— Вообще-то я могу сделать это взамен на некоторые ваши украшения. Это для моей дочери. Видите ли, я разведен, и опекуном назначили мать. Она не разрешает мне видеться с дочерью, и каждый заработанный мною цент уходит на оплату адвоката, которого я нанял, чтобы получить дочь обратно. Девочке двенадцать лет, я не видел ее уже два года. Я собираюсь скоро с ней встретиться и хотел бы купить подарок.
Что-нибудь особенное. Например, ваши украшения. Знаю, что ей бы они понравились.
Глаза Равин немного потеплели, но она ничего не сказала. А Сорина просто растаяла.
— О, бедняга! Как это ужасно! Конечно, мы можем воспользоваться вашей помощью. — Светловолосая девушка подошла и пожала ему руку. — Мне очень жаль. Представляю, как вам сложно сейчас. — Ник кивнул. Его глаза затуманились, когда он подумал о воображаемой дочери. Ему просто нужно было вспомнить о ребенке, которого хотела его умершая жена, и как он все не находил на это времени.
Он украдкой взглянул на Равин, но она не смотрела на него. Вместо этого она сердито уставилась на сестру. Сорина либо не замечала, либо старалась не замечать этого.
— Я весьма признателен вам, — обратился Ник к Равин, будто согласие исходило от нее.
Она едва заметно кивнула. Еще раз стрельнув глазами в сестру, девушка исчезла в задней комнате.
Ник подошел к кассовому аппарату, чтобы расплатиться за свечу. Сорина игриво улыбнулась ему. Что-то озорное появилось в ее лице. Сейчас она нравилась ему почти так же, как ее сестра.
— Кстати, меня зовут Сорина. — Она протянула ему руку, и он пожал ее.
— Ник Лазитер. Приятно познакомиться. И спасибо. Я действительно ценю эту возможность.
— Пожалуйста. — Лицо Сорины стало задумчивым. — Моя сестра Равин порой немного… замкнутая. Почему-то мне кажется, что она вам понравилась.
Ник смущенно улыбнулся.
— Вы хотите сосватать ее?
Сорина пожала плечами.
— Она всегда такая серьезная. И кажется очень одинокой, хотя сама не осознает этого. Я просто подумала, ну, знаете… вы, похоже, заинтересовались ею. Да ладно вам! «Лавандовый сон»? Вы же схватили первую попавшуюся свечу, не правда ли?
— Так и есть, — признался Ник, — но это произвело впечатление на вашу сестру.
Сорина засмеялась — дивная мелодия разлилась по магазину. Ник подумал: засмеется ли Равин когда-нибудь так же? Похоже, что нет.
— Знаете, я скоро выхожу замуж. Равин может понадобиться помощь, когда я уеду в свадебное путешествие. Кто знает, как у вас тут все сложится.
— Правда? — Ник пожал плечами, вспомнив, что он пробудет здесь недолго.
Ему нужно было выяснить, что этой девушке известно об убийце, и убраться отсюда к чертовой матери. Он не хотел никаких затруднений. Он не мог себе этого позволить.
— Откуда вы знаете, что я не какой-то там псих, желающий обидеть вашу сестру?
Сорина посмотрела на ширму, за которой исчезла Равин.
— Поверьте, вы не сможете сделать хуже, чем ей уже сделали. — Она вновь посмотрела на Ника. — К тому же вам можно доверять, я это чувствую.
«Хорошо развитый инстинкт, ничего не скажешь, — подумал Ник. — Конечно, ты можешь мне доверять. Я знаю тебя всего пять минут и уже успел обмануть».
— Вы хорошо разбираетесь в людях.
— Разбираюсь, — согласилась девушка. — Но сразу хочу предупредить вас: моя сестра делает это лучше. Если по отношению к ней у вас несерьезные намерения… ну… скажем так, вы можете пожалеть об этом.
Что это? Сестра Равин перешла к угрозам? Ник покачал головой.
— Не волнуйтесь. И еще раз спасибо. За свечку… и за все.
— Пожалуйста. Приходите в среду, я покажу, что нужно сделать.
— Звучит заманчиво, — ответил Ник.
Она достала из ящика какой-то бланк и протянула его Нику.
— Не могли бы вы написать краткую информацию о себе для базы данных. Имя, адрес, номер телефона, контакты на случай непредвиденных обстоятельств и тому подобное. Никогда не знаешь, что может произойти. Мне это нужно на всякий случай.
— Конечно. — Ник заполнил бланк и возвратил его Сорине.
Когда он вышел со своей свечой, то удивился, насколько легкими стали его шаги. У него появилось… рвение, что ли. В то же время он пожалел, что до среды было целых два дня.
ГЛАВА 14
Джей осторожно вышел из душа. С водой было сложнее всего. Он вынужден был все время становиться спиной к струе, чтобы вода не попадала на рану. Он был спасен, шел на поправку, но боль…
Он стоял нагишом перед длинным зеркалом в коридоре. Затаив дыхание, Джей все-таки осмелился посмотреть вниз, в область паха. Господи! Его тело покрылось капельками пота, несмотря на то что он только что вышел из душа. Он сглотнул, стараясь сдержать рвоту. Пенис был на месте, но превратился в красно-черную сморщенную массу. Сначала на нем были волдыри, потом они лопнули, и сейчас из них выливался молочно-желтый гной. То место, где раньше были яички, стало обугленным куском плоти, словно вынутым из печи.
Волдыри заставили Джея задуматься о той ночи: о мучении и зловонии. Забавно: запах паленого тела доставлял ему удовольствие, пока это не был запах его собственного тела.
Маршал оказался прав в своем прогнозе. Джей мог мочиться, но секс… И хотя он еще не до конца вылечился, все равно уже понимал, что этого больше никогда не будет. А все из-за этой сучки.
У него был секс всего с несколькими женщинами кроме Избранных, но они не в счет. Это были не просто сексуальные отношения. Это было нечто большее. Гораздо большее. И он должен признать, секс был важной частью этих отношений. Возбуждение. Удовлетворение… У него никогда не было эякуляции. Как он ни пытался выпустить семя, ему это не удавалось. Тем не менее сам процесс доставлял ему удовольствие, может даже большее, хоть он никогда не кончал. А что теперь? Неужели это удовольствие исчезло навсегда? Неужели она лишила его этого?
Наверное, да. Джей был почти уверен в этом. Черт бы ее побрал! Он шлепнул рукой по бедру, и дрожь прошла по всему телу. Она заплатит. Когда-нибудь она, так или иначе, заплатит. Он разрушит ее жизнь.
Однако, несмотря на то что она с ним сделала, он не переставал хотеть ее. Она была не только прекрасна. В ней было что-то большее. Какая-то грань ее привлекательности взывала к нему, какое-то качество, которое он не мог полностью осознать.
Джей попытался вызвать эрекцию, представляя ее грудь, соблазнительные губы, мягкую кожу…
Не помогло. Пенис не тяжелел. К тому же она была не только прекрасна, но еще и внушала ужас. Огромный страх.
Он закрыл глаза и сконцентрировался на других — тех, что были до Равин Скилер. Да, они тоже были прекрасны. И в отличие от этой сучки, все делали правильно. Страх? Он любил страх. Они умоляли его, обещали сделать все, о чем он попросит. И, вдоволь наигравшись с ними, он лишал их жизни… О да, это было восхитительно!
