— Лорен! Мой подходящий мужчина уже удрал к другой! — взволнованно пожаловалась она.
— Фиби Колдер! Господи, я так рада, что ты пришла. Полночь — довольно позднее время для беременной леди. Правда, выглядишь ты идеально стройной, — солгала Лорен.
— Я чувствую себя двугорбым верблюдом, — солгала, в свою очередь, Фиби.
— Я никогда бы не подумала, что ты беременна, — выдала Саломея.
Тут как раз появился официант с водкой и поставил поднос на маленький столик рядом с нами.
Все, кроме Фиби, взяли по рюмке. Безутешный Шай, не в силах вынести разлуку с Саломеей, взял две.
— Фиби, ты знакома с Сильви? — спросила Лорен.
Фиби тепло мне улыбнулась. Я никогда раньше ее не видела, но имя показалось мне знакомым. Застенчиво моргнув, она призналась:
— Я знала Хантера еще с тех пор, как была дебютанткой. И слышала о вашей тайной свадьбе. Поздравляю. Как это вам удалось его заарканить? Он поразительно красив. А какой игрок! О-о, он был изумителен.
— Да он и сейчас такой, — кивнула я, игнорируя остальные замечания Фиби.
Саломея, оказавшаяся, как я заметила, более тактичной, чем можно было предположить, поспешно сменила тему.
— Когда рожаешь? — спросила она между очередными порциями водки.
— Через месяц или около того. Мы только что вернулись из последней поездки по Европе. Доктор Сэссун велел бы посадить меня под замок, узнай он, что я все еще летаю самолетами. Сильви, мы встречались с Хантером в Лондоне. Два уикэнда назад. Он безумно привлекательный. Безумно.
— Париж, — поправила я. — Он в Париже.
— Да? Но мы видели его в Лондоне. Упс…
О чем это Фиби? Хантер в Лондоне? Два уикэнда назад? Но…
Тут шестеренки в моем мозгу бешено завертелись. Два уик-энда… не о том ли это уик-энде речь, когда я никак не могла ему дозвониться?
У меня перехватило дыхание. Я попыталась мысленно пролистать календарь, свести даты… Кажется, это действительно было две недели назад, когда Хантер исчез неизвестно куда… Хотя кто знает, что сотворили две — или уже три? — рюмки водки с моими умственными способностями? Нет, это абсурд! Фиби мелет чушь!
— Он весь уик-энд провел в Париже, в своем отеле, — твердо заявила я. — Деловые встречи.
— Отсутствующие мужья! Ха-ха-ха! — рассмеялась Фиби. — Я и своего-то никогда не вижу! Класс!
Почувствовав, что атмосфера становится все более напряженной, Лорен спросила:
— Как расходится твоя линия детской одежды, Фиби?
— Эх! Все это так тяжело! Я отослала образцы в Шанхай. Они должны вернуться на следующей неделе.
— Простите, мне нужно в туалет, — извинилась я, спеша исчезнуть.
Добравшись до туалета, я заперлась в кабинке. Неужели Хантер действительно был в Лондоне? С чего бы Фиби лгать? И что гораздо важнее: если он действительно туда ездил, почему не сказал мне?
Неожиданно дверь туалета с треском распахнулась. Кто-то постучал в кабинку. Выйдя, я увидела Лорен и Саломею, взиравших на меня с искренним сочувствием.
— А вот и ты, — начала Лорен. — Не волнуйся из-за Фиби: беременность довела ее до ручки. Крыша съехала по полной. Как она могла видеть Хантера в Лондоне? Просто Фиби любит мутить воду.
— Правда? — прошептала я, надеясь, что Лорен говорит искренне.
— Конечно, — подтвердила Саломея. — Единственное, что твердит Фиби: «Мои образцы в Шанхае». Это нечто вроде мантры. Они там уже два года.
А вот это было не совсем так. Фиби была на удивление преуспевающим и широко известным модельером детской одежды. Но со стороны Саломеи было очень мило делать вид, будто она полная неудачница.
— Пойдем с нами. Я хочу тебя кое с кем познакомить, — попросила Лорен, дернув меня за руку.
Этим «кое-кем» оказался Сэнфорд Берман. Когда его семья в 1939 году перебралась из России в Америку, их настоящая фамилия Бермотовски сократилась до Берман. Он ловко пристроился на меховом пуфике, в своем деловом костюме и галстуке, со стаканом перье в руках. Древний старикашка с оплывшим телом, он все же обладал аурой человека могущественного, казалось, знал всех, и все жаждали познакомиться с ним.
— А-а, вот и вы, — кивнул он, протягивая руки Лорен, которая их сжала.
Поскольку Сэнфорд по-прежнему был прикован к пуфу, Лорен уселась рядом. Все остальные стояли вокруг, глядя на них сверху вниз.
— Самая красивая девушка в Нью-Йорке, — объявил Сэнфорд и, подняв ее руку к губам, поцеловал.
— Сэнфорд, я хочу представить вам Сильви, — объявила Лорен, показывая на меня.
— Рада познакомиться, — кивнула я, пожав руку Сэнфорда, показавшуюся мне ледяным компрессом.
— Друг Лорен — мой друг, — тепло заметил Сэнфорд.
Фиби выжидающе уставилась на Сэнфорда, но ей он ничего не сказал и вместо этого повернулся к Лорен.
— Дорогая, у меня к вам деловое предложение.
— Наконец-то! Хотите, чтобы я нашла что-то для вашей прелестной жены? — осведомилась Лорен.
— Нет, речь идет обо мне.
— Надеюсь, вы собираетесь себя побаловать.
— Помните те запонки Фаберже, которые я прохлопал на аукционе?
— Погодите! — перебила Фиби. — То же самое случилось со мной, когда так и не удалось купить подвеску в виде горгоны на аукционе Филлипса! Я просто заболела! Отправилась к доктору и сказала, что умираю… И доктор посоветовал: если желаете выжить, то просто должны купить горгону. Поэтому после аукциона я купила ее у Фреда Лейтона за двойную цену, и представляете? Выжила!
Все уставились на Фиби. Та вдруг покраснела и пробормотала:
— Собственно говоря, я занимаюсь бизнесом. Знаете, мои образцы уже в Шанхае.
— Знаем, — кивнула Саломея. — Пойдем есть десерт.
Саломея и Фиби исчезли, а мы с Лорен остались в обществе Сэнфорда. Он повернулся и пригвоздил мою подругу к месту повелительным взглядом:
— Я серьезно, Лорен! Мне нужны запонки Фаберже, принадлежавшие Николаю Второму. Но я понятия не имею, у кого они теперь.
Я обнаружила, что Сэнфорд обладает поразительно тонким вкусом. Владельцы запонок Фаберже вряд ли захотят теперь за них цепляться: слишком много охотников, хотя цена достигает восьмидесяти тысяч долларов и выше. Если они когда-то красовались на царе, их стоимость может взлететь до небес. Что же касается Лорен, то чем сложнее поручение, тем больше сил и энергии вкладывает она в его выполнение. Как-то она призналась, что, гоняясь за драгоценностями, обычно тратит больше денег на частные самолеты, чем составляют комиссионные за очередную сделку. Но, как она говорит, что еще ей делать между ленчем и ужином?
— Я сумею найти запонки, но, Сэнфорд, неизвестно, согласится ли владелец их продать.
