— Вы какие-то странные люди! — Полина всплеснула руками. — У вас чудовищные понятия и о благородстве, и о чести, и о любви!
— Какие есть, — поджал губы Риккардо, — не вам судить. В вашей стране тоже свои представления обо всем. И не думаю, что они мне бы понравились. Но я не стану вас учить, как жить. И не стану осуждать. Я даже вашу подругу не осуждаю. Она из другого мира. И все. Но вы мне кажетесь совсем иной, чем она. Простите, сеньорина, но что вас связывает?
— Я на нее работаю. Вернее, работала. Пока в мою жизнь не ворвался ваш хваленый благородный Эредья. Он умудрился всего за пару дней испортить мне жизнь. Это что, тоже рассчитанный шаг? Но при чем тут я? Я, кажется, перед ним ни в чем не провинилась. Просто не успела.
— Не надо так думать. Сеньор Эредья вернется из Мадрида завтра утром и будет здесь, он объяснится с вами. Я думаю, что…
— Что?! — почти выкрикнула Полина. Обида и горечь жгли ее изнутри, она чувствовала, что задыхается. — Что он может мне сказать?!
— Я не знаю. Но вы судите сгоряча. Подождите, прошу вас.
Она вскочила и как ужаленная вылетела из этого уютного домика в благоухающий уже не розами, а полынной горечью сад. Она неслась по дорожкам, не видя перед собой ничего. Сегодня же, сегодня она постарается отсюда уехать. Она больше не хочет, не может тут оставаться! У нее хватит денег. Она поменяет билеты. В крайнем случае, поговорит с Логиновым. Он ей поможет. Не может не помочь! И они вместе покинут этот проклятый рай, в котором всем заправляет змей! С нее достаточно.
Она бегом взлетела по лестнице, пробежала по длинному коридору в свою комнату, а там повалилась на кровать, где предусмотрительная Лусия уже сменила белье, и разрыдалась. Она плакала так самозабвенно, что даже не услышала, как вошел Олег.
— Что с тобой, маленькая моя?! — Он положил руку ей на плечо и повернул к себе ее заплаканное лицо.
— Ничего! Ничего! — Она стала тереть глаза, но слезы все катились и катились по щекам.
— Успокойся, все в порядке. Я с тобой. — Олег гладил ее по вздрагивающей от рыданий спине.
— Я такая дура! — крикнула она. — Олег! Увези меня отсюда!
— Увезу. Тем более что я не смогу здесь представлять интересы Акулины. Я это понял в Мадриде. Тут у нее неплохой адвокат. Пусть он разбирается. Я бы ей советовал отказаться от всех притязаний и удовлетвориться тем, что ей оставил Васкес. Но она уперлась. Это так на нее не похоже. Акулина всегда была разумной женщиной, она понимала, за что стоит ломать копья, а что заведомо проигрышно. Но тут уперлась, как ослица. Мне кажется, она не столько хочет отсудить опекунство над мальчиком, сколько насолить Эредья, что очень серьезно, и я не хочу в этом принимать участие. Не люблю проигрывать. Тем более на чужой территории.
— Я так виновата перед тобой! — всхлипнула Полина.
— Все хорошо, успокойся. Главное — ты поняла, что ошиблась. Просто ошиблась. И ничего больше. Я так и буду это воспринимать. Полина, скажи, девочка моя, почему это случилось? Я тебе неприятен?
Она ничего не ответила, а просто вцепилась в лацканы его безупречно стильного пиджака и уткнулась лицом в его грудь.
— Все. Успокойся. Ты такой ребенок! Как можно играть чувствами ребенка? Я не понимаю! — Он обнял ее и стал убаюкивать действительно как обиженную девочку. — Я с тобой. Завтра же мы отсюда уедем, и ты забудешь всю эту дикую историю, как страшный сон. Я уже поменял билеты. Риккардо отвезет нас в аэропорт, и мы улетим домой. А Акулина пусть делает что хочет. Я попытался с ней поговорить, но она ничего и слышать не хочет.
Полина кивнула, всхлипнула в последний раз и успокоилась.
— Тебе нужно поспать. Я скажу, чтобы тебя не беспокоили.
И как будто в подтверждение его слов в дверь осторожно постучали.
— Сеньорина Полина? — раздался за дверью голос Лусии. — Я хотела…
— Уйдите! Она спит. И прошу вас, оставьте ее в покое! — выкрикнул Олег, и тут же Полина услышала за так и не раскрывшейся дверью удаляющиеся шаги.
— Скажи Акулине, что ее дело безнадежно, — прошептала Полина, которой вдруг и в самом деле безумно захотелось спать.
— Я уже говорил. Ты что-то знаешь?
— Нет, ничего. Олег, пожалуйста, оставь меня сейчас. Я должна немного поспать. Потом поговорим. Ладно?
— Конечно, — заверил Логинов, укрывая ее покрывалом. — Спи, моя маленькая.
Логинов провернул дело так быстро, что они и в самом деле оказались в Москве даже гораздо быстрее, чем Полина рассчитывала. Она была как в тумане, и до отъезда Олег ни на минуту не оставлял ее один на один ни со злившейся и бесившейся Акулиной, ни с Лусией или Рикардо. Девушка все время пыталась о чем-то с Полиной поговорить, несколько раз приносила телефонную трубку, но Олег неизменно отсылал ее и твердо заявлял, что тут никто его невесте звонить не может. И не должен. Полина полностью отдала себя в его руки. Она не могла сказать, жалеет ли об этом. Просто ей все стало безразлично. Это чужая страна, чужой город, чужой дом, и здесь живут совершенно чужие ей люди. Теперь ее «приключение» казалось не только легкомысленным, но и опасным. На что она надеялась? На то, что нашла любовь? Но что такое эта любовь? Смертельная схватка между мужчиной и женщиной. И никогда не ясно, кто кого переиграет. А в ее случае ни она, ни Антонио ничего не выигрывали. Победу одержал Логинов. Наверное, так и должно быть.
Перед их отъездом Акулина все-таки улучила мгновение и зашла к Полине. Та машинально собирала вещи, складывая их аккуратно и монотонно, будто в этот момент самым главным было не помять одежду. Логинова рядом не было, он пошел договориться с Риккардо, чтобы он отвез их в аэропорт.
— Ну что? — спросила Акулина, с размаху плюхнувшись в кресло. Так она делала всегда, когда ее распирали эмоции. — Как всегда, бежишь?
— Когда это я бегала? И от кого?
— Бегала, — твердо сказала Акулина, — от проблем, пряталась все время за спину Логинова. Он и теперь тебя укрыл. Своей широкой спиной. А ты и довольна. Ты не боец, девочка, совсем не боец.
— Тебе же лучше, — пожала плечами Полина, — баба с возу — кобыле легче.
— А я надеялась, когда пригласила вас с Олегом сюда, что вы мне окажете дружескую поддержку! Но ошиблась. Оказалось, что не только поддержки я не получила, но меня еще и предала моя подруга. Мы ведь были подругами? Разве нет? — Акулина накручивала на палец прядь волос. Она была небрежно одета в свободное домашнее платье, почти совсем не накрашена, и лицо у нее припухло. То ли от ее любимого «Баккарди», то ли от слез.
— Подругами? — переспросила Полина. — Ну нет. Я так не думаю. Я на тебя работала, и, знаешь, работала совсем неплохо. Ты ведь была довольна?
— Да, у меня к тебе в этом плане нет претензий.
— Вот и хорошо. Я думаю, что теперь мне стоит искать другую работу?
— С чего бы это? — Акулина подалась вперед. В глубоком вырезе ее блузки заколыхались роскошные груди, как и губы певицы, они были результатом безупречной работы пластического хирурга. «Слишком большая грудь, — почему-то подумала Полина, — через пару лет Акулине придется снова ложиться под нож. И зачем это? Можно подумать, ее голос таится в этой груде силикона, но ведь это не так. Она действительно талантливая певица, это просто невозможно не признать». Полине было жалко расставаться с ней. Жалко прожитых в безумном темпе дней, совместных поездок, развлечений, творчества. Но отступать некуда.
