Ее вспышка была неожиданной для Пьетро и потрясла его. Она либо действительно страдает, либо поистине талантливая актриса. Нахмурившись, он спросил:
— Какие же отношения были у вас с братом на самом деле, если вы опасаетесь сообщить о них отцу?
Стараясь выразить презрение, Оливия еще выше задрала подбородок и прищурила глаза. Наконец-то он решил задать этот вопрос. И то только потому, что она заставила его раскрыть свои карты и заявила о своем намерении уехать! Прежде он ни разу не поинтересовался ее версией печальной истории. Просто взял и со свойственным ему пугающим высокомерием решил, будто ей пришло на ум забеременеть умышленно, чтобы высосать как можно больше из его семейки.
— Вы же не желаете ничего знать! — Оливия постаралась говорить как можно сдержаннее. — Как же! Это может запятнать репутацию вашей милой семейки! — И тут она все испортила, громко чихнув и зашмыгав носом.
— Держите! — Скривив рот, Пьетро вынул из заднего кармана чистый носовой платок и протянул ей. — Высморкайтесь, как следует, — негромко приказал он.
Словно разговаривает с неопрятной маленькой девочкой, подумала она с досадой, но все же подчинилась. Сам-то этот синьор, естественно, как всегда выглядит безупречно, отметила Оливия. Каждый волосок на своем месте, светло-серая шелковая рубашка и легкие хлопчатобумажные брюки элегантны и удобны. В то время как она вся взмокла в своей липнущей к коже майке и повседневных застиранных джинсах, которые даже отдаленно не назовешь произведением портняжного искусства.
— Так расскажите мне, — тихо потребовал Пьетро, как только она засунула платок в карман джинсов. Ее мятежно надутые мягкие губы казались сейчас какими-то особенно трогательными, и он уже не в первый раз подумал о том, каковы они в поцелуе. Недовольный этими мыслями, Пьетро заговорил более резким голосом: — Скоро ланч, и Анна жаждет познакомиться с вами. У нас мало времени, так что скажите, по возможности коротко, что, по вашему мнению, расстроит моего отца. Или мне придется вытягивать из вас каждое слово?
Скорбные серые глаза встретились с проницательными черными глазами, и ее густые ресницы затрепетали. Ей не хотелось говорить неприятные вещи о его покойном брате, но ведь он действительно рано или поздно вырвет у нее правду. И Оливия сказала дрожащим голосом:
— Вам это не понравится, и вы, возможно, не поверите мне, но я и понятия не имела о том, что Франко был женат.
Оставив пока без внимания ее слова, Пьетро спросил:
— Как и где вы познакомились?
Несмотря на жару, Оливия задрожала. Какой холодный у него голос!
— В кафе, где я работала. Он сидел больше часа и выглядел очень расстроенным. — Оливия тихо вздохнула, пожала хрупкими плечами. — Он сидел за одним из столиков Трикси. Она сказала мне: «Пойди потолкуй с ним, узнай, что с ним стряслось. Какой-то он потерянный. А выглядит слишком шикарно, чтобы выставлять такого парня на улицу под дождь. Я уже сказала ему, что ты умеешь помочь человеку в беде! И принеси ему еще кофе, пока хозяин не попросил его выйти вон». Наш хозяин, мистер Вайсмен, не терпел, когда клиенты засиживались за одной чашкой кофе.
Вспоминая, как все начиналось, Оливия почувствовала себя совсем несчастной и даже одураченной. Дрожащим голосом она продолжила:
— Я подошла и поговорила с ним. Он рассказал, что у него по дороге в Лондон сломалась машина, вот он и застрял у нас. Но уже позвонил приятелю, который обещал приехать за ним.
Если бы она не говорила с ним целых полчаса, стараясь поднять ему настроение, пока не кончилась смена, ничего бы не случилось. И все же, думала Оливия, раскаиваться грех: не встреть она Франко, не родился бы Тедди, а это — самое замечательное событие в ее жизни.
— Я и не думала, что увижу его снова, но он появился через неделю, как раз когда пора было уходить с работы. Пригласил меня поужинать с ним, точнее перекусить в придорожном трактире. Мол, ему хочется хоть как-то отблагодарить чуткую девушку за то, что вытащила его из депрессии; когда развалился его, как он выразился, старый шарабан.
Заметив ее судорожно сцепленные руки — убедительное свидетельство большого волнения, — Пьетро почувствовал, как у него защемило сердце. Ничего себе «старый шарабан»! Пьетро вспомнил ярость брата, когда тот рассказывал, что стоившая ему целое состояние новейшая спортивная машина вышла из строя в первой же загородной поездке.
— И? — поторопил он Оливию. — Вы переспали с ним?
— Нет! — тут же отреагировала та, явно шокированная вопросом. — Мы только поговорили. Он рассказал мне о себе. Что он наполовину итальянец, пока работает в одном из лондонских ресторанов, но собирается открыть собственный в нашем городе. Поэтому и приехал в тот день — присмотреть подходящее по его средствам помещение. После, — призналась Оливия, — мы встречались всякий раз, когда он приезжал в город. Франко мне очень понравился своей целеустремленностью, его усилия добиться успеха вызывали восхищение. И он уверял, что любит меня, что мы поженимся, как только он обзаведется собственным делом. Мы даже обручились...
Она подняла на него печальные глаза, опасаясь, что Пьетро не поверит ни одному слову из сказанного ею. Старший брат просто не пожелает думать плохо о младшем, который к тому же уже не может защитить себя.
— Я не позволила ему тратить сбережения на покупку кольца, но согласилась провести с ним ночь. — Ее лицо покрылось ярким румянцем. — Франко говорил, что это закрепит нашу помолвку, что страстно хочет меня, просто сгорает от желания, — с жалким видом объясняла Оливия. — Клянусь, я не знала, что он женат и кто этот человек на самом деле, пока не прочитала в газете заметку о его гибели в автокатастрофе.
Пьетро тяжело вздохнул. В ее глазах опять блестели слезы, губы дрожали. Все рассказанное ею походило на правду. И он вдруг поверил ей, поверил совершенно безоговорочно.
Уж я-то знаю своего братца и понимаю, что привлекло его в Оливии, подумал он. У нее такие мягкие, женственные формы, такие прекрасные глаза, и улыбается она очень мило. Перед таким вызовом мой распутный братец, конечно, не мог устоять. Девушка и отдаленно не похожа на его обычных подружек. Наивная, отзывчивая, жаждущая понравиться. Говоря по-старому, хорошая девочка, отсюда и волнение, которое она вызывает. Пожалуй, ее нельзя заманить в постель ни изысканным обедом, ни поездкой на шикарной машине, ни шампанским в ведерке со льдом, ни колечком из ювелирного магазина. Моему братцу для этого потребовалось гораздо больше — пробудить в ней сочувствие, наворотить горы лжи о жизненных планах, обещать вечное счастье. И она на все это клюнула, доверчивая дурочка. А мое отношение к бедняжке? Я подозревал ее во всех смертных грехах и вел себя агрессивно, жестоко...
Он вздохнул, продолжая размышлять о только что услышанном. Узнав правду о Франко, Оливия, должно быть, оказалась на грани срыва. Донашивая ребенка, от которого брат определенно отрекся бы, она пришла на его похороны. Посчитала своим долгом сказать последнее «прости» отцу своего еще не рожденного сына. Для этого потребовалось немалое мужество.
