Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
В этом мире неважно, сколько вы сделали. Самое главное — суметь убедить людей, что вы сделали много.
Однако такому необщительному человеку как Холмс (а он сам говорит в «Глории Скотт», что друзей у него в колледже почти не было) трудно было бы рассчитывать только на рекомендации старых приятелей.
Как же еще находили клиентов начинающие частники, и годились ли их методы для Холмса? Самый быстрый вариант — купить практику. Так поступил, например, Ватсон, когда женился. Купил у старого врача, решившего уйти на покой, его кабинет и всю клиентскую базу. Конечно, некоторые пациенты уйдут к другому врачу, но большинство предпочтет ходить по привычной дороге к тому, кого порекомендовал их прежний доктор. Вероятно, так поступали и частные сыщики, но Холмсу этот метод не годился, ведь он не хотел заниматься слежкой за неверными мужьями и тому подобными рутинными делами обычных сыщиков.
Другой способ — сотрудничество с кем-либо, кто может рекомендовать услуги непосредственно тем, кто в них нуждается. Аптекари сотрудничали с врачами, архитекторы со строителями, а Холмс… сотрудничал с полицией. К тому времени, как Ватсон впервые приезжает на Бейкер-стрит, инспекторы Скотланд-Ярда приходят к Шерлоку Холмсу за помощью, но вероятно поначалу ситуация была иной, и он сам выискивал дела, в которых не могла разобраться полиция, и помогал в их решении. Почему ему это удавалось, несмотря на то, что полицейские не любят, когда посторонние вмешиваются в их работу? А это отдельный разговор.
Стоит фокуснику объяснить хоть один свой фокус, и в глазах зрителей сразу же меркнет ореол его славы; и если я открою вам метод своей работы, вы, пожалуй, придете к убеждению, что я самая рядовая посредственность!
Еще раз о Шерлоке Холмсе и полиции
В рассказе «Москательщик на покое» после раскрытия преступления между Холмсом и инспектором происходит любопытный разговор: «Вы уж извините, но как нам не чувствовать себя задетыми, когда вы с вашими запретными для нас методами вырываетесь вперед и пожинаете все лавры!
— Ничего подобного не произойдет, Маккиннон. Обещаю вам, что с этой минуты я буду держаться в тени, а что касается Баркера, он делал лишь то, что я ему указывал.
Инспектор заметно повеселел.
— Это очень благородно с вашей стороны, мистер Холмс. Для вас осуждение и похвала значат очень мало, а ведь мы совсем в другом положении, особенно когда нам начинают задавать вопросы газетчики».
Можно сказать, что в этом диалоге вся суть взаимовыгодного сотрудничества Холмса с полицией. Он помогал инспекторам раскрывать дела и не претендовал на их лавры, позволяя себе только иронизировать в частных разговорах, что они «ревнивы к славе, как профессиональные красавицы».
Как же полиция расплачивалась за помощь Холмса? Именно так, как ему и было нужно — поставляя ему клиентов. Например, в «Пропавшем регбисте» клиент сообщает, что обратиться к Холмсу ему посоветовал полицейский инспектор. То же самое говорит банкир в «Берилловой диадеме». А в «Серебряном» к нему обращаются сразу и владелец пропавшей лошади, и ведущий дело инспектор.
Строить предположения, не зная всех обстоятельств дела, — крупнейшая ошибка. Это может повлиять на дальнейший ход рассуждений.
Шерлок Холмс — первый шаг к славе
Возвращаясь к способам добиться известности, стоит вспомнить действенный и доныне способ — рекламу. И такой рекламой для Холмса стал «Обряд дома Месгрейвов».
«Третье дело, по которому ко мне обратились, было дело «Дома Месгрейвов», — рассказывал он Ватсону, — и тот интерес, который привлекла к себе эта цепь странных событий, а также те важные последствия, какие имело мое вмешательство, и явились первым шагом на пути к моему нынешнему положению».
Когда Реджинальд Месгрейв обратился к нему за помощью и сказал, что это настоящая головоломка, в которой не может разобраться полиция, Холмс сразу ухватился за это дело: «Случай, тот самый случай, которого я с таким жгучим нетерпением ждал в течение этих месяцев бездейственности, наконец-то, казалось мне, был передо мной. В глубине души я всегда был уверен, что могу добиться успеха там, где другие потерпели неудачу, и теперь мне представлялась возможность испытать самого себя».
Дело, за которое Холмс с таким энтузиазмом взялся, возможно было не самым ярким в его практике, но чутье его не подвело — оно оказалось очень громким. Не каждый день находят утраченные короны. Можно не сомневаться, что о деле Месгрейвов писали все газеты, да и сам Реджинальд Месгрейв рассказывал о нем в аристократических кругах. Это была именно та реклама, в которой так нуждался начинающий сыщик Шерлок Холмс.
Всякая жизнь — это огромная цепь причин и следствий, и природу ее мы можем познать по одному звену. Искусство делать выводы и анализировать, как и все другие искусства, постигается долгим и прилежным трудом.
Тщеславие Шерлока Холмса
В «Знаке четырех» Холмс говорит Ватсону: «Я не ищу славы. Когда мне удается распутать дело, мое имя не фигурирует в газетах. Я вижу высшую награду в самой работе». Но действительно ли он совсем лишен тщеславия?
В «Подрядчике из Норвуда» Ватсон утверждал: «Гордой, замкнутой душе моего друга претили восторги толпы». Если забыть о том, что Конан Дойл вложил в его уста эту фразу, чтобы объяснить, почему десять лет не было новых рассказов про Холмса, то придется согласиться — да, Холмс не желал публичной известности.
Однако цену себе он знает и постоянно подчеркивает, что он — «последняя и высшая инстанция» и «единственный в своем роде». К тому же, когда дело касается не абстрактной «толпы», а конкретных лиц, то оказывается, что самолюбие у Холмса есть, и его довольно легко задеть. Когда в «Собаке Баскервилей» доктор Мортимер называет его «вторым по величине европейским экспертом», он воспринимает это практически как личное оскорбление. А в «Серебряном» Холмс говорит Ватсону: «Не знаю, заметили ли вы или нет, но полковник держался со мной немного свысока, и мне хочется слегка позабавиться». И действительно, он до конца мистифицирует своего клиента, чтобы в итоге насладиться его восторгами и извинениями.
Да и Ватсон, прожив с Холмсом подольше, как-то сказал: «Я не раз подмечал в нем некоторое тщеславие, скрывавшееся под его обычной сдержанной и наставительной манерой…»
Я хочу, чтобы мое имя называли только в тех случаях, когда разгадка преступления представляет известную трудность.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
