Мириам скинула подушечки на пол и села рядом с диваном.
— О чем вы с ним говорили?
Джереми одним резким движением поднялся и тоже сел.
— О тебе. О бизнесе. О вашем браке.
— А поконкретнее нельзя?
— Если тебя так интересуют наши разговоры, то почему бы тебе не позвонить ему и не спросить у него самого? Он предоставит более полную картину!
Мириам вспыхнула и непроизвольно сжала ладони в кулаки.
— А почему ты злишься? Не надо на мне срывать дурное настроение! По-моему, я на тебя не кричу, а разговариваю спокойно! В чем дело?
— Это мне стоит спросить, в чем дело? — Курт разозлился не на шутку, на его левом виске запульсировала жилка. — Женщина, ты хотя бы иногда думай, что делаешь! Ты только представь, что я почувствовал вчера ночью, когда увидел, как ты уезжаешь? Я стоял на балконе и видел, как ты уходишь! Первым моим желанием было оставить все как есть, не ехать за тобой, а отпустить тебя на все четыре стороны. Но я не смог. И кинулся за тобой.
Его слова не просто удивили, они потрясли Мириам. Но Джереми не позволил ей ничего сказать в ответ, яростно продолжив:
— А сегодня Дэвид мне устроил допрос с пристрастием. Мы распрощались едва ли не врагами. А нам работать вместе.
— Курт, но при чем здесь я? — Она закинула голову, желая видеть его лицо.
— При том! Неужели ты не понимаешь?
— Нет, не понимаю. И не желаю с утра выслушивать твои упреки. Если у тебя дурное настроение, то не стоит его вымещать на мне.
Мириам неуклюже вскочила с импровизированного сиденья, но Джереми оказался быстрее нее. Он схватил Мириам за руку.
— Постой! Не уходи!
Она остановилась и перевела дыхание.
— Пусти меня! Что ты еще мне хочешь сказать?
— Нет, я не отпущу тебя. — Джереми сжал губы, его мышцы напряглись.
— Неужели? Только попробуй удержать меня силой, и я заявлю на тебя в полицию.
В тот момент глаза девушки метали молнии.
— Мириам, послушай! Да перестань ты вырываться, никто не собирается тебе причинять вреда. Я… — Он внезапно замолчал. А когда заговорил, его голос был хриплым. — Я никогда не подниму на тебя руку и не сделаю ничего такого, что причинит тебе боль. Ты меня слышишь?
Мириам часто-часто заморгала. Она готова была защищаться, когда ее обижали, нападать, когда на нее нападали. А что происходило сейчас? Джереми капитулировал? Или их война была плодом ее возбужденного воображения?
Она растерялась.
— Джереми, я… — Она не знала, что сказать. Его признание поразило ее в. самое сердце.
Он отпустил ее и большим пальцем нежно провел по щеке. Мириам показалось, что она перенеслась в далекое детство, где ее оберегали и любили.
Где ничего не требовали взамен.
— Извини меня, — сказал Джереми, — я вел себя глупо. Ты права, я был зол. И сорвал свою злость на тебе. Мне ни в коем случае не стоило этого делать, но я не сдержался. Извини. А еще я тебя очень сильно ревновал.
— Что?
Мириам не договорила. Восклицание вырвалось самопроизвольно.
— Ревновал? — переспросила она шепотом.
— Да. А разве такого не может быть?
Она подняла лицо, и глаза мужчины и женщины встретились.
Так непривычно было смотреть мужчине в глаза. Мириам искала в них подвоха, обмана, лжи, но не находила. Джереми не отводил взгляда.
— Наверное, может, — еще тише прошептала она.
Его губы дрогнули.
— Мириам, ты даже не представляешь, до какой степени ты сейчас ранима. Ты мне напоминаешь маленького котенка, который пытается оцарапать обидчика, но его коготки еще слабы. Не надо, не отталкивай меня. Позволь защитить.
Это было очень трудно — выслушивать его. Мириам прятала свои чувства как можно дальше, она делала все, чтобы стать хотя бы на капельку самостоятельной. Она пыталась учиться на своих ошибках, честно пыталась. Но сейчас она не думала, что совершает ошибку. Мириам поверила стоящему перед ней мужчине. Мириам поверила Джереми.
Она устала бояться. Одиночество пугало ее. И ее тянуло к Джереми. Разве она не вспоминала его прикосновения? Его поцелуи? Разве она не задерживала взгляд на его фигуре? И в те минуты, когда он был рядом, страх перед мужем отступал, наваждение пропадало. Власть Дэвида больше на нее не распространялась.
Пальцы Мириам опустились на крупную ладонь Джереми.
— Я не знаю… — неуверенно прошептала она, — мне страшно.
Он ласково улыбнулся.
— Но чего ты боишься? Скажи, и я помогу тебе. Я не хочу, чтобы ты страдала.
— Я боюсь себя, боюсь перемен в жизни, боюсь новых ощущений. Не надо смеяться. Не все женщины сильные и смелые.
— И слава Богу. Если бы все женщины были сильными и смелыми, то что оставалось бы нам, мужчинам? — Джереми тоже перешел на шепот. — Мне нравится твоя беззащитность, твоя женственность. Мне нравится, что ты нуждаешься в защите и заботе.
Мириам хотела опустить голову, было невыносимо смотреть ему в глаза, но рука Джереми не позволила.
— Нет, не прячь взгляда. Мне только начало казаться, что ты становишься чуточку ближе.
Она подняла голову, как он и просил. Взгляд Джереми изменился. Его глаза потемнели. И через одежду Мириам почувствовала исходивший от него жар.
Он сжал ее ладошки.
— Я хочу, чтобы страх раз и навсегда ушел из твоей жизни. Я хочу видеть твою улыбку, и как можно чаще. Я хочу знать, что ты счастлива. Я хочу сделать тебя счастливой.
Его слова обещали сказку, обещали избавление от старого кошмара. Они были столь желанны, что казались нереальными.
Пока Мириам размышляла над его словами, Джереми прошептал:
— Дай мне шанс.
У нее закружилась голова. Она не могла знать, что он прочел в ее глазах, но только он приглушенно застонал и уткнулся губами в ее волосы. Его руки нежно гладили ее ладони. Мириам дрожала. Ей не хотелось думать, что будет дальше. Она хотела снова быть счастливой. Только и всего.
В горле пересохло. Ей хватило одного слова, чтобы в жизни произошли перемены, и она выдохнула:
— Да…
Джереми вздрогнул, его глаза на мгновение прищурились. А потом его лицо озарила радостная улыбка.
Он легко подхватил Мириам на руки, она протестующе пискнула и уткнулась лицом в его плечо.
Пока он нес ее в спальню, она наслаждалась его теплом. Его тело источало аромат мужского одеколона, и Мириам, прикрыв глаза, вдыхала этот запах. Это было великолепно — чувствовать его силу, его тело, его мышцы, ощущать каждое его движение, каждый шаг.
