Так что я внимательнейшим образом слушала, как он оценивает состояние здоровья моей матери.
– Как я и подозревал, это не физическая проблема, – сказал Джеффри. – Это психическое и моральное состояние.
Я поинтересовалась, как отвлечь ее от мрачных мыслей.
– Было бы неплохо, если бы вы некоторое время пожили здесь, Дебора. Я знаю, Шэрон живет в Бока, но считаю, что вашей матери необходим кто-то, кто был бы рядом. Кто-то, с кем можно поговорить, заняться делами.
Улыбнувшись, я сообщила ему, что неопределенное время буду жить в Стюарте, а через пару недель перееду в коттедж смотрителя при Убежище.
– Фантастика! – с энтузиазмом воскликнул Джеффри. – Я очень рад. – Помолчав, он продолжил с таким видом, словно его только что осенило: – Дебора, у меня есть два билета на спектакль в драматическом театре на субботу. Не составите ли мне компанию? Если вы не заняты.
Занята? Ха-ха!..
Мне жутко хотелось пойти с Джеффри в театр. И не важно, что он первым делом пригласил Шэрон. Не имело значения и то, что он не упомянул о том, как сначала предложил то же самое Шэрон. Не имело значения даже то, что я терпеть не могу оперу. Но я, конечно, отклонила приглашение. Если уж моя сестрица ради мамы устояла перед ним, то и я, черт возьми, устою.
Глава 8
Вечером в понедельник я позвонила Шэрон и проинформировала ее об экстренном визите к доктору Гиршону (утаив от нее, что он пригласил меня в театр). Я сказала сестре, что меня тревожит психическое состояние мамы, и, на мой взгляд, нам необходимо выработать более тщательный план по уходу за ней – до тех пор, пока она не придет в норму. Шэрон согласилась. Поэтому мы уговорили Роуз, приходящую по вторникам домработницу, являться и по пятницам. Шэрон обещала приезжать на среду и четверг, так что мне остаются суббота, воскресенье и понедельник.
Новый план сработал. К концу недели мама стала гораздо спокойнее, потому что рядом с ней постоянно кто-то находился. Она лучше ела и спала, начала ездить к друзьям и даже опять занялась садом. Роуз тоже была весьма счастлива, получая плату за дополнительный день работы. А Шэрон довольна, что может спокойно заниматься своей работой, не переживая за маму. Единственной проблемой оставалась я. Я скучала по Нью-Йорку. Скучала по нашему сериалу. И чувствовала себя жутко одинокой.
Мне было так одиноко, что я даже позвонила Вуди. Его «слуга» сообщил, что Вуди снял виллу в Тоскане и не вернется на Манхэттен еще как минимум месяц.
Мне было так одиноко, что я позвонила Хелен. Та сказала, что Филипп переехал к бывшей редактрисе «Арлекина» и они поговаривают об усыновлении ребенка из Румынии.
– Но я уехала всего пару недель назад! Как же все это так быстро произошло?
– Филипп ведь торопыга? – усмехнулась Хелен, а потом обрушила на меня куда больше грязных сплетен, чем мне хотелось услышать.
Мне было так одиноко, что я позвонила аж коменданту моего бывшего дома, желая узнать, пересылает ли он, как обещал, мою почту, поскольку пока я ничего не получила.
– Все такая же настырная! – рыкнул он, как всегда, хамски. – Может, тебе никто не пишет. Об этом ты не подумала?
Мне было так одиноко, что вечером следующего понедельника, когда мама пожаловалась на то, что у нее немеет рука, я позвонила доктору Гиршону. Домой. Чтобы убедиться, нет ли у нее второго инфаркта.
– Я помню, что боль иногда отдается в левую руку, – сказала я, не уточняя, какая именно боль – Мне не хотелось бы рисковать.
Доктор ответил, что, поскольку мы соседи, он сейчас приедет.
Я чувствовала себя хитроумной героиней старого фильма – истеричной дамочкой, изображающей меланхолию, чтобы привлечь внимание интересующего ее мужика, разница состояла лишь в том, что меланхоличкой я выставила собственную мать. Но результата я добилась: Джеффри Гиршон ехал сюда, а Шэрон находилась в полутора часах езды отсюда.
Ожидая его появления, я размышляла, как он воспримет наш дом, папин Шангри-Ла. Посравнению с домом Джеффри, мимо которого я неоднократно проходила, надеясь застать доктора стригущим лужайку или что-нибудь в этом роде, наш совсем простенький. Доктор жил в лучшем квартале Сьюел-Пойнта, на южной оконечности полуострова, в двухэтажном особняке персикового цвета, с металлической крышей, верандами и балконами, огромными окнами с цветами и, как я разглядела за деревьями, с бассейном, джакузи и причалом. Неплохо для мужчины, которого, но словам его медсестры, практически «разорила» бывшая жена.
– Классное местечко, – заявил Джеффри, едва я открыла ему дверь. – Своего рода личный Шангри-Ла.
Я вытаращилась на него.
– Что-то не так? – спросил он.
– Нет-нет, все в порядке.
«Мы с этим мужчиной просто созданы друг для друга, – подумала я. – И к черту Шэрон!»
Я провела его наверх, в мамину спальню. Он куда больше с ней разговаривал, чем осматривал, расспрашивал, что болит, не затруднено ли дыхание и принимает ли она прописанные им лекарства. Через несколько минут Джеффри вынес вердикт, что рука у мамы болит из-за мышечного спазма, а вовсе не из-за сердца, но мы все равно правильно сделали, позвав его на всякий случай.
Когда мы с ним остались наедине, он похвалил меня за заботу о маме и внимание к ней.
– Вы потрясающая женщина, Дебора, – изрек он. – И Шэрон тоже. Как я выяснил в процессе длительных бесед с ней по телефону на прошлой неделе. – «Длительные телефонные беседы? Забавно, но она мне ни словом об этом не обмолвилась». – Я знаю, что пациенты часто западают на своих докторов, но со мной произошло обратное: я запал на дочерей моей пациентки.
«Елки-палки, да он запал на нас обеих», – подумала я и слегка напряглась.
– Еше рано, – заметил Джеффри, посмотрев на часы, а потом на пейджер. – Не хотите сходить в кино? Или поужинать? Я обожаю еду в «Флаглер-гриль». Могу узнать, есть ли у них свободные столики. А не откажетесь ли вы поехать ко мне? – ухмыльнулся он. – Мы бы посидели, расслабились, выпили и обсудили мою дурацкую влюбленность.
Джеффри стоял совсем рядом со мной, буквально впритык, возвышаясь как башня. Его бородка щекотала мою макушку.
«Ой, поехать с ним! – подумала я. Когда еще подвернется такая возможность? Симпатичный мужчина. Доктор, спасший жизнь маме. Доктор, назвавший папин дом Шангри-Ла».
Нет! Сделка есть сделка. Мыс Шэрон договорились не ходить на свидания с доктором Джеффри Гиршоном. Нужно держать слово. И не поддаваться его комплиментам. Нельзя рисковать маминым здоровьем, провоцируя ссору с сестрой.
– Мне очень бы хотелось, Джеффри, но завтра я должна рано встать, поскольку переезжаю на Хатчинсон-Айленд, чтобы приступить к работе, о которой рассказы вала вам.
– Да, помню. В Историческом обществе, – кивнул он. – Это довольно романтично – жить в коттедже на берегу. Дайте знать, когда соскучитесь по обществу.
