– Ну, что скажешь, Джеффри? Похожа она на беспутную и хитроумную девицу, которую ты ожидал увидеть?
Он ответил не сразу, а когда заговорил, то взгляд его из-под насупленных бровей был строгим:
– Мне бы очень не хотелось, чтобы ты попала в неприятную историю, Эннис!
– Каким же это образом я могу в нее попасть, хотела бы я знать? – удивилась она.
– Господи милосердный, у тебя что, в голове ветер гуляет? Эта девочка, с которой ты решила подружиться, отнюдь не сирота, которую ты подобрала на улице. Она – представительница уважаемого семейства, наследница, насколько я могу судить по тому, что она мне рассказывала, внушительного состояния, воспитанная теткой, быть может, и глупой, как ты говоришь, но которая окружила ее заботой, роскошью и вниманием. И какие чувства, спрашиваю я тебя, та сейчас испытывает? Ты ведь фактически похитила девчонку!
– Не говори ерунды, Джеффри! Я не сделала ничего подобного.
– Попробуй убедить в этом Карлетонов! – мрачно ответил он. – Они вряд ли смогут обвинить тебя в том, что ты пригласила ее в свою карету, когда обнаружила ее в безвыходном положении посреди дороги, но они непременно поставят тебе в вину – как делаю и я! – что ты не вернула ее тетке сразу же, едва только поняла, что к чему. Ты даже не сможешь оправдаться, будто полагала, что с ней дурно обращаются!
Она была потрясена, но попыталась возразить:
– Нет, конечно, не могу, но когда она рассказала мне о давлении, которое оказывает на нее миссис Эмбер, и не только она, но и Айверли, я поняла, в отличие от тебя, что она чувствовала себя загнанной в ловушку, и пожалела ее от всего сердца. Если бы у Ниниана достало мужества заявить отцу, что он не намерен жениться на Лусилле, дело могло бы повернуться совсем по-другому. Но, похоже, никто из членов семейства Айверли не осмеливается ему противоречить, потому как все боятся, что, если он впадет в ярость, то у него случится сердечный приступ и он умрет на месте. Презренная и жалкая тирания, не так ли? По-моему, это начинает осознавать и Ниниан. Когда, оставив Лусиллу на мое попечение, он вернулся домой, то застал там дым коромыслом. Никто из членов его любящего семейства не озаботился скрыть факт бегства Лусиллы от лорда Айверли или указать ему на то, что, раз с ней Ниниан, то никакая опасность девушке не грозит. Насколько я понимаю, он впал в бешенство, но не свалился с приступом, а пребывал в полном здравии и устроил Ниниану грандиозную выволочку, причем без малейшего вреда для собственного здоровья. Естественно, Ниниан вышел из себя, собрал свои вещи и вернулся в Бат, чтобы защитить Лусиллу от поползновений «совершеннейше постороннего человека»! И я не могу его винить. Бедный мальчик! Ему и так пришлось нелегко с Лусиллой, так что обвинения и упреки родителей стали для него последней каплей. Он сделал все, что мог, пытаясь убедить ее вернуться вместе с ним обратно в Чартли, но сделать это было можно, лишь прибегнув к грубой силе. Не думаю, кстати, что и это у него получилось бы, потому что она наверняка оказала бы отчаянное сопротивление, а ничто не могло бы вызвать у него большее отвращение, чем гадкая сцена на людях, которая бы за этим последовала.
– Выходит, все еще хуже, чем я предполагал… – Сэр Джеффри был шокирован. – Мало того, что ты испортила отношения с Карлетонами, ты еще и поссорила молодого Элмора с родителями! Это было дурно с твоей стороны, Эннис, очень дурно. Мне следовало бы знать, что ты непременно выкинешь что-нибудь, если я позволю тебе уехать из дому. Элмор тоже хорош! Я и представить себе не мог, что такой воспитанный юноша окажется способен на столь вопиющее нарушение правил приличия, как ссора с собственным отцом!
– Мой дорогой Джеффри, ты ошибаешься! – изумленно ответила Эннис. – Я ни с кем не портила отношений и не имею никакого касательства к ссоре Ниниана с лордом Айверли. Напротив, я старательно воздерживалась от того, чтобы посоветовать ему не быть таким послушным сыном, хотя мне очень хотелось сделать это. Сказать по правде, я была поражена, узнав, что у него лопнуло терпение, потому что, хотя он во многих отношениях превосходный молодой человек, я считаю, что ему недостает мужества. Не удивлюсь, если после случившегося лорд Айверли не только начнет уважать его, но и еще сильнее полюбит. Причем вся прелесть состоит в том, что, обвинив Ниниана, будто бы тот бросил Лусиллу на произвол «совершеннейше постороннего человека», он не может отчитать его за то, что юноша вернулся сюда защищать ее. Что до миссис Эмбер, то я написала ей вежливое письмо, в котором изложила обстоятельства своей встречи с Лусиллой и попросила ее разрешить ребенку провести у меня несколько недель. По словам Ниниана, с ней приключился продолжительный истерический припадок, сопровождавшийся судорогами, и, хотя она до сих пор не удостоила меня ответом, подтвердила свое согласие тем, что прислала сундуки с вещами Лусиллы в Бат.
Но сэр Джеффри все никак не мог успокоиться и снова и снова перечислял все неблагоприятные последствия, которые она навлекла на себя своими поспешными и необдуманными действиями. Придя в отчаяние, Эннис наконец решила сменить тему и перевела разговор на детей брата, не забыв упомянуть о предрасположенности Тома к крупу[18]и о том, как с этим бороться. Поскольку сэр Джеффри был любящим отцом, то ей не составило особого труда переключить его внимание с малозначительных вопросов на его собственные дела, и он все еще рассказывал о детях, когда в гостиную вошли Лусилла и мисс Фарлоу. Девушка пребывала в полном восторге от пьесы, которую они смотрели. Она снова и снова благодарила Эннис за то, что та доставила ей столь незабываемое удовольствие, признавшись, что сегодня впервые побывала в настоящем взрослом театре.
– Потому что я не считаю те разы, когда папа водил меня в «Эстлиз», потому что тогда мне было всего шесть лет и я почти ничего не помню. Но этого раза я не забуду никогда! Да, там был и мистер Бекенхем, он пришел в нашу ложу и попросил служителя принести нам в антракте чай и лимонад, что с его стороны было очень любезно. Он очень милый молодой человек, не правда ли?
– Даже слишком, – сухо ответила мисс Уичвуд. – А где, кстати, Ниниан?
– Когда он посадил нас в экипаж, то сказал, что вернется в «Пеликан» пешком. По-моему, у него разболелась голова, потому что он был не в духе и, кажется, не получил и половины того удовольствия, что испытала я. Но, быть может, так на него подействовала духота в театре, – великодушно заключила девушка.
– В этом нет ничего удивительного, – подхватила мисс Фарлоу. – Жара не обошла стороной и меня, но чашечка чаю быстро вернула меня к жизни. Нет ничего более освежающего, чем чай, не так ли? Очень любезно со стороны мистера Бекенхема! Такой благовоспитанный и заботливый молодой человек!
Сэр Джеффри сдавленно фыркнул и, оставшись наедине с сестрой, строго-настрого предупредил ее, чтобы она не потворствовала Бекенхему в его ухаживаниях за Лусиллой.
– Очередной из твоих шалопаев! – сказал он. – Этот малый мне не нравится и никогда не нравился. Совершенно не похож на своего брата.
