Это было тем более мучительно, что Сара в принципе не умела просить деньги, даже у родителей. Ей было проще подработать, моя машины или посуду в ресторане, чем просить. Превозмогая себя, она благодарила очередного спонсора «за щедрую поддержку в прошлом» и предлагала сделать очередное пожертвование, не переставая удивляться этим людям, с легкостью отдающим десятки тысяч не пойми на что.
— Миссис Норрис? Это Сара Липтон из «Бар бель». Мы заканчиваем составлять список гостей для обеда в честь покровителей балета. Я хотела узнать, намерены ли вы присутствовать в этом году?
— Сара Липтон? — задумчиво произнес прокуренный женский голос на другом конце провода. — Вы новенькая?
— Да, мэм.
— Липтон... Липтон... Я могу знать вашу матушку?
— Сомневаюсь, мэм.
— Хм-м... А скажите, милочка, в списке есть Патти Уикхэм?
— Одну минуту... — Сара нажала кнопку, и на мониторе появился список жертвователей. Похоже, артистическое фойе в этом году будет полно.
— Да, мэм. Патти Уикхэм в списке есть.
— Спасибо, юная леди. — Судя по довольному тону миссис Норрис, Саре не стоило выдавать ей эту информацию, но, увы, уже слишком поздно жалеть об этом. — Запишите меня в директорскую ложу на весь сезон...
Это означает двадцать пять тысяч долларов!
— Я... Спасибо, миссис Норрис. «Бар бель» благодарит вас за поддержку хьюстонского балета...
— Послушайте, милочка. Если Патти тоже решит перебраться в директорскую ложу, дайте мне знать. Я записала ваше имя — Сара Липтон, так?
— Да, мэм.
Сара подумала о том, что, будь она похитрее и имей авантюрную жилку, она непременно позвонила бы этой Патти Уикхэм и рассказала бы о звонке миссис Норрис. Вместо этого она вычеркнула миссис Норрис из списка как оповещенную.
Честно говоря, ей даже нравилось работать в «Бар бель» — комитете по сбору добровольных пожертвований на развитие балета. Мисси устроила ее сюда через приятельниц по университетскому женскому клубу, и Сара уже получила целых три предложения познакомить ее с неженатыми родственниками мужского пола. Неплохо для одного субботнего утра.
— Барбара, я закончила с этим списком. — Сара подошла к пожилой женщине, уже много лет возглавлявшей комитет. Настолько много, чтобы иметь внука, которого хотела познакомить с Сарой. Ей очень нравилась Барбара, и если хоть доля ее обаяния передалась через поколение внуку, то он вполне может оказаться весьма привлекательным молодым человеком.
— На какой букве ты закончила?
— На «н», точнее, на миссис Норрис. Она попросила записать ее в директорскую ложу.
— Отлично, Сара! Ты позвонила в колокольчик?
— Колокольчик?
— Когда кто-то просит внести себя в этот список, мы звоним в колокольчик. — Барбара взяла латунный колокольчик, ручка которого была выполнена в виде связанных балетных пуантов, и протянула Саре. — Звони.
Хэйден наверняка посмеется над ней, Мисси порадуется за нее. Сара позвонила в колокольчик, и сразу же отовсюду раздались аплодисменты и восторженные возгласы.
— Дэниз Норрис! — провозгласила Барбара.
Сара получила множество поздравлений и похвал, а затем Барбара вручила ей лист с продолжением списка.
— Закончи с «н», раз уж у тебя все так отлично получается.
Сара снова сняла трубку и посмотрела на первую фамилию на странице. Саймон Нортроп.
Нет! Саймон и балет? Впрочем, Хьюстон — большой город, наверняка в нем не один Саймон Нортроп.
Но первые цифры телефонного номера выглядели до ужаса знакомыми — основная телефонная линия компании «Авалли».
Сара решила, что ни за что не станет звонить Саймону и просить пожертвовать деньги. Тем более после...
Поскольку была суббота, то есть нерабочий день, она вполне может сказать, что рабочий телефон не отвечает. Но тут Сара увидела, что в списке рядом с рабочим значится и его домашний телефон. Интересно, кто подбивает его на балет, Кайла или Джоанна?
Все равно она не станет звонить ему. Ничего страшного не случится, если в этом году Саймон Нортроп не пожертвует на балет. Или же сам вспомнит об этом.
Когда Сара возвращала список Барбаре, та удивленно спросила:
— А что, Саймон Нортроп отказал в пожертвовании?
— Он думает, — быстро нашлась Сара, не испытывая ни малейших угрызений совести.
— Саймон Нортроп, как ты мог так поступить с милейшей Сарой?
Саймон озадаченно молчал. Откуда Барбара Фрэнкс из «Бар бель» знает Сару?
— Сарой? — осторожно переспросил он.
— Сара Липтон — одна из наших новых помощниц. Она оказалась очень обаятельной и находчивой и смогла собрать намного больше, чем другие. И только ты один не попал под ее обаяние.
Он-то попал, да еще как попал. Только Сара всячески избегает его. Она не перезвонила в ответ на его просьбу, когда он собирался пригласить ее на выступление джаз-бэнда, и он как раз подумывал наведаться на двадцать четвертый этаж, но никак не мог придумать предлог.
А благодаря Барбаре у него этот предлог появился.
— Не дразни девочку, Саймон, — напутствовала его Барбара.
Итак, Сара подвизается в «Бар бель». Интересно, интересно.
— С чего вы взяли, что я дразню ее, Барбара?
— С твоего заявления о том, что подумаешь насчет ежегодного пожертвования. — Она трубно рассмеялась. — Ох уж эти мужчины. Ясное дело, тебе нужен был повод, чтобы снова поговорить с ней. Ты забыл, что она новичок и восприняла твои слова всерьез.
Чудеса! Предлог увидеться с Сарой сам упал прямо ему в руки. Даже если за этот предлог ему придется выложить несколько тысяч долларов, дело того стоило.
Сара была очень горда собой. Она всего один раз подумала о Саймоне в течение последнего часа, а до этого вспоминала его каждые пять минут. Более того, она почти поборола желание немедленно бежать на двадцать шестой этаж и попросить Хэйден сделать так, чтобы в ксероксе застряла бумага. Тем более что за ленчем Хэйден рассказала, что уже устроила это для собственного удовольствия, и в подробностях поведала, как Саймон устранял неполадку. Мисси же за совместным ленчем доложила о том, что ей удалось узнать о внуке Барбары Фрэнкс. Он оказался безработным дипломированным историком на два года младше Сары. Все три подруги единодушно вычеркнули его из списка потенциальных претендентов.
Но стоило Саре перестать думать о Саймоне каждые пять минут, как он сам постучал в стенку ее «офиса». При виде его улыбки она тут же вспомнила их поцелуй и прикосновение его сильных пальцев, массирующих ее бедра.
— Привет, Сара.
О, господи, этот голос! Один его голос уже превращал ее в подтаявшее желе.
