— О'кей, о'кей. Нет.
— Что «нет»?
— У Дэнни нет бойфренда. О'кей. А сейчас мне надо закончить об…
— Нет, не о'кей, — прошептал Джек, продолжая следить, не вернулась ли Дэнни. — Почему у нее никого нет? Она же просто потрясающая!
— Откуда мне знать? Она со мной не делится.
Джек продолжал:
— Слушай, ей что, не нравятся парни? Ну, то есть когда я ее поцеловал, она вроде бы…
— Когда ты ее — что?
«Да, моя тайна продержалась три секунды», — с досадой подумал Джек.
— Это не то, что ты думаешь. Я поймал рыбу. Ну, это она меня так поздравила.
— Да, парень. Она, видно, оголодала. Да и ты тоже.
— Я и сейчас голодный, и не только в смысле еды. Так что там с Дэнни?
— Джек, я правда не знаю. Может, она собирается стать монашкой или еще что…
— Она католичка?
— Ты же знаешь, нам не разрешается спрашивать про такие вещи.
Джек нахмурился. Где же старые добрые времена, когда можно было разнюхать о девчонке все, что надо, или по крайней мере заглянуть в ее досье?
— Ты точно знаешь, что она ни с кем не встречается?
— Если бы встречалась, у нас в заповеднике все было бы известно. От скуки здесь только и делают, что сплетничают друг о друге.
Джек как раз это понимал. В Голливуде такой способ расслабиться называли «вечерние новости» или «ночной дайджест».
— О'кей, спасибо за информацию.
— Уж не собираешься ли ты, часом, и для нее написать роль в своей пьесе, а?
Джек и сам еще не знал, что собирается делать, а что — нет, тем не менее одно знал точно: он не намерен и дальше обсуждать Дэнни с кем бы то ни было, по крайней мере никаких личных планов.
— Слушай, мне пора. Она возвращается.
— Ясно. До встречи.
Джек не ответил, потому что заметил Дэнни. Он мгновенно захлопнул крышку телефона и сунул его в карман.
Что-то произошло. Дэнни почувствовала это сразу, как только вернулась в лагерь. Джек смотрел в ее сторону. Казалось, он просто изучает ее с новым, непонятным интересом.
Дэнни подумала, что он, видимо, сделал что-то не так и не хочет, чтобы она поднимала вокруг этого шум. Она быстро оглядела все вокруг: с костром было все в порядке, до хитроумных застежек рюкзака, в котором был запас продуктов, явно никто не дотрагивался. Очевидно, Джек там не рылся и ничего не узнал о его содержимом, самой малой тайной которого была книга — любовный роман.
Дэнни не нашла ничего подозрительного, кроме разве что листка, торчащего у Джека из кармана, и, указав на него, заметила:
— Боюсь, что, если ты не собираешься доедать рыбу, ее тоже придется закопать, а то будешь пахнуть еще хуже, чем сейчас.
Джек поднял на нее хмурый взгляд и осторожно вытянул из кармана лист.
— Я как раз вытирал руки после того, как съел всю рыбу до последней крошки, лист просто прилип к карману. А где же орехи?
Дэнни не могла понять, о чем он говорит, но потом вспомнила о выдумке, к которой прибегла, чтобы хоть на минуту остаться в одиночестве и привести в порядок свои мысли и чувства.
— Ничего не нашла, — соврала она.
— Но с тобой все в порядке?
Как она могла быть в порядке, когда он проявляет такую заботу и заставляет ее мечтать о большем?
— Буду в порядке, — ответила она, — когда ты приготовишь постели. — Джек застонал, а Дэнни выразительно взглянула на небо. — Джек, собирается дождь. Надо подготовиться.
— Как ты не понимаешь?! Сторми наотрез отказалась мокнуть. Насколько я ее знаю, она вставит в контракт «сухой» пункт, то есть — никакого дождя.
— Скажи это не мне, а небу.
Джек задрал голову, и вовремя: громадная дождевая капля шлепнулась прямо на стекло его очков.
— Ну и местечко! — прорычал он. — С неба что-то льется и попадает мне на очки.
— Может, тебе лучше носить контактные линзы?
Джек опустил наконец голову и посмотрел на Дэнни долгим, внимательным взглядом. Дэнни смутилась и даже сделала шаг назад.
— В чем дело?
— Тебе не нравятся мои очки?
Ей очень даже нравились его очки, в них он выглядел таким умным и… сексуальным.
— А Сторми они нравятся?
— Понятия не имею. Она вообще ни на кого, кроме себя, не смотрит. Так как — нравятся или нет? Пока не ответишь, не будет тебе никакой постели.
Дэнни с трудом сдержала улыбку.
— Да, очень нравятся.
— Почему?
— Я не знаю. Просто они тебе очень к лицу.
— Потому что я — горожанин?
— Потому что ты — писатель. И хочешь быть большим писателем. И добьешься этого, если не будешь замыкаться в себе, если сможешь смело заявить этим твоим продюсерам о том, что твой сценарий имеет будущее.
— За эти слова, дорогая, я приготовлю тебе просто райскую постель! — Он вскочил на ноги. — Но только когда ты объяснишь мне, как это нужно делать.
Прежде всего они сдвинули костер на четыре фута в сторону. Потом дочиста вымели сосновыми ветками место, где был костер, но не раньше, чем Дэнни успела припасти немного золы.
— Помнишь? Это вместо зубной пасты.
Джек кивнул, а Дэнни улыбнулась:
— Ты быстро учишься.
На самом деле это было не так, но ему хотелось произвести на нее впечатление, и он решил, что для начала соорудит ей самую роскошную постель в мире.
— О'кей. Что дальше? — спросил он.
Дэнни посмотрела на облака. Моросило совсем чуть-чуть, но по ее лицу Джек понял, что погода в любой момент может испортиться.
— Мы должны как можно быстрее набрать сосновых веток, потом…
— Не мы, а я. Я сам все сделаю.
Дэнни посмотрела на Джека, перевела взгляд на небо и возразила:
— Быстрее будет, если я тоже…
— Нет. Я сам сделаю тебе постель. Ты заберешься туда, потом я займусь своей. — Он положил руки ей на плечи и легонько толкнул ее вниз. — Сядь.
Когда она оказалась под защитой ветвей, Джек отступил на шаг и попросил:
— Пожалуйста, закрой глаза. Хочу сделать тебе сюрприз. Клянусь, я буду работать быстро.
Как только Дэнни выполнила его просьбу, силы Джека как будто удвоились, словно бы вся его кровь обратилась в чистый адреналин. Он бросился в лес, подбирая на ходу каждую упавшую ветку, какая только попадалась. К моменту, когда дождь припустил всерьез, он набрал уже целую кучу и тут же соорудил постель для Дэнни, притянув растущие ветви так, чтобы они защищали ее.
