Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Русский? — высокий дядька в пропотевшей майке, потертых шортах и шлепках на босу ногу внимательно смотрел на Леню.
— Русский, — кивнул Куприянов, сбившись со своих расчетов.
— Пообедать хочешь?
Леня кивнул.
— Нет, в такое дешевое заведение мы с тобой не пойдем, — покачал головой дядька.
— Мы? — поднял брови Леня.
— А тебе что, западло с соотечественником пообедать?
— Нет, конечно, — смутился Леня, — просто у меня с собой всего двадцать евро. Неважный из меня компаньон.
— Я угощаю. Меня, кстати, зовут Анатолием Степановичем. Друзья кличут просто Степаныч.
— Леня, — представился Куприянов.
— Смотри и учись, Леня. — Степаныч, отыскав глазами самый дорогой ресторан, принялся звонить по телефону, указанному на стене заведения.
— Ресторан? Мы с приятелем — газовые олигархи и хотим заказать у вас столик на две персоны. Что? Плохо понимаете по-русски? Так найдите того, кто понимает! Ага, понимаете меня? Отлично. Тогда мы идем к вам.
Степаныч взял Леню под руку и двинулся в сторону самого дорогого ресторана. В дверях их уже ждал метрдотель, он проводил дорогих гостей на открытую веранду, где не было ни единого посетителя и только шесть официантов стояли навытяжку и преданно смотрели Анатолию Степановичу и Лене в глаза. Степаныч чинно уселся на стул и пробасил:
— Хочу, — он сделал многозначительную мину, — черногорского вина.
— Черногорского нету, — застонали официанты, — есть хорватское, есть сербское, есть итальянское, есть испанское, есть французское, даже чилийское есть. А вот черногорского нет.
— Ну-у-у-у, — разочарованно протянул Степаныч и принялся подниматься, — мы так не договаривались. А еще норовите вступить в Евросоюз. У вас даже черногорского вина нет.
— Можно, — заверил запыхавшийся метрдотель, возникший на веранде ресторана из светотени солнечного дня, — но нужно подождать.
— Подождем, — поморщился Степаныч.
— Слушайте, Анатолий Степанович, — толкнул нового знакомого под столом Леня, — может, хватит понтов? Я все равно не пью, потому что закодированный, а вы закажите себе пива, мне воды и аля улю. К чему такие изыски? У меня с собой всего двадцать евро.
— Бедность, — философски заметил Степаныч, — это не количество денег в кармане. Бедность — это страх перед официантами. Тебя извиняет только то, что сам Иосиф Бродский робел перед ними. А официантов не нужно бояться, их нужно держать в узде.
Метрдотель возник из небытия с бутылкой вина и, чпокнув пробкой, налил Степанычу на дегустацию. Тот отхлебнул полбокала и разочарованно покачал головой, потом придирчиво посмотрел на этикетку.
— А-а-а-а, испанская «рьоха». Кислятина. Какого года? 1998-го? Я так и знал. Я тебя чего просил? Черногорского вина. А ты чего приволок?
Метрдотель вытер испарину со лба и посмотрел на посетителей глазами заезженной лошади.
— Но испанские вина лучше черногорских, — промямлил он.
— Не факт. Мы с приятелем — газовым олигархом хотим именно черногорского. Букет вина напрямую зависит от количества солнечных дней в году, — покровительственно изрек Степаныч, — беря вино, в первую очередь нужно интересоваться, насколько солнечным был год, не было ли дождей и холодов.
Степаныч покопался в своем телефоне.
— А 2003 года у вас черногорские вина есть?
— Можно, — лицо метрдотеля стало напоминать стенку душевой кабины после мытья футбольной команды, — но нужно подождать.
— Подождем, — вздохнул Анатолий Степанович.
Леня украдкой взглянул на навороченный телефон Степаныча. На его дисплее не было и намека на солнечные годы стран Евросоюза.
— Слушайте, — осенило Леню, — тогда нужно заказывать марокканские, египетские или тунисские вина — у них каждый год солнечный. Не прогадаешь.
— Дурашка, — усмехнулся Степаныч, — если бы все было так просто — виноделие Евросоюза рухнуло бы на корню. Сиди и не рыпайся.
— Анатолий Степанович, — снова заскулил Леня, — может, пойдем отсюда? Мне как-то не по себе.
— Сидеть! — голос Степаныча взмыл к лазоревому небу и рухнул на мостовые древнего города. — Нам с тобой еще горячее заказывать.
— У меня с собой всего двадцать евро, — заканючил Леня, — боюсь, мы не уложимся.
— У меня с собой две тысячи, — успокоил невозмутимый Степаныч, — но мы уложимся в полтинник.
— Почему? — захлопал глазами Леня.
— Потому что.
Метрдотель, извиваясь от хорошо исполненного заказа, подбежал с черногорским вином 2003 года выпуска и почтительно наполнил Степанычев бокал.
— Годится, — после долгого чмоканья, хмыканья и катания жидкости в полости рта одобрил богатей, — хвалю.
Метрдотель бессильно уронил руки и принялся радостно отдуваться.
— А что у вас на закуску? — не дал ему насладиться триумфом Анатолий Степанович.
Метрдотель распахнул все прейскуранты, какие только нашлись.
— Не то, — закрутил носом Степаныч, — все не то. Нам бы что-нибудь особенное. Чтобы вкусовые ощущения остались надолго.
— Можно, — учащенно задышал метр, — я принесу лучшее из нашей национальной кухни.
— Надеюсь на твой вкус, — строго предупредил Степаныч, — и принеси воды без газа для моего коллеги. Самой лучшей.
Метрдотель драпанул на кухню.
— Ты обратил внимание, как во всем мире любят богатых людей, — сделав глоток вина, хмыкнул Степаныч, — как хотят им угодить и понравиться, как следуют малейшим их капризам? И как презирают бедных, обирают их, обсчитывают и держат за лохов?
— А в чем разница между богатыми и бедными? — спросил Леня, сам весь в поту от происходящего. — Если брать внешний вид, то я выгляжу гораздо презентабельнее, чем вы.
— В умении напрячь, дурашка, — рассмеялся Степаныч, — если бы заказывал ты, нам принесли какое-нибудь кислое пойло, стогодовалые котлеты, разговаривали исключительно на ломанном английском, смеялись над убогими русскими и выставили заоблачный счет. А здесь ты сам видишь, как я их построил.
— Ну, вы даете, — восхитился Леня, — снимаю шляпу.
— Все бы хорошо, — погрустнел Степаныч, — умею я разговаривать с людьми. И вообще, жизнь моя удалась, но иногда ко мне приходит Сталин.
— Кто?!
— Иосиф Виссарионович собственной персоной вдруг возникает на пороге моей виллы, курит свою трубку и ставит мне на вид.
— Как это?
— Как? Как? Обыкновенно. Денег у меня куры не клюют. Ну, я и пропиваю их методично и добросовестно. И вдруг под вечер приходит Сталин и начинает укорять:
— Все пьешь, Толик?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
