— Сандвичей? — Он хмыкнул. — Шеф-повар будет разочарован. Впрочем, дело твое.
Она расстегнула молнию на сумке и не удержалась от колкости:
— Мое? Роберто, зачем лицемерить?! Будь это так на самом деле, меня бы здесь сейчас не было.
Она достала из сумки униформу и понесла вешать в шкаф.
— Что это? — спросил Роберто, повысив тон. — Если не секрет.
— Моя рабочая одежда. — Маргарет застыла с распялкой в руке. — А в чем дело?
— Зачем ты взяла ее с собой?
— Странный вопрос… Завтра утром у меня экскурсия. К твоему сведению, Роберто, я работаю.
— Работала, — уточнил он. — Напиши заявление об уходе, я распоряжусь, после чего его немедленно доставят в агентство.
Маргарет едва не задохнулась от возмущения.
— И не подумаю! — выпалила она. — Скоро этот… этот фарс закончится, а я по твоей милости испорчу карьеру?!
— Этот фарс закончится не скоро, — с металлом в голосе возразил он. — Кроме того, Рита, моя жена работать не будет.
— Интересно знать, до каких это пор? — спросила она, дрожа от негодования. — Пока не получу развод?
— Нет. Жена Роберто Ферраты никогда не будет работать, — отрезал он. — И развод тут ни причем. Я буду содержать тебя в любом случае. Разве мой адвокат не поставил тебя в известность? — мрачно добавил он.
— Спасибо, я в курсе. Только мне от тебя ничего кроме свободы не нужно. Так что не волнуйся, Роберто, тебе не придется платить мне страшные деньги за молчание. — Она перевела дыхание. — Пусть наш брак оказался ошибкой, но, поверь, зарабатывать себе на жизнь, продавая бульварным газетенкам неприятные подробности своей семейной жизни, я не собираюсь. И подпишу любой документ, который состряпают твои юристы.
С минуту Роберто молчал, а потом тихо спросил:
— Неприятные подробности? Рита, неужели это все, что осталось у тебя в памяти от нашей совместной жизни?
В один миг перед мысленным взором Маргарет, как в глазке калейдоскопа, промелькнули день за днем шесть счастливых месяцев. Как они, взявшись за руки, плавали с аквалангами, любуясь коралловыми рифами на Мальдивах, как Роберто учил ее кататься на роликах в Центральном парке в Нью-Йорке, как плавали в гондоле по каналам Венеции…
Как он прижимал ее к себе по ночам, и она засыпала у него в объятиях… Все это навсегда останется у нее в памяти. Но больше всего, запомнится то чувство близости, защищенности и гармонии, что она сдуру приняла за любовь…
Маргарет подняла на него глаза и с вызовом спросила:
— А что, разве было что-то еще?
— Ну, коли так, Рита, говорить больше не о чем.
Роберто развернулся и зашагал к двери.
— Пока ты не ушел, хотела спросить. Где моя заколка для волос? — бросила она ему в спину.
— Заколка? Извини. — Он пожал плечами. — Видно, обронил в машине или на улице… А она тебе очень нужна?
— Да нет, не очень… — не сразу ответила она. — Мне теперь ничего не нужно, — шепнула она, когда за Роберто закрылась дверь. — Ни-че-го!
На глаза навернулись слезы, она устало опустилась на край огромной кровати и спрятала лицо в ладонях.
Интересно, кто первый додумался, что любовь слепа?
С пугающей ясностью пришла мысль: она влюбилась в Роберто задолго до того, как они впервые ужинали вдвоем в отеле. Она полюбила его и жаждала близости с ним с самого первого дня…
Роберто ухаживал за ней по всем правилам донжуанского искусства.
Каждый день вечером он поджидал ее в автомобиле у агентства. Водил по ресторанам, театрам, концертам… Возил по живописным окрестностям Дублина.
И ни разу даже не попытался затащить в постель.
Роберто ухаживал за ней, искусно балансируя на грани — его поцелуи и ласки доводили Маргарет до сладостного изнеможения, но в последний момент он неизменно отступал, оставляя у нее чувство неудовлетворенности.
Маргарет постоянно пребывала в состоянии нервного возбуждения — лицо осунулось, глаза лихорадочно блестели…
В один прекрасный день, когда перед очередным свиданием она примеряла у зеркала маленькое черное платье, которое одолжила у Дороти, та отважилась спросить:
— Мэг, ты хоть понимаешь, куда влезла?
— О чем это ты? — насторожилась Маргарет.
Дороти вздохнула и присела на край кровати.
— Подруга, ты завела дружбу с акулой.
— А я-то думала, Роберто тебе нравится! — удивилась Маргарет.
— Так и есть. Разве он может не нравиться? Красивый, богатый, обаятельный…
— Намекаешь, что для меня он слишком хорош? И ничего путного из наших отношений не выйдет?
Дороти развела руками.
— Мэг, ты ведь знаешь, я люблю Тима, и мы с ним собираемся пожениться. Но стоит Роберто Феррате посмотреть на меня своими бездонными глазищами, и я, прости за банальность, таю. Так что меня ничуть не удивляет, что ты бегаешь к нему на свидания как угорелая кошка. — Она помолчала. — Но ведь у него была уйма женщин. Да за ним охотятся с тех пор, как он начал бриться.
Она покачала головой.
— Знаешь, кто раньше была у него подружка? Джина Армонти, супермодель, которая потом стала актрисой… Мне рассказывала корреспондентка из отдела светской хроники. Говорит, у них был сумасшедший роман, они обручились, назначили день свадьбы и все такое прочее, а потом все вдруг разладилось…
— Дотти, что ты хочешь сказать? Выкладывай начистоту.
— Я хочу сказать, что такие типы опасны. Понятно? Мэг, я не хочу, чтобы он разбил тебе сердце. — Дороти встала.
Опоздала, подружка! — усмехнулась про себя Маргарет. Теперь ничего не изменишь…
На следующий день Роберто улетал по делам в Нью-Йорк, где пробыл целую неделю, и, хотя он звонил чуть ли не каждый день, она жутко скучала.
Когда он, наконец, вернулся, Маргарет еле-еле дождалась конца рабочего дня. Бегом спустилась в фойе, выскочила на улицу… и вместо Роберто увидела постороннего мужчину.
— Синьорина Смит? — учтиво осведомился он. — Добрый вечер! Позвольте представиться. Бруно Сконти. Роберто попросил меня извиниться перед вами и сопроводить в отель.
Приглядевшись, Маргарет узнала в тучном усатом итальянце одного из мужчин, что сидели с Роберто за столом в тот памятный вечер в Риме.
— Он заболел? — всполошилась Маргарет.
— Успокойтесь, синьорина! — Его черные глаза лукаво блеснули. — Он совершенно здоров, только немного устал с дороги. Сами понимаете, перелет через часовые пояса и все такое…
— Вот оно что?! — Маргарет опустила глаза. — В таком случае пусть как следует отдохнет. Увидимся как-нибудь в другой раз…
