:
— Его поезд отходит в час пополудни. До свидания.
Не успела Алисия положить трубку, как в кабинет вошел Ричард. Увидев ее с телефонной трубкой в руке, он смущенно проговорил:
— О, извините, я не знал, что вы заняты.
— Нет-нет, Ричард, я уже закончила.
В отличие от своей дочери, Алисия не испытывала отвращения, глядя на обезображенное лицо парня. У Ричарда всегда были безупречные манеры, и она не разу не слышала, чтобы он повышал голос. К тому же он был прекрасным собеседником, хорошо разбирался в музыке и искусстве. Накануне вечером она с интересом обсуждала с ним сюиту Стравинского «Жар-птица», а также его связь с Римским-Корсаковым. Алисия была удивлена тем, что этот хлебнувший пороху капитан любит Дилана Томаса, и даже простила ему его равнодушие к Томасу Элиоту. Когда же она поделилась с Ричардом своими соображениями по поводу картин Пикассо, он ответил весьма интересно; сказал, что Пикассо начал свою войну раньше, чем началась эта, что он воюет за стремление к свободе — всеми доступными ему способами, невзирая ни на какие жизненные обстоятельства. И, хотя Алисия не во всем была с ним согласна, она по достоинству оценила его высокий интеллект. Как ей хотелось, чтобы Дженис тоже послушала Ричарда, хотя бы посмотрела на него. Но Дженис с детства была своенравной, и Алисия порой жалела, что она так не похожа на своего более покладистого брата. Но сейчас именно Эндрю поступил так, как никогда бы не сделала Дженис, которой в свое время хватило ума предпочесть Ричарда этому фултоновскому сыночку. Правда, сейчас между ними словно кошка пробежала. Когда Ричард попал в беду, Дженис буквально повернулась к нему спиной, а ее поведение стало темой многих досужих разговоров и сплетен...
— Ты виделся с Эндрю? — спросила Алисия, обращаясь к зятю.
— Да, мы перекинулись с ним парой слов, он торопился собрать вещи.
— Он что-нибудь сказал?
Ричард кивнул.
— Эндрю хочет жениться на Лиззи Гиллеспи.
— И что ты об этом думаешь?
Зять отвернулся к окну, и Алисии не удалось увидеть выражение его лица, вернее одной его половины. Она ждала его ответа, внутренне сжавшись, потому что догадывалась, что именно он может сказать.
