Обстановка внутри была весьма спартанской, но получше, чем в бараках. «Торпеды» на этот раз остались снаружи, а мы уселись на табуреты, расставленные вокруг старого хромого стола.
— Ну, Рифат, тебе опять не повезло, — сказал Доктор. — Мы нашли эти вагоны, и в них совсем не то, что нам нужно. Объясни ситуацию.
Я плохо себе представлял, что им нужно. Мне явно надо было пошевелить мозговой извилиной, а это было для меня сейчас непосильной задачей.
— Попробую сообразить, — сказал я.
— Попробуй, попробуй, — закивал Партизан. — Только недолго.
Я прокрутил в голове всю свою вагонную эпопею, но светлые мысли у меня так и не появились.
— Дело в том, что на разъезде я вскрывал все вагоны, и в каждом, кроме мешков с каустиком, ничего не было, — сказал я, надеясь протянуть еще немного времени.
— Тогда какого хера ты врал, что сода находится в вагоне?! — закричал Партизан.
— Я не врал, — сказал я. — Сода была во всех вагонах…
— Ты чего нам тут мули пихаешь? — Теперь уже и Доктор начал по-настоящему злиться. — Ни в одном вагоне не было соды!
— Как так? — Я по-прежнему ничего не понимал. Здорово, видать, я здесь отупел.
— А вот так! Во всех вагонах, — заговорил Партизан, размахивая рукой перед моим носом, — кроме каустика, ничего не было!
— Правильно, — сказал я. — Во всех вагонах был каустик, он же — каустическая сода. Он же — гранкаустик, он же — едкий натр, он же — гидрооксид натрия, он же…
Партизан изо всех сил треснул меня по лицу. Я чуть было не свалился со стула.
— Ублюдок! — зарычал он.
— Успокойся, ты! — сказал Доктор Партизану. — Вот и все. Теперь я все понял.
— Что ты понял?!
— То, что этот придурок вообще ни при чем.
— Тогда где товар?
— На заводе, где же еще? — спокойно сказал Доктор.
— Ты хочешь сказать, что он его с завода не вывез?
— Конечно. Ты же сам слышал, что он и эти-то вагоны вывез случайно. Если бы они не были сцеплены с тепловозом, то остались бы на заводе. Вся суматоха началась только из-за того, что этот козел, — Доктор кивнул в мою сторону, — решил почему-то воспользоваться чужими документами. А ты, как последний лох, купился… Мне же сдается, что он даже и не Шигапов…
— О Господи! — застонал Партизан. — Значит, вагон остался т а м?! Значит, товар накрылся?! Так, что ли?!
— Ну да, так! — тут закричал и Доктор.
— Но это же конец! Ты понимаешь? От завода камня на камне не осталось! Из-за него уже и в городе все передохли!
— Ну что поделаешь, — сказал Доктор уже спокойнее. — Я вывернусь. А вот ты — не знаю.
Партизан уставился на меня пустыми глазами, потом достал из кармана свою неизменную пушку и наставил на меня.
— Я сейчас убью этого шакала. Прямо сейчас, — произнес он тусклым, безжизненным голосом.
9. Взять заложника
После разговора в «офисе» я долго приходил в себя, стоя у нашего общего барака, из двери которого доносилось уже почти привычное зловоние. Успокаивая нервы, я думал о том, что очень хочу домой. К моей Таньке. Туда, где нет такой страшной жары, где не убивают массами людей, где нет такого неприкрытого рабства и беспредела… Есть ли такие места на свете, или это только моя фантазия?.. Есть. Есть, черт побери, на свете такие места. Россия. Сибирь. И я вернусь туда. Я должен вернуться.
… Тихо подошел Толя и поманил меня пальцем.
— Что случилось? — спросил я.
— Слушай, я кое-что сейчас тебе сообщу, — сказал он и зыркнул по сторонам. Его хитрые голубые глаза блестели на грязном, заросшем дикой щетиной лице.
— Ну, что?
— Короче, можно купить одну из горилл, — сказал наконец он. — Тот тип, у которого я стрельнул сигаретку, хочет рвать отсюда когти.
— Откуда ты знаешь?
— Я за ним наблюдал. Он хотел угнать машину.
— Погоди. Как — угнать?
— Короче, слушай. Когда тебя отвели в домик, я видел, как эта горилла глядела на тачки. В «мицубиси» уже кто-то был, а когда туда сел Партизан и они уехали, этот мордоворот подскочил к «тойоте» и давай ее обнюхивать. И так, и этак. Потом его спугнули другие гориллы, а к этому я подошел позже и говорю: надо бы друг другу помочь. Он сперва начал дергаться, а потом и говорит: гони сто баксов, и поедем. Я ему: откуда такие деньги здесь? А он: в городе найдешь, если доберемся. И попробуй не найди… Усек?
— Еще бы! Хотя, знаешь, по-моему, это провокация.
— Почему?
— Очень уж дешево. Ну что такое сотня баксов?
— А ты знаешь, насколько доллар здесь ценится выше, чем в России?.. То-то… Ну, что еще?
— А какого черта ему вообще удирать отсюда? Ведь он вроде бы при деле… А убежит, да вдруг поймают…
— А ты что, не знаешь, кто все эти гориллы? Это такие же рабы, только с оружием. Их потому и называют «торпедами». Понимаешь, они все где-то накосячили, может, завалили кого-то не того, и вот… Отрабатывают здесь бессрочное, так сказать, наказание. Не знал, да?.. А Партизан…
— Погоди. Меня же Партизан чуть не пристрелил. Доктор, правда, его успокоил… Но чувствую, это только отсрочка.
— Нашли твой вагон?
— Во всяком случае, разобрались, где он.
— И что?
— Он остался на заводе. А завод, как я понял из беседы с бандюгами, приказал долго жить… То ли взорвался окончательно, то ли еще что, но отрава с него дошла до города…
— Ух, черт… Но, я думаю, это не так страшно. Главное — вырваться отсюда. Считай, что это вполне реально. Днем нам с гориллой поговорить не удалось, а вот завтра надо попробовать обсудить все детали.
— Ты сам с ним говорить будешь? Один на один? — Этот вопрос я задал очень даже намеренно.
— Не обязательно. Лучше нам всем втроем собраться. Только осторожно — Доктор-то сейчас постоянно здесь.
— Ну да. — Мне стало легче. Похоже, Толя, по крайней мере, сам не провокатор. — Кстати, о Докторе. Он играет роль «доброго следователя», если это определение годится для махрового жулика. Когда Партизан ушел, он угощал меня классными сигаретами и обещал отправить домой. Поскольку я им стал не нужен.
— Конечно! Им легче отправить тебя к чертовой бабушке, чем домой. Удивительно, что ты еще жив. Тем более, что ты видел ихние плантации — а такие секреты чужим знать не положено.
— Еще бы! Мак — дело серьезное!..
— Настоящий опийный, обрати внимание. Белый. Красный по сравнению с ним — игрушки… Да, вот что. Если в городе большая авария, как мы достанем деньги? С «торпедами» шутки плохи…
