С.К. — М. Вот именно. Точно! Вы очень правильно сказали. Вы это сказали в насмешку, а между тем выразили суть — в советском человеке было сильно пушкинское начало.
Л.Р. Отлично!
Ф.Т.: «Мне кажется, что под советским человеком, — я продолжаю читать пейджер — вы понимаете жителей Москвы и крупных городов средней полосы России. А между тем в СССР было целых 15 республик с самыми различными городами и селами, людьми» — пишет Маша. «Советский человек — несчастный человек, которого убеждали, что он счастливый. Он придумал много пословиц, например, поговорку „зла не хватает“, — пишет нам Жанна. И еще: „Во времена СССР мы верили в свою старость. Мне было 46 лет, и я надеялся в своей старости только на своих детей“, — пишет Владимир.
Вы знаете, я должна признаться, что…
Л.Р. Не туда заехали?
Ф.Т.: Мы немножко не туда заехали. Не туда заехали, куда я себе представляла. Но мне это тоже кажется интересным. Мы понимаем, что Сергей Георгиевич говорит: все лучшее, что смогло воплотиться в том народе, о котором мы говорим, стали советскими чертами. И поэтому он дает положительные оценки советскому. Лев Семенович не всегда поддерживает эту позицию.
Л.Р. Ничуть, а не «не всегда».
Ф.Т.: Но иногда вы соглашаетесь. Тогда давайте скажем, что «советское — значит отличное».
Л.Р. Но это уже было сказано до нас. Ха-ха…
Ф.Т.: Иногда эта фраза с насмешкой воспринималась, иногда без насмешки. Но «у советских собственная гордость», как говорил Маяковский. И советское — вообще самое лучшее… Например… Не знаю. «Советская музыка — музыка подлинного оптимизма и веры в светлое будущее», — говорил Тихон Хренников.
Я хотела спросить, раз уж мы говорим о хорошем таком. Вот, представление советского человека о детстве. Это такая хорошая, светлая тема. Что такое ребенок советский?
С.К. — М. Я как советский ребенок вам скажу. Надо взглянуть, что произошло с детьми, когда те советские черты, о которых мы говорили, затоптали — вот сейчас. В 80 раз возросло за последние десять лет число самоубийств среди детей. Только что прошел российский форум, посвященный этому вопросу.
Ф.Т.: За 80 лет советской власти?
С.К. — М. Нет, в восемьдесят раз за последние десять лет, за годы реформы. Проблема — пессимизм детей! Когда дети рисуют будущее, они рисуют смерть. Вот что означал отказ от той мировоззренческой основы, на которой покоилось советское детство.
Ф.Т.: Мы завершаем наш эфир, и мне бы хотелось, тем более, вы говорите, праздник завтра, закончить на чем-то не таком страшном. На чем-то более приятном и оптимистичном. Именно поэтому я бы предложила вам сказать несколько слов о той замечательной жизни советского ребенка, которую мы можем себе представить. Вы же бывали в пионерском лагере… Давайте мы под конец скажем несколько приятных слов о детстве советского человека.
Л.Р. Фекла, я честно пытаюсь следовать вашему призыву, но не могу найти… Я не собираюсь обобщать, но, думаю, такой я не один.
Ф.Т.: А какой-нибудь кружок в школе или Доме пионеров?
Л.Р. У меня так сложилось, ненавидел я школу — ну что делать? Это, может быть, была конкретная школа, конкретный я такой. Но у меня такой опыт, не хочу лукавить. В детстве, конечно, было много всякого тепла, но все оно было связано исключительно с семьей.
С.К. — М. Я очень жалею Льва Семеновича. Есть люди, которым в жизни не везет. Не повезло человеку — родился не там, учился не в той школе. А я был счастлив в детстве, в школе, прямо скажу.
Более того, я уверен, что те люди, которые и сейчас сохраняют в семье отношения с детьми советского типа — не пугают детей, охраняют их от страха, не пичкают их страшными видео с черепашками Нинзя — они позволят своим детям вырасти здоровыми и восстановить ту нормальную жизнь, которая нам судьбой предназначена. Мы на нашей холодной земле и с нашей историей можем прекрасно жить, и я думаю, что дети, которые сейчас подрастают, эту жизнь наладят. Хорошие задатки у них для этого есть.
Л.Р. Хорошо бы не совсем все наладили.
Ф.Т.: Это замечательный, оптимистичный финал нашей беседы. Мы сегодня в программе «Чужой монастырь» вместе с Сергеем Кара-Мурзой и Львом Рубинштейном пытались говорить о советском человеке. Но, когда говоришь не о дальних странах, а о том, что тебе ближе, это всегда самое трудное. Тем не менее, я надеюсь, что наши споры здесь и очень полярные точки зрения были для вас интересны. Вы поддерживаете одну точку зрения или другую, а я думаю, что сами занимаете третью позицию… Прежде чем попрощаться, я хочу, чтобы вы послушали поздравление 7 ноября 1977 года от одного очень известного советского человека.
[Дается запись поздравления советских граждан Л.И.Брежневым]
Об открытом письме А.Бринкена С.Ю.Куняеву
Потомок дворянского рода А.Бринкен из Швейцарии сделал строгий выговор на 25 страницах главному редактору «Нашего современника» С.Ю.Куняеву. Товарищ Куняев идеологически невыдержан! Кое-кого из «красных» в журнале публикует, да и сам язык распускает — Сталина где-то похвалил, Чапаева. В общем, «окрик из-за океана».
Станислав Юрьевич стал вежливо и одновременно гордо объясняться: «Я дело делаю, а Вы там на прекрасном Западе теоретизируете… Оставайтесь таким, какой Вы есть. Честным, западным, теоретическим русским человеком».
С.Ю.Куняева понять можно. Ему приходится журнал тянуть, а овес нынче дорог. Я же могу разговаривать с «потомком» на адекватном языке. Не о его личности, разумеется (кто его знает, есть ли вообще такая личность), а о тексте. Судя по тексту, виртуальный субъект под названием «А.Бринкен», не является ни честным, ни теоретизирующим, ни русским.
Какая там теория! Весь его текст — низкопробная и пошлая идеологическая стряпня, по качеству на уровне худшей из той, что на нас выливалась целыми лоханками много лет. Не верится, что ее написал потомок кого бы то ни было, такую серую чушь пишут бедолаги-язвенники из дешевых эмигрантских газет за жалкий гонорар. Если же автор и впрямь из дворян, то поверишь в миф об их вырождении. Хотя я лично не верю — прикидываются.
Со своим искусством дипломатичности С.Ю.Куняев так разделил с Бринкеном миссии — сам он дело делает, а тот теоретизирует. Да разве в этом разница? Теория тоже часть дела. Жуковский создавал теорию, Ильюшин конструировал штурмовик ИЛ-2, летчик на нем бомбил гитлеровцев и их ландскнехтов. А у С.Ю.Куняева с Бринкеном дела разные, разный у их дел вектор. Бринкен — идеологический ландскнехт той же самой закулисы, что под разными шкурами тянет к нам свои загребущие руки, а С.Ю.Куняев — патриот, хотя и в амплуа «наивного».
Во первых строках своего письма «потомок рода» выразил С.Ю.Куняеву «недоумение и глубокое сожаление» по поводу «слишком острой ностальгии по советской эпохе». Эта ностальгия, мол, нет-нет, да и проскользнет в воспоминаниях С.Ю.Куняева. Каким самомнением надо обладать, чтобы отпускать подобные упреки. Ностальгия — это чувство, притом лирическое. Не знает экс-дворянин разницы между чувством и расчетом, забыл в тени швейцарских банков? А еще поучать берется.
