— Если не сейчас, то когда?
— Я не…
— Что я могу сделать, чтобы убедить тебя? — улыбнулся Джей Ти. — У тебя есть желания, у меня есть желания. И, похоже, мы с тобой желаем одного и того же. Видишь, как все просто.
Он замолчал, выжидая, потом добавил:
— Просто, если, конечно, это для тебя не значит уютную безопасную серую жизнь без приключений и без риска.
Как он догадался? Ее просто поражала его интуиция.
Эллисон рассмеялась.
— Ты знаешь меня лучше, чем я сама.
— Пока нет, но хочу тебя узнать.
— Меня? И какой же ты меня видишь? — спросила она, заинтригованная. — Говори начистоту.
— Я вижу красивую умную женщину, которая воспринимает жизнь и себя саму слишком серьезно. Тебе нужно расслабиться, Элли. Жить полной жизнью.
Он прав. Господи, как он прав. С тех пор как умер Дэвид, она не жила, а только существовала. Жить без него было слишком больно.
Но такая жизнь таит в себе столько опасностей.
— В них-то вся и прелесть, моя милая. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Победа, доставшаяся с трудом, всегда слаще.
— Должна признаться, — ответила она, когда успокоилась, — что ты заставил меня задуматься о многом.
— О многом? — улыбнулся он. — Например, об ужине?
— Да, например, об ужине, — согласилась она. — Почему бы тебе не спросить меня еще раз? Может, мой ответ изменится?
Джон сузил глаза:
— На этот раз ты не разочаруешь меня? Я уже устал слышать в ответ только «нет». Особенно когда «нет» сопровождается выдиранием моих бедных волос.
— Мне правда жаль, что так случилось. Я была не права. Ты, наверно, считаешь меня параноиком.
— А сейчас? Ты больше не боишься?
— Если честно — боюсь! — выдохнула она.
— И чего ты боишься?
— Боюсь, что ты больше не рискнешь пригласить меня, и тогда мне самой придется тебя пригласить. Ну так как? Ты хочешь поужинать со мной?
Еще один задумчивый взгляд.
— Ты уверена?
— Нет, — вырвалось у нее, — но я уверена, что только что собственной рукой перечеркнула сразу несколько правил из моей маленькой книжки жизни.
Джон усмехнулся:
— Слава богу, теперь мне не придется вычеркивать правила из своей книжки, домогаясь женщины, которая меня не хочет.
Затаив дыхание, Эллисон следила за тем, как он поднялся со стула и присел на корточки рядом с ней.
Элли прижала колени к груди. Этот парень не терял времени зря. Джон положил руку ей на колени, и она задрожала, внезапно осознав, что находится на чужой территории.
— Неужели это происходит наяву? — прошептал он, поглаживая ее по бедру.
Сердце ее забилось быстрее, а кожа стала невероятно чувствительной. Казалось, каждая клеточка ликует от его прикосновений.
— Что ты скажешь, — шепнул он, склоняясь над ней, — если мы перечеркнем еще парочку правил в твоей маленькой книжке?
Глава седьмая
Если в этой книге еще что-то можно разобрать — спасибо его стараниям, подумала Элли, приоткрывая губы для поцелуя. Может, второй поцелуй окажется банальным и разрушит магию того первого поцелуя за баром. По крайней мере тогда можно будет взять свои слова обратно и с легкостью забыть об этом сексапильном ковбое.
Но с другой стороны, вдруг новый поцелуй будет еще лучше прежнего и ей захочется большего?
Сильные руки властным жестом легли ей на талию. Эллисон сильнее вжалась в шезлонг, вдыхая аромат мужчины — мускусный аромат лета, солнца и кожи. Все ее шесть органов чувств остро реагировали на его близость.
Эллисон поняла, что должна сказать что-нибудь — что-нибудь сексуальное… что-нибудь умное… хоть что-нибудь, чтобы перестать думать о его поцелуях. Боже, почему она так нервничает! Ведь это всего лишь поцелуй. Но она понимала, в чем дело. Эллисон, если честно, никогда не заходила так далеко во флирте. Может быть, для Джона флирт — обычное дело, но не для нее. Эллисон — абсолютный новичок в деле соблазна. С ее губ сорвался едва слышный стон отчаяния.
И в эту минуту их губы встретились.
— Полагаю, ответ «да», — шепнул он, отрываясь от нее и снова целуя медленным чувственным поцелуем. Руки Эллисон скользнули по широкой груди и обвили его шею, притягивая ближе к себе.
В ответ его руки еще крепче сжали ее талию, практически поднимая ее из шезлонга. Теперь уже с его губ сорвался стон наслаждения. С этим стоном Джон снова прижался к ее губам в страстном поцелуе. Утонув в его объятьях, Эллисон забыла обо всех правилах на свете.
Ощущение его крепкого, горячего тела возбуждало ее чувственность сильнее самого сильного афродизиака. Ее страсть к нему усиливало во сто крат многолетнее воздержание. Только сейчас она осознала, как сильно жаждет ее тело мужских прикосновений.
Его волосы были такими мягкими и шелковистыми на ощупь, кожа — гладкой и теплой. Его прерывистое дыхание ласкало ей щеку, когда он оторвался от ее губ.
Она впитывала, как губка, его запах, его вкус, его прикосновения. Было просто невероятно чувствовать, что тебя обнимает молодой сильный мужчина, знать, что он страстно желает тебя, тебя одну.
Хлопнула входная дверь, и Элли подпрыгнула в шезлонге.
Джон реагировал медленно. Сделав глубокий успокаивающий вдох, он пробормотал:
— Думаю, они хлопнули дверью специально, чтобы предупредить нас.
Его медлительность и очевидное нежелание выпускать ее из объятий умилили Эллисон. Она осталась сидеть в шезлонге с бешено бьющимся сердцем, возбужденная до предела.
— Так вы уже уложили ребят? — услышала она чей-то голос.
Пэг и Каттер показались в саду.
— Мне тоже пора спать, — сообщил Джон.
— Но сегодня пятница, — запротестовала Пэг. — К чему такая спешка? Я думала, мы откроем еще бутылку вина и поболтаем.
Джон покачал головой.
— Извини, Пэг, милая. Завтра у нас с Клайвом много дел, и если я не высплюсь и не буду в пять утра в седле, при этом свежий как огурчик, Клайв с меня три шкуры сдерет.
— Мне тоже надо идти, — вскочила Элли, радуясь, что в темноте не видно, как она раскраснелась.
— Ну что же, — с обиженной миной ответила Пэг, — а я-то думала, ночь только начинается.
Каттер притянул жену к себе и прошептал что-то ей на ушко. Оба захихикали.
— Если надо — значит, надо, — просветлела Пэг.
— Веди машину осторожно, — посоветовал Каттер.
— Пойдем, Элли, мне кажется, гости уже порядком надоели хозяевам. Пора и честь знать. Спасибо, ребята. Все было просто чудесно.
