– Его нашли рядом с вашим отцом. Возможно, он ничего общего с ним не имеет. Тут есть надпись: «Жасмин, моей любви». Знаете ли вы женщину по имени Жасмин?
– Жасмин, – повторила Пейдж, в недоумении глядя на браслет. – Я… я нет, не знаю.
Несмотря на ее отрицание, у Райли возникло ощущение, что это имя знакомо Пейдж.
– Спрошу об этом вашу мать, – кивнул Тони.
– Подождите, – попросила Пейдж. – Вы должны выяснять это прямо сейчас? Она очень расстроена.
– Если этот браслет может помочь нам выяснить, кто напал на вашего отца…
– Вы правы, – согласилась Пейдж. – Идите.
– У меня сложилось впечатление, что ваша мама очень сильная женщина, – заметил Райли, провожая взглядом уходящего детектива.
Пейдж нерешительно посмотрела на него.
– Да, она такая.
– Вы слышали имя Жасмин, не так ли?
Она колебалась.
– Есть художница, которую зовут Жасмин Чен. Вот уже много лет мы покупаем ее работы. Но ведь это не значит, что она и мой отец… Он не предал бы мать, поверьте. Он неплохой человек… – Она прижала руку к виску и побледнела еще сильнее. – По правде говоря, я не знаю, какой он человек, и боюсь, у меня не будет возможности выяснить это. Что, если у меня больше не будет случая проверить? Боже, я не должна так говорить.
– Дайте себе передышку. Вы же человек.
– Нет, я Хатуэй. Как только наступит утро и информация просочится в прессу, нам не дадут покоя. И если предполагается, что существует другая женщина… – Она не договорила и тяжело вздохнула. – Мне лучше вернуться к матери. Я, наверное, нужна ей сейчас. – Пейдж помолчала, потом грустно усмехнулась. – Кого я обманываю? Для меня в ее жизни давно нет места. Я даже не думаю, что ей нужен был и отец еще несколько минут назад. – Пейдж, казалось, разговаривала сама с собой, а не с ним. Она вдруг спохватилась: – Я говорю вслух?
– Я ничего не слышал, – солгал Райли.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
– Спасибо, что подвезли, – сказала Пейдж, повернулась и направилась к лифту.
Райли наблюдал за ней. Она шла с прямой спиной, высоко подняв голову, – без сомнения, она истинная Хатуэй. Она умела держать удар и сделает все, чтобы защитить свою семью.
Но у него есть своя семья, о которой он должен беспокоиться, – его бабушка. И ее возможно бесценный дракон. Единственный ключ к тайне – Жасмин Чен, местная художница. Скорее всего, найти ее будет нетрудно.
* * *
Жасмин ворочалась в кровати, ноги елозили по сбившимся простыням. Она хотела убежать от сна, который снова преследовал ее, но тот цепко держал ее в своих объятиях. Нефритовый зеленый свет горел в двух ярких глазах, она видела самодельный алтарь со свечами, вспышки фейерверков на улице. Потом не было ничего, кроме тьмы, шелеста ткани в душном тесном пространстве… И свобода, но свобода, сопровождаемая страхом, громкими женскими криками, мучительной болью…
Она проснулась внезапно, с ног до головы покрытая холодным потом. Этот кошмар всегда начинался и заканчивался одинаково. Но сегодня было гораздо хуже, потому что сегодня мечта стала реальностью.
Дракон из ее ночных кошмаров существовал на самом деле. Это не плод ее воображения, как уверяла мать на протяжении многих лет. Он реальность. Дэвид показал ей его. Гладкая статуэтка, выполненная твердой рукой мастера, была в точности такой, как в ее голове, какой она рисовала ее много раз, пытаясь проникнуть в запутанное послание, которое приносило ей ночное видение. Должна быть причина, почему ее ум продолжал возвращаться к нему снова и снова. Что она должна понять? И почему она не может найти точное толкование?
Скинув с себя простыню, Жасмин подошла к окну и распахнула его. Свежий воздух нахлынул на нее, охлаждая горящее в лихорадке тело, но она снова испытала разочарование. Сладковатый запах благовоний, которым была пропитана комната, порождал уверенность, что она уже близка к какому-то важному открытию. Она чувствовала это сердцем, но сердце говорило больше о прошлом, чем о настоящем. Это была любовь, которую она разделила с Дэвидом, любовь к истории Китая, к людям и местам, которые казались магическими и очень реальными, как если бы она жила там однажды. Но она даже не была там никогда. Ее родители родом из Китая, а она родилась здесь, в Китайском квартале, всего через несколько домов отсюда, в квартире, которую делила с тремя братьями и младшей сестрой. Откуда она могла знать все, что случилось на другом континенте несколько жизней назад? Было ли это плодом ее воображения или в ее теле обитает древняя душа, как когда-то ей сказала об этом гадалка?
Дрожа, Жасмин стояла у окна, не желая поддаваться холоду и реальности собственной жизни. Она старалась не смотреть вниз, чтобы не видеть того, что прямо перед ней, значительную часть настоящего она не хотела видеть. Вместо этого она смотрела на луну и звезды, вглядывалась в свои сны. Она глупая мечтательница, Жасмин это знала. Глупо верить в чудеса. Ее жизнь и так нелегка с того дня, когда она родилась без указательного пальца на левой руке. Знак – насколько непохожей на других людей ей суждено стать. Она разочаровала стольких людей! Но почему она все еще здесь, на этой земле? Что еще ей предстоит исполнить в своей жизни?
Ответ связан с драконом. Она была уверена в этом, но объяснить толком не могла. Дэвид знал это тоже. Он такой же мечтатель, как и она. Многие годы они всматривались в минувшие века, изучали истории о драконах, желая найти хоть отдаленное сходство с одним из ее снов. Только единственный рассказ приблизил их к разгадке: в нем говорилось о двух драконах, соединенных вместе. Она никогда не видела сон о двух драконах, только об одном. Может быть, они идеально подходят друг к другу и слились воедино, но во сне она видит только одного. Жасмин вспомнила рисунок из книги китайских сказок. На нем дракон был похож на статуэтку, но отличался от дракона из ее сна. Еще один тупик, думала Жасмин. Но сегодня… когда ее пальцы скользили по телу дракона, ей казалось, что вполне возможно, два дракона могли слиться воедино.
А если было все-таки два дракона…
Где второй?
6
Пейдж вышла из дверей больницы и часто заморгала, когда яркое утреннее солнце ударило ей в глаза. Вот и наступил четверг. Она с трудом верила, что страшная ночь наконец канула в прошлое. В какой-то момент ей показалось, что эта ночь может длиться вечно.
«Отец в коме», – сказали врачи. У него серьезный отек мозга. Нужны дополнительные исследования, чтобы определить степень поражения. Оставалось только ждать и надеяться, так как никто не мог предсказать: будет ли такое состояние кратковременным или продлится до конца. В общем, они ничего толком не знали. Время покажет, вздыхали они, надо запастись терпением. Когда взошло солнце, вконец обессилевшая Пейдж спустилась в вестибюль, выпила чашку кофе в кафетерии и наконец вышла сюда, на стоянку в виде подковы.
Она села на холодную скамейку и глубоко вздохнула. Всю ночь Пейдж просидела у кровати отца, боясь выпустить его руку из своей. Ей говорили, что непосредственная опасность миновала. Но надо готовиться ко всему – к напористому любопытству прессы, к расспросам полиции… и к встрече с Райли Макалистером. Она не сомневалась, что он вернется. И ей предстоит разбирательство по делу о пропавшей статуэтке.
