— Обещаю, мамочка.
Глава седьмая
Майкл проклял тот день, когда решил проникнуть в корпорацию под видом курьера.
Отец с самого начала был против этого маскарада. Он доказывал, что между Майклом и подчиненными возникнут сложности, что столь явно продемонстрированное недоверие обидит и оттолкнет людей. Но Майкл настоял на своем — и теперь об этом жалел. Если бы не эта авантюра, он не запутался бы так безнадежно в истории с Софией!
«Да, но иначе я не смог бы узнать, любит она меня или мои деньги», — напомнил он себе.
Остается одно: не давить на нее. Дать ей время. Пусть разберется в своих чувствах и все обдумает. А Майкл будет терпеливо ждать. В конце концов, спешить ему некуда.
Майк не заговаривал о тех безумных поцелуях в пятницу в кабинете. Сказать по правде, он вообще с ней почти не разговаривал. Заходил в кабинет, только чтобы отдать почту, бросал короткое «привет» и тут же исчезал.
«Вот и хорошо, — говорила себе София в среду. — Он понял, что у нас ничего не выйдет, и решил спустить дело на тормозах. Лучше не придумаешь».
Но почему же на душе у нее так тоскливо?
Она дала понять, что Майк ее не интересует, и он, по всей видимости, поверил.
Но верит ли этому она сама?
Рассеянно постукивая карандашом по столу, София смотрела в окно, где празднично синело безоблачное небо. Майк безрассуден и безответствен, доверять ему нельзя. А ведь брак основан на доверии. Значит, Майк ей не подходит, и говорить тут не о чем.
Подумаем лучше о Майкле Баррингтоне. Тем более что через две недели он вернется домой.
Однако и эта мысль не принесла успокоения. Дело в том, что Майкл не звонил с прошлой пятницы. Похоже, и тот, и другой, словно сговорившись, избегали Софию.
Что, если при встрече Майкл Баррингтон останется к ней равнодушен? Что, если он не привлечет ее физически?
До эротического свидания с Майком София еще могла убеждать себя, что это неважно. Но в прошлую пятницу, когда нежные руки и жадные губы Майка помогли ей понять истинное значение слова «возбуждение», она поняла, что любовь без влечения — жалкая пародия на любовь.
Оливия оказалась права.
София перелистала настольный календарь. До пикника — десять дней. Десять дней до возвращения Майкла. Через десять дней она узнает точно, сможет ли он привлечь ее к себе так же, как влечет курьер Майк. Заставит ли почувствовать себя желанной?
А пока остается только ждать. И благодарить Майка за то, что не доставляет ей лишних хлопот.
Зазвонил телефон.
София со вздохом сняла трубку.
— Кабинет Майкла Баррингтона, говорит София Шеферд. Чем могу вам помочь?
В трубке послышался знакомый смешок, от которого у нее заколотилось сердце.
— Что-то у вас сегодня такой серьезный голос! Что-то не так, София?
— Мистер Баррингтон! — воскликнула она.
— Подождите минутку. Как я просил себя называть?
— Майкл! — Она расплылась в улыбке и почувствовала, что розовеет от удовольствия.
— Звоню, чтобы изложить свои планы относительно Хельсбергского проекта. Вы готовы стенографировать?
— Готова! — отозвалась София, сама удивляясь тому, как быстро улетучилось ее плохое настроение.
Майкл посвятил ее в детали своего последнего проекта. София старательно стенографировала. Еще несколько минут они говорили о делах, прежде чем София, набравшись храбрости, осмелилась задать занимавший ее вопрос.
— Вы будете на нашем пикнике? — робко спросила она. — Я хочу сказать… вы прилетите в следующую субботу?
— Уже и билеты купил.
— Правда? — выдохнула София.
— Правда. — И снова рассмеялся. От этого смеха у нее таяло сердце.
— А перед тем, как идти на пикник, вы встретитесь со всеми в офисе?
— Не будет времени. Мой самолет прилетит в пятницу поздно вечером.
— Как же я вас узнаю?
— На мне будут синие шорты и белая рубашка, — ответил он. — Вы, кажется, боитесь нашей встречи?
— Не то чтобы боюсь, но… немного нервничаю, — призналась она.
— Бояться нечего, — ответил он. — Разумеется, если вы ничего от меня не скрываете.
— Да что я могу скрывать? — неуверенно рассмеялась София.
А Майк… А что Майк? Они с Майком ничего плохого не делали. Так, поцеловались пару раз — и все.
Майкл встал и подошел к окну кабинета, откуда открывался вид на автостоянку. Скоро все многоэтажное здание станет его владением, его королевством. Но пока что и здание, и стоянка, и этот роскошный кабинет с окнами во всю стену — все здесь принадлежит отцу. А отец сидит в вертящемся кресле и смотрит на сына с большим неудовольствием.
— Как ты думаешь, — заговорил Майкл, — где и как лучше всего объявить сотрудникам, кто я такой?
— Устроим общее собрание, и я тебя представлю. Но предупреждаю, Майкл, тебе придется нелегко. Сотрудники знают тебя как курьера Майка. Не удивляйся, если, узнав, что ты за ними шпионил, многие не захотят иметь с тобой дела.
— Папа, это понятно. Но если бы я не устроился на работу под чужим именем, никогда не узнал бы, что мой бывший помощник продает информацию конкурентам, а Пит Рэндалл из бухгалтерии бессовестно нас обкрадывает!
— Твой маскарад достиг цели, — ответил Рекс, — но что-то подсказывает мне, что тебе еще придется за это заплатить.
— О чем ты? — резко спросил Майкл.
— О доверии, Майкл. Под чужим именем ты втерся в доверие к своим подчиненным, шпионил за ними, выведывал их тайны. Едва ли после этого они смогут тебе доверять.
— Хм! Я тоже им не доверяю, так что мы квиты.
— Понимаю, — вздохнул Рекс. — Но это твоя проблема, а не их.
— О чем ты? — Майкл поднял на отца хмурый взгляд.
— О том, что ты, сынок, не умеешь доверять людям.
— С чего бы это? — фыркнул Майкл, не в силах удержаться от горькой иронии.
На лице Рекса отразилось страдание.
— Ты прав, я напрасно потакал твоим прихотям — и Бог свидетель, как я об этом сожалею! Но сейчас речь не о том, кто виноват, а о том, что делать. Неумение доверять подчиненным — большой недостаток для руководителя, от него надо избавляться. Не можешь же ты все делать сам!
— Это верно, — согласился Майкл.
— Я знаю, что это идет из детства. Но, пойми, так нельзя жить! Нельзя подозревать всех вокруг в каких-то мерзостях! Иногда нужно просто верить…
— «Доверяй, но проверяй» — так ведь говорится, папа? Каждому из нас есть что скрывать. Иногда мне кажется, что ты впадаешь в другую крайность — так хочешь верить людям, что закрываешь глаза на все дурное, что происходит вокруг!
