Она и бровью не повела.
― То-то мне показалось, что я уже где-то вас видела. Вы были в кафе. Что с Флори, касается только ее и меня. Я ее рассчитала. Мне не нравится, когда моя прислуга путается с ищейками. Вы получили ответ на ваш вопрос?
― Частично.
― Вот и прекрасно. А теперь убирайтесь, или я вызову полицию и вас арестуют за взлом.
Ствол револьвера дернулся, и я ощутил это движение кожей, словно меня царапнуло ногтем.
― Не думаю, что вызовете.
― Хотите задержаться и проверить? ― Она посмотрела на телефон на столе.
― Да, таково мое намерение. У вас рыльце в пушку, а то полиция давно была бы здесь. Кстати, вы разговариваете не как докторская жена.
― Может, вам показать бумажку? ― Она улыбнулась, выставив кончик языка между рядами белых зубов. ― Не имеете ли вы, случаем, желания ознакомиться с моим свидетельством о браке? Как видите, я умею разговаривать по-разному, в зависимости от того, кто передо мной. А с ищейкой могу обменяться парой ласковых пулек.
― Мне не нравится слово «ищейка».
― Ему не нравится, ― сказала она неизвестно кому.
― Как вы считаете, что мне от вас нужно?
― Денег. Или вы из тех, от кого откупаются бабками?
― А это идея. В следующий раз попрошу и того и другого. А сейчас я хочу знать, что здесь делала Люси Чэмпион. И если вы не собираетесь спрятать свою пушку, защелкните хотя бы предохранитель.
Она стояла все в той же напряженной позе, вцепившись в револьвер, как новичок в виндсерфинге в свою палку. Один мускульный спазм, и мне конец.
― Парень трусит. ― Ее губы презрительно покривились, но она нажала большим пальцем на предохранитель. ― Так что там с Люси Чэмпион? Я не знаю никакой Люси Чэмпион.
― Она приходила сюда днем. Молодая негритянка.
― А, она. У доктора много пациентов.
― А многих из них убивают?
― Занятный вопрос. Однако заметьте, я не смеюсь.
― Люси тоже. Ей сегодня перерезали горло.
Она попыталась сохранить невозмутимость, но ее заколотила дрожь. Теперь она еще больше походила на неопытного серфингиста, несущегося на доске по волнам.
― Значит, она мертва, ― упавшим голосом сказала она.
― Да.
Ее глаза закрылись, и она пошатнулась. Я сделал один большой шаг, выхватил из повисшей руки револьвер и извлек барабан. В гнезде не было патрона.
― Вы знали Люси, миссис Беннинг?
Вопрос вывел ее из транса. Она открыла глаза, опять непроницаемые, как синяя глазурь.
― Она лечилась у мужа. Естественно, он будет поражен. Кстати, револьвер принадлежит ему.
Она надела маску благопристойности и взяла соответствующий тон.
Я бросил револьвер на стол, оставив барабан у себя.
― И скелет в чулане тоже принадлежит ему?
― Я не понимаю, о чем вы.
― Пусть так. Однако вы прекрасно поняли, о чем я, когда услышали, что Люси Чэмпион мертва.
Ее рука поднялась ко лбу, мертвенно белая под черными, как вороново крыло, волосами.
― Я тяжело переношу смерть, особенно тех, кого я знала.
― И близко вы ее знали?
― Я же сказала, она лечилась у мужа. Я видела ее несколько раз.
― Почему нет ее карточки?
― Какой карточки?
― В картотеке пациентов.
― Понятия не имею. Вы хотите продержать меня здесь всю ночь? Предупреждаю, с минуты на минуту вернется муж.
― Как давно вы женаты, миссис Беннинг?
― Вас это не касается. А теперь убирайтесь, или я в самом деле позову полицию.
В ее голосе не было уверенности. Мое сообщение о смерти Люси лишило ее силы. Она походила на сомнамбулу, силящуюся стряхнуть сон.
― Давайте, зовите.
Она посмотрела на меня с неприкрытым отвращением.
― М-м-м. ― Звук был низкий, утробный. ― Делайте что хотите. Любую мерзость, любую гадость. Только уйдите с моих глаз.
Ее поднятые бюстгальтером груди сияли сквозь тонкую ткань халата, как холодные трепещущие луны. Я обошел ее сторонкой и выскользнул на улицу.
Глава 11
Дорога раскручивалась под моими фарами, как лента пишущей машинки. Она бежала через каменный массив, отделявший Белла-Вэлли от океана, то прижимаясь к стенам отвесных каньонов, то извиваясь по склонам пиков, терявшихся во тьме. После сорока долгих горных миль она наконец ухнула вниз, к побережью. Над морем тяжело вставала луна.
Я свернул к Арройо-Бич, и через пять минут по обочинам замелькали огни. Мотели, заправочные станции, конторы по продаже недвижимости, гриль-бары расцвечивали черноту ночи неоном реклам.
Я подрулил к колонке заправочной станции. Пока мне заливали бак, я поинтересовался у заправщика, есть ли у него платный телефон. Это был согнутый старикан в сером комбинезоне и черном кожаном фартуке, который выглядел и благоухал так, как будто всю жизнь мылся бензином. Он указал промасленным пальцем на будочку, из которой появился сам.
Местный телефонный справочник, представлявший собой тоненькую тетрадочку, был прикреплен цепочкой к настенному телефону.
Миссис Чарльз Синглтон занимала там почетное место. Она проживала по адресу: Аламеда-Топанга, 1411, и номер ее телефона совпадал с номером дома. Отдельные телефоны были в привратницкой, в комнате шофера, в домике садовника и в буфетной.
Когда заправщик принес мне сдачу, я спросил его, где находится Аламеда-Топанга.
― Кого ищешь, приятель?
― Да, в общем-то, никого. Я осматриваю достопримечательности.
― Нашел время смотреть достопримечательности. ― Он оглядел меня с головы до ног. ― У них там ночной патруль, а ты на ихнего не больно смахиваешь.
― Я интересуюсь недвижимостью. Говорят, это хороший район.
― Хороший ― не то слово, приятель. С тех пор как они там построили отель и туда поперли толстосумы из Малибу, этой земле цены нет. Сам бы мечтал заиметь клочочек. А ведь чуть не заимел. Перед войной, если б моя хозяйка разрешила мне вынуть денежки из чулка, я бы мог отхватить пять акров за бесценок. Сейчас бы сидел и в потолок поплевывал, да она говорит, побереги деньги. Мертвое, говорит, место, все богатеи убрались с концами. ― Его смех был горьким и судорожным, как кашель.
