Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Я считаю, что надо делать выводы из ситуации и все-таки заняться подготовкой учебных пособий. Кто это должен делать? Ну, во-первых, Институт востоковедения. Это государственное учреждение, которое получает бюджетное финансирование. И оно должно заниматься в том числе и проблемами безопасности страны, а не просто писать записки министрам. У нас всегда была сильнейшая школа востоковедения. У нас есть величайшие эксперты в этой области. Но все они уже, мягко говоря, очень взрослые люди. Нельзя допускать, чтобы традиция была потеряна.
Кстати, у нас есть уникальная возможность готовить специалистов по Центральной Азии — привлекая русскоязычных жителей этих стран, переезжающих в Россию. Они же родились и выросли в той среде. Прекрасно помню себя пацаном в Маргилане. Я целыми днями носился по улицам с узбекскими и таджикскими мальчишками и не то что знал языки — я жил в этой культуре. И она до сих пор остается частью меня. Таких людей много. Почему бы не дать им гражданство и не вырастить из них специалистов — не только по борьбе с терроризмом, но и по Центральной Азии вообще. Они рождены в той культуре, впитали ее с детства, с молоком матери, многие знают местные языки. Надо этим заниматься? Безусловно. У нас что, не существует проблемы терроризма? Сможете назвать хотя бы год без каких-то знаковых терактов? Я не могу. Нам надо очень серьезно работать над безопасностью, а не только критиковать тех же европейцев.
Мне, честно говоря, внушает большие опасения то, что практическое востоковедение у нас оказалось отброшено назад на многие десятилетия и до сих пор не восстановилось. Когда я участвовал в V Московской конференции по международной безопасности, был модератором секции по Ближнему Востоку, то не видел там ни одного человека из Института востоковедения! Я ничего не понимаю. У нас есть вообще Институт востоковедения, он работает? Если да, то почему на столь важном мероприятии не оказалось их представителя? Причем, насколько я знаю, приглашение на конференцию институт получил и в первоначальном списке был кто-то из тамошних больших начальников. А потом почему-то исчез. Может, у нас уже и востоковедения никакого не осталось? А может, и осталось. Я не знаю. Знаю только одно: надо восстанавливать связь с практикой. Во время войны в Афганистане ныне покойный генерал-майор Леонид Иванович Шершнев, человек, сыгравший в моей жизни большую роль, создал при Военном институте специальные курсы по изучению языка дари, чтобы люди, попадающие в Афганистан на службу, хоть что-то понимали. Сейчас нам надо поступать так же. Сколько у нас специалистов-курдологов? Кто-нибудь занимается народом заза? А сколько специалистов по алевитам, в том числе турецким?
У нас есть уникальная возможность готовить специалистов по Центральной Азии — привлекая русскоязычных жителей этих стран, переезжающих в Россию. Они же родились и выросли в той среде.
Почему бы не дать им гражданство и не вырастить из них специалистов — не только по борьбе с терроризмом, но и по Центральной Азии вообще.
Крайне важное направление — военное востоковедение. Недавно меня пригласили в Военный университет МО РФ, преемник Военно-политической академии им. Ленина. Там все серьезно. Армия думает о перспективе — в частности, расширяется список языков, изучаемых на переводческом факультете, там есть и турецкий, и курдский; в университете собирают лучших специалистов. Есть ли что-то подобное в других сферах? Не знаю. Но нельзя забывать, что и в Российской империи, и в Советском Союзе была мощная школа востоковедения. Вспомним Иосифа Абгаровича Орбели — более крупного курдолога я не знаю. А были и такие сильнейшие практики, как генерал Павел Анатольевич Судоплатов, пламенный патриот Советского Союза, репрессированный только за то, что входил в команду Берии, — он работал с Мустафой Барзани, отцом Масуда Барзани. Есть ли у нас сейчас такие люди? Вот что волнует меня сейчас больше всего. Потому что не может быть ни малейших сомнений в том, что, если мы хотим добиться своих целей на Ближнем Востоке, уже в ближайшее время нам придется очень тесно работать с курдами, заза, другими народами. И нам необходимо готовить специалистов, которые не избегали бы международных конференций, проводимых Министерством обороны в интересах обеспечения безопасности России, а работали бы в этом направлении. Если специалист работает — он молодец. Если не работает — пусть идет на пенсию и даст дорогу молодым. Мы должны изучать регион профессионально и очень глубоко, на уровне той школы, которая существовала и в Российской империи, и в Советском Союзе. Мы должны готовить новых генералов Судоплатовых и академиков Орбели. Побывав в Военном университете МО, я понял, что новые Судоплатовы у нас обязательно будут — это лишь вопрос времени. А сможет ли Институт востоковедения воспитать новых Орбели? На этот счет у меня есть определенные сомнения. И я буду очень рад, если эти сомнения окажутся ошибочными.
Советский востоковед и общественный деятель, академик И. А. Орбели.
Советский разведчик генерал П. А. Судоплатов.
Глава 5
Курдистан: все только начинается
На территории Турции идет неизвестная война. Информация о ней просачивается постепенно, фрагментами, но все-таки просачивается. Ситуация внутри страны очень плохая. Идут крупномасштабные боевые действия в 8 турецких провинциях. Там был введен комендантский час, размещены группы военных, а в городах открыто применяют тяжелую технику. Эти турецкие — а вернее, курдские — города выглядят хуже сирийских: масса разрушений, множество убитых, море крови. Бои идут ожесточеннейшие. Основное участие в них принимают Народные силы самообороны Рабочей партии Курдистана, а в последнее время — не только они, но и, по сути, все объединенные левые силы Турции. Вообще, когда говорят о Турции, у многих до сих пор живо представление, будто это какая-то патриархальная страна. Но, как ни парадоксально, именно в этой стране всегда очень сильно были развиты левые, коммунистические организации. Например, Рабочая партия Курдистана возникла в 1978 году. Изначально это была марксистско-ленинская партия, сейчас ее идеология претерпела некоторые изменения, но тем не менее это все равно левая, коммунистическая структура.
Районы Турции, Сирии, Ирана и Ирака, населенные преимущественно курдами.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган действует по принципу «уничтожить всех», но ему не удается выбить курдские вооруженные отряды из городов, куда они впервые за 40 лет перенесли открытые боевые действия. А война между тем лишь набирает темпы. Еще два года назад, когда я начал активно говорить о курдах, в том числе во время выступлений на радио, куда меня приглашали в качестве гостя программы, на меня смотрели как на сумасшедшего. Никто не знал, кто это вообще такие и почему им уделяется столько внимания. Но прошло не так уж много времени, и мы видим, что курдская проблема потихоньку затмевает феномен «Исламского государства» и становится главенствующей на Ближнем Востоке. После ареста в 1999 году лидера турецких курдов Абдуллы Оджалана казалось, что национально-освободительное движение этого народа резко пошло на убыль. Но сейчас оно вновь достигло того масштаба, которым характеризовалось при Оджалане. Достаточно сказать, что руководитель боевых формирований Рабочей партии Курдистана Дуран Калкан заявил, что в ближайшие год-два может быть создана освобожденная зона со столицей в Шендели, что на стыке границ Ирана, Ирака и Турции. Лет пять назад, когда я написал первую статью о возможном развале Турции, а потом еще обсуждал эту тему со многими людьми, в том числе с иностранцами, мне никто не хотел верить. Сейчас турки сами много говорят о такой перспективе развития событий.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
