Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
В тот день мы долго гуляли, а потом пришли в маленькую квартирку на главной улице Ленина, где Юля жила вместе со своей тётей Алей. Мама Юли умерла вскоре после войны, и её сестра забрала к себе девочку из Калининской области в Крым. Так что я просил руки Юли у тёти Али, маленькой сгорбленной женщины с больными, но очень добрыми глазами. О её героическом прошлом медицинской сестры хранятся материалы в местном музее.
Тётя Аля расплакалась, хотя большой неожиданностью моё предложение не было. Затем мы с Юлей поехали ко мне в Ялту. Там, сидя за обеденным столом, я весело спросил у мамы, как она посмотрит на то, что мы с Юлей поехали бы куда-нибудь летом попутешествовать. Мама всё поняла, но, переставляя кастрюли, ответила просто: «Отчего же не поехать? Съездите». А потом я уже заговорил о женитьбе.
Мама, наверное, не считала Юлю достаточно хорошей партией для меня, но спорить не стала. Она знала мой характер: уж если решил, то не отступлюсь. Я не Рома.
Мы сыграли свадьбу в июле, спустя чуть больше недели после дня рождения Юли. На свадьбе я читал свои стихи, которые начинались так:
Крутитесь, магнитофоны!
Работайте, кинокамеры!
Беру я девушку в жёны
хорошую самую, самую.
Я обещал Юле сделать её счастливой. Очень скоро меня пригласили работать за рубежом, и мы уехали вместе. И я думаю, что она была счастлива. Поездили мы с нею по свету от Африки до Северного полюса. Всю землю исколесили в командировках. Всюду она была со мной, любя всей силой своего сердца. Видно, запали ей в душу мои строки о том, что чувства должны быть сильными. Она сдувала с меня пылинки, дышала мною. Друзья смеялись, говоря, что она никого, кроме меня, не видит.
Понятное дело, как в любой семье, не всё было гладко. Сначала, особенно после рождения дочери, она говорила мне, что я обязан делать то-то и то-то, а она свои обязательства выполняет. Я тогда отвечал вразумительным тоном, что ничего не надо делать по обязанности. Я всё умею делать сам: и стирать, и готовить, и убирать за собой. Если не хочется что-то делать, не надо. Жить вместе следует по любви, а не по обязанности. И она поняла и привыкла всё для меня делать, предупреждая мои желания. Даже за дочкой она не ухаживала так, как за мной. Но я вспоминаю рождение нашей дочки, ещё один эпизод нашей с Юлей жизни.
В Саках, на пляже, ей вдруг стало плохо. Я испугался, хотел звать скорую помощь. Но женщина рядом меня успокоила, сказав, что просто ваша подруга беременна, и это лёгкий обморок. Так оно и было. В эту ночь мы обсудили вопрос о будущем ребёнке. Узнав, что я хочу его, Юля произнесла:
– Хорошо, я рожу, но воспитывать будешь ты.
Я согласился и воспитывал дочку, как мог. Юля же конечно, тоже воспитывала по-своему, но всё через папу: папа сказал, папа узнает, папа не разрешает, – хотя на самом деле папа всё позволял и никогда дочку не ругал.
Между командировками получил я в Ялте квартиру, но меня пригласили работать в Москву, и мы обменяли ялтинскую квартиру на столичную. Дочка окончила институт иностранных языков, стала переводчиком, вышла замуж. Юля ушла на пенсию, и теперь вообще всё внимание уделяла только мне.
Поселились мы на Нагатинской набережной возле самой Москвы-реки. Каждое утро Юля выходила на пробежку по набережной. Следила за своим здоровьем. А когда мы жили в Ялте и ходили на море, то она всегда любила заплывать далеко за буйки и волн больших не боялась. Такая смелая была. Да и с парашютом когда-то прыгала. Вот и в Москве стремилась сохранять форму. У неё даже друзья по бегу на набережной появились.
Купили под Москвой дачу, и Юля всё лето пропадала на грядках, ухаживая за помидорами, огурцами, кабачками, капустой, морковкой и всякой зеленью. А зимой мы любили ходить на лыжах. Мы – крымчане, и мастерами катания были небольшими. Бывало, Юля упадёт на пушистый снег и лежит, хохочет в ожидании, когда я подъеду и помогу подняться.
Рассказчик остановился и глубоко вздохнул. Казалось, он не видел ни меня, ни больничной палаты. Глаза его светились радостью. Он весь был в счастливых воспоминаниях. И вдруг, словно тень опустилась на его лицо. Оно опять погрустнело, и рассказ продолжился теперь с большими перерывами, во время которых мужчина вздыхал, как бы набирая воздух для следующего предложения.
Горе горькое
Но, то ли возраст дал о себе знать, то ли другие причины возникли, а только начало у моей Юлиньки сдавать сердце. Пришлось ходить по врачам. И однажды зимой прямо из поликлиники, её отправили в больницу: слишком высокое давление было, да и другие показатели подкачали. Дней десять она там подлечилась, и её выписали. Тут уже после возвращения домой она по набережной не бегала, но стала прогуливаться по утрам. Прочитала она где-то про скандинавскую ходьбу, что поддерживает силы. Срезали ей две палки в лесочке, и начала она с ними вышагивать километровки. Страх потерять силы превышал всякие недомогания. Поднималась она всегда раньше меня. Я-то сова по природе, работаю до поздней ночи, а она жаворонок, вставала чуть свет и шла с палками, но всегда стремилась успеть придти домой до моего пробуждения, чтобы приготовить завтрак.
Интересная деталь. Юля любила носить мои вещи. То рубашку мою наденет, то в мои сапоги влезает, то джинсы мои старые донашивает. Своих вещей у неё хватало, однако к моей одежде у неё было пристрастие, словно она чувствовала в ней мою близость.
В собесе дали нам с нею путёвку в подмосковный санаторий на берегу Истры. Там мы регулярно занимались лечебной гимнастикой и плавали в бассейне. Тут уж по числу кругов, которые она делала в воде из конца в конец бассейна, её никто не мог опередить. Плавала она, не торопясь, но долго. Она ж у меня была худенькая и спортивная.
Но судьбе было угодно повернуть всё по-своему, а не так, как Юля хотела. Однажды весной, когда она больше всего опасалась обострений, ночью в нашей квартире с потолка полилась вода. Это соседка этажом выше уехала на дачу, а мужа оставила дома пьянствовать. Что он там делал, не знаю, но он крепко спал, когда по всему полу разливалась вода, а у нас в квартире пошёл настоящий дождь. Мы с дочкой бросились убирать воду, и надо же было так случиться, что именно в это время Юля почувствовала себя плохо, давление подскочило. Я вызвал скорую помощь. Прибыл врач быстро, так что ему и медсестре пришлось ещё шагать по воде.
Состояние Юли им не понравилось, и взяли её в больницу на Таганке. Оттуда через несколько дней мы по знакомству перевели её в кардиологическое отделение научно-исследовательского центра профилактической медицины, где её могли хорошо обследовать. Опять брали анализы, всё проверяли, и выяснилось, что подкачали сосуды и нужно делать операцию, но не здесь, а в другом месте – в кардиологическом институте имени Бакулева. Тоже известный в стране научный центр.
Дали мне телефон хирурга, мы с ним встретились в его кабинете. Поразил меня в нашу первую встречу прямо поставленный вопрос: «Каковы ваши финансовые возможности?» Тогда я не придал этому факту большого значения, сказав, что живём мы на обычную пенсию, да платят мне за преподавание, а книги свои я, как большинство писателей в наше время, издаю за свой счёт.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
