Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Только вот у средненькой Маши жила какая-то внутренняя невысказанная потребность в идентификации себя с Родиной своей. Её охватывало паническое чувство страха каждый раз, когда возникала необходимость сказать: «Моя Родина – мой дом». Она бледнела. Была на грани обморока. Её охватывало беспричинное чувство страха…
Состояние Маши стало предметом исследования школьного психолога, который смог оказать ей профессиональную помощь. Благодаря знакомству с родологией ему удалось идентифицировать состояние Маши.
Оно описано родологами как проявление одного из симптомов состояния потомка, обусловленного психологическими ударами, нанесёнными предкам в результате раскулачивания, репрессий, массовых переселений и войн.
Понимание первопричины позволило психологу оперативно оказать действенную помощь Маше и пробудить в душе её силу любви предков её великих к Родине своей возрождающейся.
История 10. Рок какой-то
Как толпа болельщиков на любимого кумира, кинулась толпа людей – разновозрастная, разноодетая, разнооснащенная различными предметами хозяйства – на электричку, которая своей опрятной простотой являла диссонанс в этом хаосе штурма. Казалось, она не выдержит сейчас и отлетит прочь под таким неистовым напором. На удивление, страждущие поглощены были чревом вагонов полностью. Медленно-медленно электричка тронулась, и хаос начал упорядочиваться в вагоне. Люди оказались правильно распределёнными по салону, плотно прижавшись к своим креслам.
Сквозь дрёму настойчиво влезал в уши его громогласный голос. «Исповедь на заданную тему», – подумал я. При большом стечении народа, который и не собирался для этой исповеди, но был использован для неё рассказчиком. Он словами так живописал события, будто читал сборник рассказов для семейного пользования.
Что удивительно, сознательно или несознательно, но его слушали все, кто находился в салоне. Никто не проявлял активного начала, чтобы остановить рассказчика. Люди или вынуждены были смириться с ним как с жужжащей мухой, или он своими рассказами затронул что-то такое в каждом, что требовало осмысления и вызывало неподдельный интерес. Я несколькими днями позже по памяти восстановил его рассказ.
Невеста друга оказалась из Нижневартовска. На свадьбе мы многое сделали вместе с Катей – подругой невесты: танцевали, поздравляли, участвовали в шутках, многочисленных фотографированиях, приколах… и локальные тосты друг для друга, и тосты на брудершафт… Чувствовалось, что у нас с Катей складываются отношения. А после ночных событий мы с ней однозначно решили, что едем вместе в Нижневартовск.
К великой радости молодожёнов, мы составили весёлую, радостную компанию, которая незаметно преодолела утомительный полуторасуточный переезд в поезде далеко не повышенного комфорта. Нас встречала шумная ликующая молодёжная тусовка с лозунгами типа «Невестам Нижневартовска лучших парней России». Родители Кати оказались предками что надо. И через неделю, благодаря ненавязчивому устремлению Катиной мамы, забрезжили контуры нашей свадьбы.
Как это случилось? Будто что-то со мной произошло, но на нашей с Катей свадьбе я танцевал с её подругой. Я танцевал и танцевал с ней. Иногда брошу взгляд на Катю. Она тоже нарасхват в танцах со своими друзьями. Улыбнётся мне или помашет ручкой…
Только проснулся я в квартире, которая не напоминала Катину квартиру, и рядом со мной была совсем не Катя, а, как выяснилось, Вера. Вера настолько меня волновала, что я тут же заключил её в объятия и не собирался выпускать. Так прошли день и ещё день.
А наутро через два дня раздался телефонный звонок. Вера с кем-то очень бурно говорила. Потом отправила кого-то очень далеко и хлопнула телефонной трубкой по столику, даже не пытаясь попасть ею на её законное место лежания.
Вера резко развернулась ко мне и, успокоившись, вдруг спросила с какой-то пронзающей простотой:
– Ты меня любишь?
Я вдруг ощутил, что где-то есть Катя, что её нет для меня и что Вера – это та женщина, ради которой я приехал в Нижневартовск.
– В общем, так, миленький: наша тусовка дала нам с тобой время до поезда на материк. Если мы не уедем, то можем считать, что нас с тобой среди живых не найдут больше. А до поезда осталось полтора часа.
Через трое суток нас с Верой в Воронеже встречали её счастливые родители. Прошлое не омрачало нашего настоящего. Мы с Верой облазили весь её родной город. Где только не целовались, не обнимались. Её родители, глядя на нас, были счастливы. У них крепла уверенность в том, что Вера нашла себе единственного и неповторимого.
Мы все друг для друга казались неповторимыми. Жили мы с Верой в отдельной комнате. С родителями Веры тепло общались и часто собирались за утренним чаем. Всё было мило, дружно, влюблённо и на всю жизнь. Через месяц Вера сказала мне о своём – нашем общем – секрете. Я был согласен, счастлив и понял однозначно, что официально отношения наши надо узаконить.
Родителям было объявлено о нашем желании пойти в ЗАГС. После обсуждения мама Веры подвела итог: «Поход в ЗАГС должен закончиться церемонией, а ритуал один – свадьба». Мы отдались счастью жениха и невесты. Примеряли, разыскивали, заказывали, покупали, подавали.
И день настал. Шикарная невеста в сопровождении немногочисленных родственников и друзей садится на переднее место «девятки» рядом с водителем – своим братом Серёжей. Так она захотела ехать до ЗАГСа. А на заднее сиденье сел я. Меня посадили между собой свидетели. Под общее непринуждённое веселье наш кортеж из трёх машин тронулся.
Мы непрерывно болтали, и в какой-то эйфории счастья моя рука вдруг притронулась к бедру свидетельницы. Меня просто обожгло огнём, и я ощутил всем телом, что ей это касание небезразлично. Водитель, тоже в состоянии праздничного возбуждения, что-то рассказывая, повернулся к свидетелю, сидевшему слева от меня.
Повернулся он резко через левое плечо, чтобы успеть и не выпустить дорогу из поля зрения, но не успел. Почему-то машина последовала за его поворотом и на скорости, выскочив в левый ряд, ударилась правой передней дверцей о затормозивший перед светофором КамАЗ. Удар был несильным, но хлёстким. Сергей быстро выправил машину. Мы как-то нервно, враз заговорили. Инцидент, казалось, был исчерпан. КамАЗ и не почувствовал нашего удара.
Не участвовала в разговоре почему-то Вера. Дальше я только помню звериный крик Сергея: «Верка!» Вера сидела в своей прежней позе – прекрасная в своём свадебном облачении. Она была неподвижна и настолько спокойна, что ужас охватил всех. Моя соседка, перед тем как потерять сознание, вытянула руку, показывая на голову Веры. Это увидел только я. Фата на правом виске Веры прямо на глазах тяжелела от крови…
Похоронили Веру через неделю. Осталась странная семья. Я один в чужом городе, целиком погружённый в горе в Верином доме. В комнату Веры зайти я не смог больше и ночевал на краю кладбища у маленького костерка. Мне всё казалось, что так я не расстаюсь с Верой.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
