— Я думаю, даже обыденная жизнь может быть прекрасной, когда с тобой твои лучшие друзья, — вздохнула Саша.
— Теоретически да, — подтвердила я. — Но теперь мы можем от этого освободиться!
— Ура! — Саша воспользовалась возможностью и закончила мою мысль: — Что бы там ни случилось с Элен — это, возможно, самое лучшее, что случалось с нами!
Я понимала, что мы обе в это не верим и чуть позже вновь мысленно вернемся к нашим собственным проблемам, но пока что хватит
— Готова выйти навстречу трудностям?
Саша утвердительно кивнула.
— Спасибо за…
— Да ладно. Ты же знаешь меня, я обожаю раздавать советы в кабинках туалета…
Так много кабинок и так мало времени…
Мы шли к террасе, стараясь прекратить самокопание и начать обсуждать окружающую нас природу и постояльцев гостиницы. В большинстве своем это были туристы с маленькими сумочками на поясах, а также пожилые господа и дамы с высокими прическами и обилием драгоценностей, напоминавшие местное дворянство.
— Да, разношерстная публика тут собралась, — заметила я. — Что это был за мужик?
— Какой мужик? — Саша опять притворилась, что не понимает.
— Ну… тот… — Я подергала себя за мочку уха.
— Господи! У него были просто огромные уши! Они походили на здоровенные куски мяса.
Я ждала, когда же она скажет, кто он такой.
— Знаешь, мой папа убедил себя, что с возрастом его уши становятся больше, я залезла в медицинский справочник и…
— Саша!
— Ну… сказал, что он кинорежиссер.
Я вытаращила глаза от удивления. Да, только Саша может получить приглашение на кастинг всего через пару часов после прибытия. К счастью, мне уже не хотелось завидовать, а хотелось только сока.
— Он навешал мне лапши на уши, что я точь-в-точь Кэмерон Диас, только выражение лица более серьезное. Говорил, что я идеально подхожу на роль в его новом фильме.
— И ты ничего не ответила?
— Ну, ты же понимаешь, я далека от этого, — она скорчила уморительную гримасу. — Даже если он и впрямь режиссер.
— Очень даже может быть!
— Потому я и предложила ему посмотреть на Зои. Но не хотела их знакомить, пока я все о нем не разузнаю.
— Умное решение, — одобрила я. Просто представила, как Зои сойдет с ума от восторга. Станет везде за ним таскаться как хвостик, чтобы затащить его в постель и получить роль. Нравится ему это или нет.
— Если он действительно режиссер, то, возможно, она встретится с ним, когда мы поедем в Лос-Анджелес.
— Он что-нибудь сказал про нее? «Хэлли Берри с наращенными волосами?» «Тира Бэнкс, не страдающая гидроцефалией?»
Саша захихикала и покачала головой.
— Сказал, что она больше похожа на попсовую певицу, чем на актрису.
— У, — вздохнула я, расстроившись из-за Зои.
— Ну, это мы легко исправим, — заметила Саша. (В бытность моделью она выучилась множеству хитростей, как из любой девушки сделать конфетку.)
— А вот и они! — во всеуслышание объявила Элен. — А мы пьем мартини.
— А у меня тут всякие острые закусочки, — Элиот был чрезвычайно доволен собой. — И настоящий шнапс!
— Ты просто мачо, — поддразнила его я, устраиваясь в одном из плетеных стульев, предназначавшихся нам с Сашей.
Какое-то время мы сидели молча и смотрели, как лучи солнца растворяются в толще воды. Нам было видно, как они опускаются сквозь прозрачную зеленоватую воду. Я зачарованно наблюдала — свет падал, вновь поднимался сквозь пену волн и уходил куда-то в серебристо-серые облака. Только я собралась сказать, что вокруг царит абсолютная тишина, как автомобиль спасателей промчался прямо по мелководью, подняв столб брызг, оповещая всех в радиусе одного километра, что их рабочий день закончен, так что если кому приспичит полезть купаться, то он сделает это на свой страх и риск.
Сомневаюсь, что кто-то рискнет сейчас пойти купаться. Поразительно, насколько быстро падает по вечерам температура. Меня слегка затрясло от холода.
— Ты замерзла, Лa? — Элиот стал растирать мне руку. — На-ка, надень.
Он, как настоящий джентльмен, стянул свитер через голову, отчего его прическа пришла в кошмарный беспорядок, и набросил мне на плечи. Свитер все еще хранил его тепло.
— Теперь ты замерзнешь! — вяло запротестовала я, проглатывая большую часть звуков (я допустила ошибку, решив, что мне мог бы достаться и комплект его нижнего белья).
— Я-то что, — уверил меня Элиот и добавил, крепко обнимая Элизу: — У меня есть кое-кто, кто меня согреет.
— Потише! — захныкала она, высвобождаясь из его объятий.
Я не смогла сдержаться и громко фыркнула. Мне нравится, как Элиза строит из себя хрупкую, как леденец на палочке, девушку, которая переломится пополам, если вы обнимете ее посильнее.
Вот где пригодились бы способности нашей косто-дробительницы Зои.
— Может, мы сходим на пляж полюбоваться закатом? — предложила Элен, заметив, что мы уже расправились с напитками. — Если пойдем на тот склон, то у нас возникнет ощущение, будто сидим на краю вселенной и смотрим в даль.
— Песок, наверное, уже остыл, — заныла Элиза, с большой неохотой вставая с подушек.
— Я пойду, возьму одеяла, — вскочила с места Элен.
— Я с тобой, — вызвалась я, чтобы загладить свою вину за то, что не радуюсь встрече с Элен на все сто процентов, а то вдруг она заметила.
— Это рядом, — Элен показала на дорогу.
— Не могу привыкнуть, ты так сильно изменилась, — как бы невзначай сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более обыденно.
— Не верю, что я столько лет упустила, — вздохнула Элен.
— Что ты имеешь в виду? Элен остановилась.
— Знаешь, я так много энергии тратила на то, чтобы быть собой, я все время была в движении и даже не удосуживалась спросить себя, а счастлива ли я по-настоящему? — Она нахмурилась и на секунду стала той, прежней Элен, но я не хотела этого. Зачем? Она начала новую жизнь.
— Ну и как это случилось? — быстро спросила я, боясь, что она надолго задумается о прошлом и ее новое счастливое состояние исчезнет.
— Рубен взял меня покататься на серфинге, и я сама себя не узнала! — улыбнулась Элен. — И это было чудесное ощущение. Я просто перестала сопротивляться тому, что со мной происходило.
— А как ты поняла, что все так и должно быть? — допытывалась я. Мне хотелось узнать, где же начались чудеса.
Она кивнула.
— Мы всю ночь провели на пляже. В моей голове крутились разные мысли, но я все время приходила к одному и тому же — вот оно, настоящее! Все остальное не важно!
