На столе он увидел открытую черную шкатулку. Он все понял. Сейчас ему будет.
Ему так хотелось есть, объяснил он, что он взял деньги и купил зайца. Доказательство? В холодильнике, там еще остался кусок. А сдачу он потратил на шоколадку с малиновой начинкой. Глупо, конечно, но ему так захотелось попробовать… Только тут он ей ничего доказать не может, потому что все съел. Ему даже плохо стало. Что, вырвало? — рассмеялась она. Ну да… Так тебе и надо, стоило мне оставить. Вкусно хоть было, шоколад с малиной? Угу, ужас до чего вкусно… Да, хорошо бы попробовать. Может, пойдем еще купим?.. Нет, мне больше не хочется… Она подошла к нему и подняла руку. Он быстро закрылся локтем. Но оказалось, она просто хотела погладить его по голове. Он недоверчиво поглядел на нее снизу вверх, и она ему улыбнулась. Он заплакал от облегчения. Она тоже заревела. Ладно, иди сюда. Сама не пойму, с чего я так взрываюсь. Ничего не могу с собой поделать. Но ты ж меня знаешь, я отходчивая.
И, совсем понизив голос, она добавила: «Мне сегодня ночью тоже было страшно одной, Томик-гномик».
29
Служебный выход
Мадлен стояла возле служебного выхода: в одной руке кошелка, в другой палка. Наконец подъехала машина, остановившаяся в нескольких метрах. Шофер хлопнул дверцей и бегом промчался мимо нее. Она еще немного подождала. Шофер не торопился возвращаться, и тогда она решила, что и без него обойдется. Обошла машину, открыла дверцу и с трудом забралась на переднее сиденье. «Кто первым поспел, тот вперед всех сел», — пробормотала она сама себе и ухмыльнулась. Но тут вдруг с шумом распахнулись задние дверцы. Она вздрогнула. Хотела обернуться, посмотреть, но шея слегка задеревенела. Зато она все отлично слышала. Санитары подвезли носилки, подкатили их прямо к дверцам и, особо не церемонясь, впихнули в салон. Не дай бог, подумала она, оказаться на месте их пациента. Эти люди деликатностью не отличаются. Дверцы закрылись, и шофер занял свое место за рулем. Это был Сэмми. Он оторопело уставился на Мадлен:
— Простите, мадам… Но что вы здесь делаете?
Мадлен пожала плечами:
— Вас жду, черт подери.
С ним такое случилось впервые. Сэмми растерялся:
— Вы родственница, да?
— Чья родственница?
— Ну… этого, который у меня сзади.
— О нет, это исключено. Здесь у меня никого из родных нет. Но коль уж вы о нем заговорили… О том, кто лежит сзади… Должна вам заметить одну вещь. Вам, молодой человек, не хватает деликатности в обращении с клиентами. Как вы его сейчас запихнули — клянусь, у меня мурашки по спине побежали. Неужели вы не понимаете? Человек и так нездоров, а вы его еще трясете. Ему же больно! И не надо так на меня смотреть. Я говорю это для вашего же блага. Ведь кто-то может на вас пожаловаться, А вот вы не думали, что когда-нибудь сами окажетесь на его месте? Вот тогда-то поймете, о чем я вам толкую. Ну так что? Мы едем? Или еще кого-нибудь ждем?
Может, сбегать за Арно, его шефом, мелькнуло у Сэмми. Пусть подскажет, что делать.
— А… Куда, собственно, вы хотите ехать?
— Как это куда? Домой, разумеется! Мне уже не терпится к моим старым бесенятам. Восемь дней я их не гладила, подумать только!
Так, сказал себе Сэмми, будем действовать осторожно. У старушенции явно тараканы в голове, лучше ее не волновать.
— А далеко отсюда ваш дом?
— Нет. Не очень.
— Не очень — это сколько? Десять минут, пятнадцать?
— Нет-нет!
— Меньше?
— Нет. Больше!
— Тогда я не смогу вас отвезти. У меня… клиент. Там, сзади… И он тоже хочет побыстрей добраться до места. Он… э-э… спешит. Ему нужен покой.
— Можете отвезти его первым. Я нисколько не возражаю.
Он испустил глубокий вздох и повернул ключ зажигания:
— Ну ладно. В любом случае он спит и вряд ли проснется. Лучше я начну с вас. Только, пожалуйста, покажите мне дорогу, мадам. Будьте так любезны.
За время дороги Сэмми выяснил, что Мадлен зовут Мадлен и что никаких таких особенных тараканов у нее в голове нет. А старыми бесенятами она называла кота и собаку. Все остальное вообще оказалось простым недоразумением. Маитэ, медсестра, утром объявила ей, что ее выписывают прямо сегодня. Поэтому она не успела ни с кем договориться, чтобы ее забрали. Хотела попросить некоего Момо, но у того нет телефона. А хозяйка булочной, как нарочно, по понедельникам ничего не развозит. Вот ведь невезуха… Тогда она сказала себе: черт возьми, должны же быть какие-нибудь маршрутки, чтобы развозить людей. Как-то же ведь народ сюда добирается! Ну вот, она вышла и стала ждать. Подождала немного, он и появился. Приятный молодой человек, и какой любезный… Сэмми улыбнулся. А все-таки странно, добавила она, что сегодня так мало народу выписывается. Потом наклонилась к нему и шепнула: «А этот-то, сзади, так ни словечка и не сказал. Может, ему наша компания не по нраву, как вы думаете?» Сэмми с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. Но ответил, что тот, должно быть, крепко спит. Устал, наверное.
Когда они приехали, он помог ей добраться до двери. Она толкнула ее, но дверь была заперта на ключ. Это привело ее в некоторое замешательство. Наконец она вспомнила, что ключи у нее на дне кошелки. Никаких перемен в доме она не заметила: ни что кошачьей мочой больше не пахнет, ни что пол чисто вымыт. И прямиком направилась к своим стариканам, гладила их, а те в ответ довольно урчали.
— Может, рюмочку ратафии, как вы? — вдруг предложила она.
Сэмми не знал, что это такое, и из осторожности отказался. Но она не стала его слушать. Наполнила две ликерные рюмки, одну залпом опрокинула, а вторую вложила ему в руку.
— Ну вот, теперь я как новенькая. В поездке меня немного укачало. Да присядьте же. Не стойте столбом. Хотите мадлену к наливке? Вместе вкуснее. Это больничные мадлены. Совсем неплохие. Я ими надолго запаслась. Вот, смотрите!
Она раскрыла свою кошелку. Та была доверху заполнена маленькими кексами в прозрачной упаковке. В ответ на ее лукавый взгляд Сэмми не смог сдержать улыбки.
— Маитэ каждый день давала мне двойную порцию. И еще я с других подносов таскала. А они даже ничего не замечали, пациенты-то, они там все сплошь старые маразматики.
— Хорошо. Ну, спасибо за наливку…
— Может, еще рюмочку?
— Нет, спасибо. Мне действительно пора ехать.
— Ах да, конечно. Я и забыла про того, другого. Ему уж, верно, надоело ждать. Разворчится еще.
— Не думаю. Но лучше я его побыстрее отвезу. Что ж, до свиданья, мадам Мадлен.
— Именно что до свиданья, молодой человек.
Сидя за рулем фургона, Сэмми еще раз помахал на прощание стоящей на крыльце Мадлен и поскорее тронулся в путь. Было уже поздно, а ему еще везти «того, другого». Но, увы, не домой, а на полку в холодильной камере «Ритуальных услуг». Несмотря на задержку и достаточно бесцеремонное — что греха таить — обращение, тот совершенно не «разворчался».
