Они пожали друг другу руки.
— Готовь саван, — дружелюбно предложил Паркер. — Сейчас тебе придет конец. Я отработал новую подачу.
— Я тоже рад тебя видеть, — заметил Томас. — Но до того, как ты размажешь меня по стенке, дай мне хотя бы стряхнуть с себя плесень. Сколько мы уже не играли? Два месяца?
— Ты — два месяца. А я неделю. «Клэйтон» не дает тебе жить, дружище.
— Даже не представляешь себе, насколько ты прав.
Томас переоделся в форму, и, прихватив снаряжение, они вышли на корт. В теннисном центре «Ист-Потомак» было девятнадцать уличных кортов и пять крытых. Последние помещались в огромной надувной палатке, которую завсегдатаи любовно называли «пузырь». Хотя снаружи шел снег, температура внутри «пузыря» была вполне комфортной.
Томас и Эндрю немного попрыгали, разминаясь, и сделали пару упражнений на растяжку.
— Итак, как поживают наследники Ларри Флинта? — поинтересовался Томас.
Портер усмехнулся.
— Флинт — это просто мальчик из церковного хора. По сравнению с низшими формами жизни, с которыми мне приходится иметь дело.
Паркер начал свою карьеру в министерстве юстиции как государственный обвинитель по делам о мошенничестве с ценными бумагами. Работа, однако, вскоре показалась ему невероятно скучной и отупляющей, и наверху быстро поняли, что, если они хотят удержать ценного сотрудника в структуре, ему нужно предоставить дела поинтереснее. Эндрю перевели в CEOC[10]— Отдел борьбы с эксплуатацией и надругательством над детьми — и доверили ему самые мрачные дела — о детской порнографии. Большинство «благородных» юристов к такому даже не притронулись бы, но Портер, напротив, взялся за работу с большим энтузиазмом.
— Начали! — Подхватив ракетку, Портер двинулся к задней линии. Чтобы разогреться, он сделал несколько легких подач, а потом мощно послал мяч прямо в угол.
Томас одобрительно присвистнул:
— Неплохо.
Он тоже сделал несколько пробных ударов и подошел к задней линии.
— Ну давай, покажи мне, на что ты способен.
Сейчас, когда он стоял на корте с ракеткой в руках, можно было представить себе, что жизнь снова нормальна. Почти.
Почти.
Они сыграли два сета, и Портеру удалось взять всего несколько геймов. Томас знал наверняка, что проигрыш невероятно разозлил его, но Портер ничем не выдал своего раздражения. Он вообще обладал прекрасным характером. Закончив игру, они подошли к сетке, чтобы пожать друг другу руки.
— А ты хорош. — Эндрю стиснул ладонь Томаса. — Ты уверен, что дело не в стероидах?
Томас засмеялся:
— Мне просто нужно было сбросить напряжение. Агрессии поднакопилось.
Лицо Портера посерьезнело.
— Как Прийя? Справляется?
Томас решил, что проще будет сказать правду. Он рассказал, что Прийя ушла, и передал Эндрю краткое содержание своей беседы с Максом Юнгером.
Портер покачал головой.
— Мне очень жаль, что все так получилось с Прийей. Мне всегда казалось, что между вами есть что-то особенное. Что-то настоящее. Может, вы еще помиритесь?
— Вряд ли, — честно ответил Томас.
— А от всей этой истории с «Клэйтон» меня просто тошнит. — Портер сменил тему. — Поверить не могу, что они взяли и вот так тебя выставили. Вердикт по делу «Уортон» был вполне заслуженным. По-моему, так еще и недостаточно жестким. И при этом они обвиняют фирму в недобросовестной практике! Дурная шутка.
— Может быть. Но того, что они нам заплатили, хватило, чтобы выплатить годовые зарплаты половине адвокатов.
— Так что ты собираешься делать?
Томас пожал плечами:
— Понятия не имею. А ты что посоветуешь?
— На твоем месте я бы свалил отсюда. Округ Колумбия — жуткое место в это время года. И я бы подумал о годичном отпуске. «Клэйтон» выжал из тебя все соки. По глазам видно.
Портер был прав на сто процентов, и возразить на это было абсолютно нечего. Они зачехлили ракетки и направились в раздевалку.
— Ты когда-нибудь слышал об объединении под на званием CASE?[11]— спросил Томас. — Думаю, они имеют отношение к министерству юстиции.
Паркер кивнул:
— Конечно. Они занимаются делами о торговле людьми и сексуальном насилии в странах третьего мира. Парень, который основал объединение, раньше был большой шишкой в Организации по защите прав человека. А что?
— Они были в списке организаций, с которыми «Клэйтон» сотрудничает на благотворительной основе.
Паркер поднял бровь.
— Хочешь поработать там?
Томас пожал плечами:
— А это тебя удивляет?
Портер открыл дверь в раздевалку.
— Ну, скажем так… бордели Камбоджи находятся далековато от Кей-стрит.
Томас прекрасно понимал, что Эндрю имеет в виду. Еще неделю назад он не обратил бы внимания на существование CASE. Торговля людьми являлась страшным злом, с этим никто не спорил, но, как и эпидемия СПИДа, и, скажем, детский труд, находилась где-то очень далеко от его мира. Случай в Фейетвилле все изменил. Дело Эбби Дэвис коснулось лично Томаса.
Он присел на скамейку.
— Вчера со мной кое-что случилось, — объяснил он. — На моих глазах украли девочку.
Портер бросил расшнуровывать туфли и поднял голову:
— Ты не шутишь?
Томас покачал головой.
— Ей было одиннадцать лет.
Он вкратце описал Портеру похищение и свой разговор с Судьей за обедом.
Портер немного помолчал.
— Наверное, твой отец прав насчет организованной торговли детьми. Это самое вероятное. И я почти уверен, что ее продадут.
— Детектив в Фейетвилле говорил, что к делу могут привлечь федералов, — сказал Томас.
Портер прищурился:
— Вполне возможно.
— Твой отдел будет иметь к этому отношение?
Портер немного помялся:
— Может быть. У нас в разработке находится сеть, покрывающая юго-восток. — Он остановился. — И это конфиденциальная информация.
Томас кивнул. Позиция Портера была ему совершенно ясна, и он был полностью с ней согласен.
— Не надо деталей. Но пожалуйста, окажи мне услугу. Если девочка выплывет, дай мне знать, хорошо?
— Конечно, — согласился Портер. — Но не хочу тебя обнадеживать. Как правило, в тех делах, которыми я занимаюсь, счастливых концовок не бывает.
