Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Но вот, наконец, «Скорая» выехала из леса на широкое поле, а, миновав его, очутилась в Микулине.
В древнем селении, былой столице наименьшего из русских княжеств, жизнь шла своим чередом. За садовыми оградами качались на ветру подсолнухи; у выходящих на шоссе калиток сидели старушки с корзинами, полными яблок; во дворах по случаю субботнего дня
По узкому мосту машина переехала через глубокую, сонную реку; следом миновала земляные валы, остатки средневековой крепости, над которыми возвышался одинокий древний собор, и остановилась перед высоким забором психбольницы.
Микулинская спецлечебница, одно из лучших психиатрических учреждений страны, располагалась в бывшей усадьбе — большом старинном здании с колоннадой и широкими полукруглыми окнами. Вокруг него раскинулся обширный парк с тёмными липовыми аллеями, что спускался к самой реке.
…Артура вывели из кареты «Скорой помощи». Во дворе лечебницы уже стоял синий кабриолет доктора Могильцова — ещё одна служебная машина учреждения.
Сам Могильцов поджидал тут же, неподалёку; завидев Артура, он приветствовал его радостной улыбкой, как доброго знакомого.
— Рад, очень рад приветствовать вас! Надеюсь, вам у нас понравится.
Доктор и санитары провели Артура в приёмный покой. Надо сказать, организована лечебница действительно была прекрасно — по крайней мере, ни о каких смирительных рубашках не было и речи, в приёмной царили чистота и порядок, а врачи вели себя подчёркнуто вежливо.
Вместо того, чтобы
Артура осмотрели, тщательно записали все симптомы, накормили ужином и поместили на ночь в бокс — маленькую комнатку без окон и со стенами, обитыми чем — то мягким и упругим.
Саламатин лёг на пол и уставился в потолок. Он понимал, что кричать и требовать отпустить бессмысленно — героя изловили, борец за свободу попался.
Всё это было довольно печально; но отчаяние уже отступило, и в голове Саламатина созревали новые дерзкие идеи и планы; и, покуда они созревали, глаза его слипались, он дышал всё глубже и, наконец, захрапел.
Спал он тревожно — мысли не отпускали и во сне, являясь в причудливых, странных, а порой и пугающих образах: то он вновь видел себя в Кремле, и со всех сторон его окружали полицейские с оружием и перекошенными лицами, то вокруг него вдруг возникал давешний ресторан с водоворотом лиц, брызгами шампанского, слепящими лампами и визгливой музыкой; то он в десятый и сотый раз оправдывался за свои глупости перед Юрием, то стоял на крыше Спасской башни, под самой огненной звездой, а вокруг вились стаи двуглавых орлов, оглушительно хлопавших тяжёлыми позолоченными крыльями.
…Наконец морок сна отступил, и Саламатин вновь обнаружил себя лежащим на полу в боксе подмосковной психушки. Дверь в бокс была открыта; на пороге стояли Могильцов с медсестрой.
— Доброго вам утречка, — расплылся в улыбке доктор, — хочу вас поздравить, все бумаги оформлены. Сейчас позавтракаете и пойдёте в палату.
Медсестра принесла пластмассовый поднос с одноразовой посудой. Саламатин сел по — турецки и без интереса посмотрел на тарелку пшённой каши. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое; но медсестра не уходила и продолжала пристально наблюдать за ним. Артур взял в руки тарелку с уже остывшей кашей и стал вяло поглощать её содержимое.
Когда с трапезой было покончено, медсестра отворила дверь в палату и подтолкнула Арутра внутрь. Саламатин поморщился и осмотрелся — помещение было большим, коек на пятнадцать; они стояли в два ряда, вдоль стен; напротив двери зияло широкое зарешёченное окно, за которым виднелся сад, спуск к реке и — совсем вдалеке, над едва видными за деревьями валами — купола собора.
Людей в палате было немало — кто — то лежал на койках, кто — то прохаживался по палате, некоторые разговаривали друг с другом; но как только внутрь зашёл Артур, все, забыв про свои дела, повернулись к нему.
Саламатин растерялся и слегка замешкался; и тут раздался громкий, радостный крик:
— Это он! Чтоб мне подохнуть, если это не он!
В следующую секунду кричавший это старик соскочил с кушетки и бросился к Саламатину.
— Фортуна?! Ты?! — вскричал Артур.
— Наставник, — Фортуна опустился на колени; он чуть не плакал, — наставник!
— Встань, встань! — Артур взял старика за плечи и поставил на ноги; а рядом уже стояли Аполлон Аполлонович и Георгий.
— Не может быть! Артур Саламатин! Наш друг из будущего!
— Я говорил, говорил, что он помнит про нас! — ликовал Фортуна.
— Друзья мои, — Саламатин был рад, пожалуй, не меньше сектантов, — друзья мои! Я так рад, так… но как? Как вы здесь оказались?
— О, долгая история, — печально вздохнул Аполлон, — после того, как нас ссадили с поезда… короче, пробирались в Москву…
— Сражались с полицией! — перебил Фортуна, — ух, и получили они у нас, шпионы белорусские!
— Да, и от полиции убегали. Проповедовали на площадях и улицах… — продолжил было Аполлон.
— Ну, и засадила нас в конце концов белорусская агентура… — опять перебил его Фортуна.
— Короче, загремели в дурдом, — подытожил Георгий.
— Ты пришёл, чтобы забрать нас отсюда? — с надеждой в голосе спросил Фортуна, — ты ведь встретился уже с президентом?
— Эх… — Саламатин потупил взгляд — ему стало по- настоящему стыдно, ведь он не оправдал доверия этих преданных, замечательных людей.
— Понимаю, понимаю, — Аполлон положил Артуру руку на плечо, — не пустили, да? Бюрократы проклятые… вот и мне учёную степень по философии не дали, даже за взятку отказались, блин…
— Да ты того… не дрейфь, наставник! — , — мы ещё им всем покажем! Подожди — ка, сейчас я ещё баб… пардон, дам позову, — он высунулся в коридор и заорал: — Моне — ета! Аська!
В палату вбежала Ася и остановилась, уставившись на Арутра.
— Поклонись наставнику, — толкнул её Фортуна.
— Не кланяйся, — поспешил остановить её Саламатин.
— Артур, вы… ты вернулся? Ты спасёшь нас отсюда?
— Н-не зна…
— Спасёт, спасёт! — Фортуна чуть не прыгал от радости и возбуждения.
— Спасёт! — Ася пританцовывала и смеялась, — ура, ура!
В дверях появилась Монета.
— Вот, рекомендую! — указал на неё Георгий, — по её милости мы здесь и находимся!
— Ха! — Монета подбоченилась, — дядя Гоша, да если б я тогда к докторам не обратилась, мы бы сейчас под мостом ночевали!
— Нашли время ссориться! — возмутилась Ася, — радоваться надо, верно, Артур?
— Что радоваться, делать что — то надо…
Вокруг уже толпились едва ли не все пациенты отделения, и, чувствуя важность момента, Аполлон двинул проповедь.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
