— Христиан! Ты меня не понимаешь. Просто не понимаешь, и все тут. Как еще я могу тебе объяснить. Это… как кирпичная стена. Я с одной стороны, а ты с другой, и каждый из нас пытается доказать, что его сторона лучше. — Чарлз поднялся с дивана и заходил взад-вперед по комнате. Сидеть на месте было просто невыносимо.
— Да ты просто не видишь истинного положения вещей, — возмутился Христиан. — Ты ослеплен любовью, а ведь я предупреждал: держись от нее подальше. Ты думаешь, она ждет не дождется тебя в этом чертовом Нью-Йорке? Э нет, красавчик. Она и думать о тебе забыла. Давным-давно. Такие, как ты, нужны ей на одну ночь. Уж поверь мне, она не ошибется и не забеременеет. Нет. Такие дамочки слишком хорошо знают цену своей свободе. А ты… Ты просто слеп.
— Христиан, не учи меня жить. — В это дождливое утро собственная квартира казалась Чарлзу чересчур маленькой. Стены прямо-таки давили, мешали дышать. Он подошел к окну и распахнул его настежь. — Не учи, ради бога. Я сам знаю, что делать, и сам все сделаю. От того, что мы поговорим, хуже не будет в любом случае.
— Болван! — Христиан тоже подскочил с места. — Болван ты самый натуральный! Как раз будет. Будет еще хуже, чем раньше. Хочешь, я тебе опишу весь разговор, ради которого ты собираешься пролететь половину земного шара. Она смотрит на тебя долго и пристально, после чего наконец узнает. А! Это ты, Чарлз. Какими судьбами? И что дальше? Что ты ей скажешь? Брось мужа и стань моей женой? Ну да, нам же было так хорошо вместе. Одну ночь, правда, но было. Ты ей не нужен. У нее таких, как ты, пруд пруди. Ты для нее почти мусор. Развлечение во время путешествия. Как экскурсия или конная прогулка. Понимаешь? Очнись! Не езди к ней. Только еще больше влюбишься. Будешь бегать, страдать, а она только плюнет в твою сторону. Глупо.
— Христиан, давай закроем эту тему. — Чарлз резко махнул рукой, словно желая этим отсечь все раньше сказанное.
— Ну да, — усмехнулся тот. — Зачем говорить о ноге, на которой начинается гангрена. Пускай себе распространяется, а мы пока займемся рецептом приготовления пива или последним номером какой-нибудь газеты.
— Христиан, хватит! — взревел Чарлз. — Это не твое дело. Слышишь, совершенно не твое дело! И тебя не касается!
— Не затыкай мне рот, Малыш. Не хочешь слушать советов, не надо. Но и говорить со мной в таком тоне я не позволю.
— Ну и вали! — Чарлз со злостью скинул с письменного стола на пол стеклянную вазу, которая давно ему мешала. Выкинуть было жалко, брать никто не хотел. А теперь ваза пришлась как раз к случаю. — Иди! Учи других, а я сам разберусь.
Ваза разбилась вдребезги.
— Ты… — Христиан не удивился выходке друга. — Ты стал, как она, такой же ненормальный, неуравновешенный. Тебе надо таблетки попить от нервов, а то как бы чего не вышло.
— Убирайся к черту! — заорал взбешенный Чарлз. — Иди! Уйди из моего дома.
— Ну извини. — Христиан, самодовольно улыбнувшись, сел на прежнее место. — Раз уж ты так настаиваешь, то теперь я просто из вредности должен остаться. И к тому же ты опасен для общества. Поработаю сторожем.
— Да… Да… — Чарлз бы разбил и еще что-нибудь, но под руку попались только бумаги, которые тут же полетели на пол. — Да! — Он не мог говорить. Слова, скованные яростью, застряли в горле и никак не хотели выходить наружу.
— Да-да-да, — передразнил его Христиан. — Сначала подумай, что хочешь сказать, а потом говори. Речь — процесс высокоорганизованный, не доступный ни одному другому биологическому виду, кроме человека. Это тебе не вазы бить. Тут и обезьяна справится. Ну-ну, я внимательно слушаю.
Чарлз закипел. Теперь, если бы ему под руку попался, к примеру, нож, то издевательства Христиана кончились бы в одно мгновение, а вся беседа закончилась бы трагически. Но некие незримые силы позаботились о том, чтобы подобных предметов под рукой не оказалось. Чарлз со злостью запустил в приятеля своим портсигаром, причем цели не достиг, потому что тот ловко увернулся, а потом подхватил с кресла пиджак и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
— Скатертью дорога! — крикнул ему вслед Христиан. — Не торопись. Остынь, я посижу здесь пока, подожду.
— Я не вернусь, пока ты здесь! — гаркнул из коридора Чарлз, уже открывая входную дверь.
— Интересно, а как я выйду, если ты сейчас заберешь ключи и уйдешь. Или, может, через окно? — крикнул Христиан. — Знаешь, у меня никаких способностей к альпинизму. Я понимаю, что тебе это на руку, поскольку последние минут пять ты желаешь мне мучительной смерти. Но, увы, твое желание не совпадает с моим.
Все это говорилось с напускной наглостью, с вызовом, и у Чарлза пропало всякое желание уходить. Он-то думал победоносно удалиться, предоставив Христиана самому себе. Не получилось. Веснушка вознамерился позорно выставить его из дому. Нет уж, пускай сам убирается. Чарлз вернулся в комнату.
— Уходи. Немедленно.
— Да?! — Христиан выгнул дугой рыжие брови. — Как интересно. Но ты забываешь об интересах общества. Я призван государством оградить его от твоих посягательств. Так что извини.
Все, Чарлз не мог больше слушать. Он кинулся к обидчику, намереваясь, схватив его в охапку, вытолкать за дверь, но… Христиан был довольно высок, к тому же он полулежал на диване. Левая нога его подалась вперед, а сам Веснушка соскользнул на пол, предварительно подставив руку, чтобы не упасть. Через мгновение Чарлз, споткнувшись о выставленную ногу, упал лицом вниз на ворсистые подушки, а Христиан, быстро сориентировавшись, оказался сверху на поверженном противнике. Детский прием. Сколько они в детстве ни дрались, Веснушка, который был куда слабее Малыша физически, неизменно побеждал благодаря хитрости. Раздразнить быка, а потом, когда тот уже перестанет соображать от ярости, легко обмануть. Вот как сейчас. Чарлз попытался в припадке бешенства высвободиться, но Христиан приналег сверху. Все было тщетно.
— Эй, не буянь, — спокойно сказал Христиан. Он даже не утомился. Дыхание у него было ровное в отличие от Чарлза, который пыхтел как паровоз. — Тихо, тихо!
— Отстань от меня! — прохрипел Чарлз. — Я больше не хочу иметь с тобой дело. Я подам на тебя в суд.
— За что? За то, что бросился на меня первым. — Христиан захохотал, издевательски похлопав Чарлза по заду. — Знаешь, я, кажется, не превысил полномочий при обороне. Так что это я могу подать в суд. Сейчас советую тебе успокоиться. Ты же знаешь, что я могу сидеть здесь до вечера. В твоих же интересах успокоиться как можно быстрее. По крайней мере, ты меня выслушаешь.
Чарлз поверженный, но не сломленный, злобно озирал комнату одним глазом. Второй никак не получалось открыть, поскольку локоть Христиана придавил голову хозяина дома к подушке.
— Итак, что мы имеем, — продолжал Веснушка. — Женщина-американка в лучших традициях категории людей без царя в голове. Она подарила тебе незабываемую ночь. Отлично. Но сохрани ее как воспоминание, застав ее еще в чьих-нибудь объятиях. — В этот момент вдруг раздался звонок в дверь. — Кого принесло в такой неподходящий момент? — раздосадованно процедил сквозь зубы Христиан, нехотя освобождая противника и приводя себя в порядок. — Ладно. Иди открывай.
