Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
Муромов знал, каким образом уберут руководителей двух государств: стратегическим лазерным лучом из космоса, к которым олигарх Мезенцов каким-то образом получил доступ…
Теперь дело было за Динарой Альмухаметовой. Она не подвела…
— Старик отслеживает движения кремлевского пула, — сказала она по спецканалу связи. — Каждый час у него на столе обновляется информация о маршрутах Георгия Гребницкого, а тот, между прочим, ходит в пресс-свите нашего пре…
— Спасибо, Динара, это я уже знаю. Впрочем, подтверждение не лишнее, уточняет дело. Где он сейчас?
— Вылетел в Берлин. Без охраны. Вообще без никого… У него какая-то секретная встреча… Договаривался при мне, на шесть часов среднеевропейского времени…
— Где?! — у Муромова перехватило дух от спирально скручивающихся кульминационных событий.
— Ресторан «Гроссэгер» на Унтер-ден-Линден…
— Спасибо, Динара, ты поработала на славу… Жди повышения и перевода в столицу…
— Товарищ полковник… — голос Динары, прежде бесцветный и официальный, заметно дрогнул. — Вы… С ним ведь ничего плохого не случиться?! Правда?!
— Товарищ капитан, все плохое, что с ним могло случиться, с ним уже случилось, при чем не один год назад… Время наше сучье… говорят, был партийный босс, ученый даже… Жил бы да радовался, если бы не наши перестройки-перестрелки…
— Товарищ полковник, но ведь вы же не…
— Это не ваше дело, капитан Альмухаметова! Ждите моих инструкций и не суйте нос в чужие дела… Все будет так, как решит оперативная обстановка…
* * *
— Майор Пупырышкин!
— Да, товарищ полковник!
— Борис! Бери двух лучших агентов, и в Берлин, в «Гроссэгэр». К шести вы должны убрать эту нашу лапотную «Аль-кайду»…
— Вы уверены, товарищ полковник?! Не круто ли?!
— Слишком близко к мозгу подошли, стервецы… Шутить нельзя… Видимо, они именно из Берлина отдадут команду на передвижной эзернет-центр по устранению кремлевского пула…
— Понял Вас, товарищ полковник… Значит, и Горелова, и Мезенцова.
— Как жили, так и умрут…
— В смысле?
— В смысле — вместе…
* * *
Лека Горелов уже с борта авиалайнера распорядился направить двух надежных ребят из берлинского представительства своей фирмы: на парадный и черный входы «Гроссэгера». Приказал быть вооруженными и готовыми ко всему.
— Может, я и параноик… — подумал Лека — Но все-таки…
Он не знал, что в «Гроссэгэре» Мезенцов заметит «топтунов» на входах и прикажет им удалиться.
— С ума сошли… У нас поминки, а вы и тут лезете… Вон отсюда, и ждите на улице…
* * *
В роскошном, золочено-бархатном будуаре палаццо швейцарской «маленькой Италии» она не находила себе места. По правде сказать, она, «рабочая лошадка» милицейской службы, жившая в стандартной квартирке на стандартную зарплатку и выполнявшая со студенческих лет рутинную работу пресс-секретаря, так до конца и не поверила во все случившееся…
Да, это было слишком быстро, чтобы принять или просто понять. Сперва этот Муромов, завораживавший взглядом, гипнотизировавший волей… Потом самолет, Москва и ГРУ… Потом — снова самолет швейцарских авиалиний, Женева, набережная — и нелепые обещания насчет «очень значительного человека, который тебя обязательно заметит»…
Почему заметит?! Почему обязательно?! Почему этот псевдоним — Алена Лузина, и кто такая Лузина на самом деле? Ничего Динаре не объясняли — просто приказывали…
Потом — лимузин, Мезенцов и палаццо. Гламурная жизнь и глобальный «топ» качества жизни. Он не просто «заметил». Он полюбил ее с первого взгляда — так, как Муромов и предположить не мог — всей силой угасающего, умирающего сердца.
Она знала, что он — страшный человек. Не только потому, что он был богат, а богатые не бывают безобидны. Нет, помимо этой логики, она ощущала над ним черный зловещий антинимб, некое колыхание мрачной ауры, от которой не убежать никуда.
Лучше вам не видеть того, что я видел и делал — словно бы говорил весь его вид. Сперва он считал ее дочерью. Но недолго — может быть, что-то уточнил, а может быть — ему было уже все равно… Человек, прошедший через ЕГО грехи, посмеялся бы над греховностью инцеста…
Он любил ее в огромной спальне, на огромной кровати, на водяном матрасе, на котором кажется, будто лежишь на облаке. Он любил ее на шелковых простынях, под венецианскими зеркалами, и любил так, как только лучшие мужчины любят самых прекрасных женщин на земле…
Наверное, им ничего уже не нужно было, кроме друг друга.
Но все кончилось так же быстро, как и началось.
Тем утром, когда она его предала, он встал очень рано и очень тщательно побрился своей опасной бритвой — «золинген». Потом позвонил Горелову и улетел на другой конец Европы…
А для нее он оставил большой пакет.
Она вскрыла конверт и прочитала записку.
Ее обожгло — наверное, сильнее, чем если бы плеснули кипятком…
«Динара, — писал он своим крупным, уверенным подчерком — Здесь деньги и кольцо с бриллиантом — для тебя. Я хотел бы, чтобы оно стало обручальным, но у каждого своя судьба… Уезжай немедленно, мои люди тебе этого никогда не простят. Будь счастлива»
Без подписи. Он не стал подписывать эту жуткую бумагу, потому, наверное, что не знал, как? Лордиком — дико и пошло, он ведь ей в отцы годился. Леонардом — как-то формально. Мезенцовым — просто глупо. Ну, не «котиком» же, и не «Леонардом Николаевичем»…
Они были из разных миров, и попросту не знали, как позвать друг друга. Ни она — его, ни он — ее…
* * *
Их столик был у окна. Майор в пластиковой маске шел к ним быстрыми шагами по ресторанному залу. Маска была из супермаркета, Пупырышкин так толком и не разглядел чья, взял ту, что поближе и почеловечнее.
В руке чуть подрагивал черный пистолетный ствол. Прицел пришелся на затылок Горелова…
Грохот выстрела потряс тихий «Гроссэгер». Люди закричали и как-то разом ринулись под столики. Недожевавший и недоговоривший бывший полковник КГБ СССР Олег Петрович упал, как пьяный, прямо в тарелку простреленной головой.
Мезенцов успел привстать, ни о чем не спрашивая, и сразу все осознав, зачем-то сунул руку в карман пиджака.
Пистолет синевато курил после выстрела. Сизо дымила и недокуренная сигарета Мезенцова, лежавшая в пепельнице перед ним. Лязгнул отскакивающий затвор — и желтобрюхая пуля вырвалась на оперативный простор.
С грохотом упал стул, с которого Леонард Николаевич привстал — грузное тело старика ушло следом, задев соседний столик, широко распластавшись на полу.
Майор Пупырышкин в резиновой маске какого-то американского актера или экстрасенса, подошел к Мезенцову и произвел контрольный выстрел в голову.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
