– Звучит не слишком жизнеутверждающе.
– Не знаю, милая, не знаю…
Они снова зашагали по дорожке.
Грейс молчала. Потом подняла голову и произнесла:
– Не позволяй страху занять место в твоей жизни, Джей. Даже самое крохотное. Гони его изо всех углов. Борись с ним правдой и делай то, чего тебе хочется, пока еще можешь.
– Это совет? – спросила Джейн. – По-моему, за все время ты ни разу не дала мне ни одного конкретного совета.
– Наверное, это потому, что раньше я никогда и ни в чем не была твердо уверена.
* * *
Дело уже шло к вечеру, когда Джейн вернулась домой и обнаружила, что дверь в сад распахнута настежь, а Калеб работает во дворе. Он приспособил к делу портативный радиоприемник, который Джейн выкопала для него из коробки на чердаке, и дом оглашала рок-музыка, которую передавала одна из местных радиостанций. Остановившись на пороге, Джейн стала смотреть, как он работает.
Рубаха на Калебе промокла от пота и облепила спину, подчеркивая широкие плечи и узкие бедра. Движения у него были плавные и уверенные, доведенные практически до автоматизма. Он подрубал ежевичный куст, отрывал ветви от корней и бросал в сторону, на расстеленный кусок брезента. Потом рукой в перчатке брался за остатки стеблей и выдирал их из земли вместе с корнями. Затем вновь заносил изогнутый серп и подрубал следующий куст. За последнюю неделю Калеб расчистил приличный участок за ручьем. Джейн уже могла различить очертания того сада, каким он был когда-то.
Она вдруг поняла, что рано или поздно работы во дворе больше не останется и всему придет конец. Калеб уедет в Остин, как и собирался. Эта мысль наполнила ее печалью, которую она и сама не могла объяснить. Она ведь едва его знает.
Решив, что ей, наверное, просто нужно немного отдохнуть, Джейн закрылась в своей комнате, включила телевизор и приняла таблетку снотворного, которую дала ей Грейс. На канале «History» шла какая-то передача про Библию. Поначалу передача показалась Джейн интересной, но потом снотворное начало действовать, и сцены древних битв, разворачивающихся на фоне пустынных пейзажей, начали путаться и сливаться у нее в мозгу, так что очень скоро она совершенно потеряла нить повествования. Тогда Джейн принялась щелкать пультом, пока не наткнулась на какой-то канал, по которому весь день гоняли одну за другой серии последнего сезона реалити-шоу «Холостяк». Она поставила воспроизведение на паузу и отправилась на поиски съестного.
На подходе к кухне Джейн услышала писк сушилки, сигнализирующий о том, что сухое белье можно вынимать. Со двора по-прежнему неслась музыка. Джейн, пожалуй, еще не встречала мужчин, способных одновременно запустить стирку и делать работу на заднем дворе. Вот повезет же какой-то счастливице, подумала она, заглядывая в хозяйственную комнату, чтобы выключить сушилку. Пока она складывала белье, в голове вдруг образовалась странная легкость, а веки, наоборот, отяжелели. Джейн отнесла вещи в комнату Калеба, но уже на обратном пути к двери остановилась и схватила одну из его футболок. Потом зашла на кухню и взяла упаковку чипсов.
Снова очутившись у себя в комнате, Джейн разделась и натянула футболку Калеба. Ткань была еще теплой после сушки, и это было приятно. Потом Джейн забралась в постель с упаковкой чипсов и снова включила телевизор на воспроизведение. Снотворное, похоже, куда больше подействовало на ее аппетит и эмоциональное состояние, нежели на способность спать, и Джейн принялась один за другим поглощать чипсы, наблюдая за церемонией исключения потенциальных невест и размазывая по лицу слезы пополам с тушью для ресниц.
Несколько раз она машинально вытирала жирные руки о футболку. Вскоре весь перед был в рыжих следах пальцев, а Джейн все никак не могла остановиться. Охваченная каким-то полунаркотическим трансом, она бездумно поглощала чипсы и лила слезы, глядя, как счастливицы, которым предстояло остаться на шоу, одна за другой подходят к симпатичному блондину, чтобы получить из его рук заветную розу, и как вытягивается лицо неудачницы, которой предстояло уйти. Разочарование на лице отвергнутой женщины казалось Джейн отражением ее собственной судьбы. Ей вспомнилось, как Калеб, склонившись над гитарой, играл ту грустную песню в гостиной перед камином. Потом как он стоял перед ней без рубашки, мокрый до нитки, и с улыбкой смотрел ей в глаза, медленно расстегивая брюки.
Джейн потянулась взять еще чипсов, но пачка оказалась пуста. Она ведь только что ее открыла? Джейн запрокинула голову и перевернула пакет, и ей в рот посыпалась лавина рыжих крошек, половина которых в итоге оказалась на уже и без того перемазанной футболке Калеба. Именно в такой позе Джейн и сидела, когда послышался стук в дверь и она приоткрылась. Джейн застыла с пустым пакетом из-под чипсов в руках, глядя на стоящего на пороге Калеба. Того, похоже, открывшееся ему зрелище скорее позабавило, нежели возмутило, но Джейн готова была провалиться сквозь землю от стыда. Прежде чем она успела что-либо произнести или хотя бы опустить пустую пачку, Калеб хмыкнул, вышел в коридор и аккуратно прикрыл за собой дверь. Джейн сгорела бы со стыда, если бы не снотворное, которое наконец начало действовать. Перед глазами у нее все поплыло, и она провалилась в милосердный сон.
* * *
Разбудил Джейн солнечный луч, который проник в окно спальни и медленно переполз по стене на ее лицо. Зевая и потягиваясь, она села на постели. Такой выспавшейся она не чувствовала себя очень давно. Однако едва ее взгляд упал на закрытую дверь спальни, как в мозгу вспыхнул образ Калеба, который появился на пороге и застал ее в его собственной футболке, усыпанной крошками. Джейн опустила глаза и увидела свои рыжие пальцы и жирные разводы на груди.
– О господи! – ужаснулась она вслух.
Джейн вскочила с кровати и поспешила в ванную к зеркалу, наступив босой ногой на пустой пакет из-под чипсов. Весь перед белой футболки был в рыжих отпечатках пальцев вперемежку с черными потеками туши. На лице тоже темнели разводы. Волосы были всклокочены. Но ужаснее всего выглядели губы, обведенные вокруг рыжим крошевом. Она походила на ополоумевшего циркового клоуна.
– Господи, неужели он видел меня в таком виде, – простонала она вслух, стягивая с себя футболку и включая воду.
Джейн приняла душ, переоделась, привела в порядок лицо и, собравшись с духом, распрямила плечи и отправилась на кухню. К счастью, Калеба там не оказалось. Рядом с кофеваркой обнаружилась записка, в которой говорилось, что ее завтрак в микроволновке. Сквозь приоткрытую дверь со двора доносилась музыка. Джейн налила себе кофе и села за стол, поглощенная своими мыслями.
Ты ведешь себя как последняя дура, сказала она себе. Боишься лишний раз вздохнуть в собственном доме, потому что тебя влечет к приятелю твоей покойной дочери. Это неправильно. Некоторых людей в принципе нельзя рассматривать в таком свете. Так ведь? Она понимала, что так нельзя, и все равно постоянно о нем думала. И футболку его именно поэтому вчера напялила. Чтобы почувствовать себя хотя бы чуточку к нему ближе.
Джейн допила кофе, сходила в ванную за футболкой, обработала ткань пятновыводителем, сунула в стиральную машину и запустила стирку. Проходя мимо открытой двери в комнату Калеба, она заметила на комоде детский альбом Мелоди. Джейн вошла в комнату и, взяв альбом в руки, присела на краешек кровати. Провела пальцами по шелковистой плюшевой обложке розового цвета, погладила кружевную ленточку, пришитую к корешку. Ей вспомнилось, как она выбирала этот альбом – в тот самый день, когда врач сказал ей, что у нее будет девочка. Вспомнилось, что, листая альбом в магазине для беременных, она представляла, как начнет вести на этих чистых страницах дневник их с дочерью будущей жизни. Мелоди, толкавшаяся у нее в животе, уже была ее лучшей подругой. С какой радостью и надеждой Джейн предвкушала, как будет заполнять альбом!
