— Думаю, теперь ты запомнишь, — сказал Лео, щелкнув указательным пальцем по подбородку девушки, и, тихо напевая, медленно вышел из кабинета.
Андреа узнала слова из песни Саймона…
Но до самой своей могилы
Буду предан я только ей…
Девушка закрыла глаза и покачнулась. Она знала — Лео насмехается над ней. Делает из нее посмешище, потому что, несмотря на ее протест, все еще уверен, что она влюбилась в Саймона.
Если бы только она могла вычеркнуть из памяти последние несколько часов и этот отвратительный страх, когда она подумала, что Саймон мертв. И Лео… Лео, который внезапно стал ей чужим. И она сама из-за этой перемены в нем вдруг каким-то непостижимым образом изменилась. Никогда вновь отношения между ними не станут, как прежде, прочными.
Теперь каждый раз его взгляд или небрежное прикосновение будут напоминать ей этот грубый, унизительный поцелуй, свирепость его собственнических рук и ее сомнение в душе, не убийца ли он.
Подавив рыдания, Андреа стремительно бросилась из кабинета Лео в свою комнату и закрыла дверь на замок. Но, даже сделав так, она ясно понимала, что ее безрассудное желание скрыться неосуществимо. Она обручена с Лео, и он никогда ее не отпустит, даже зная, что это разобьет ее сердце.
Саймон поправлялся с каждым днем. На любые расспросы о напавшем на него он отвечал, что ничего не знает.
— Нож был брошен сзади, и ты сам понимаешь, что я ничего не мог видеть, — безразлично объяснил он Лео. — Падал я вперед, так что только мельком мог его увидеть.
— Думаешь, это было умышленное нападение? — с интересом спросил Лео.
Яркий блеск его глаз показал Андреа, что он находит разговор забавным.
— Да… едва ли можно найти другое объяснение, — уверенно ответил Саймон. — Ножи ведь не вылетают из рук случайно, не так ли? Но я, возможно, оказался не той мишенью, которую он ждал.
— Не понял! — резко перебил Лео, все его веселье как испарилось.
Саймон пожал плечами и тут же скривился от боли, которую причинило ему это движение.
— Мне нужно помнить об этом… — заметил он с чувством. — Да… я хотел сказать, что в темноте все кошки серы. Мы с тобой одного роста, хотя разного телосложения, оба были одеты в белые рубашки и находились где-то поблизости один от другого — ты ведь подошел очень быстро ко мне, когда это случилось. Да, думаю, меня легко могли по ошибке принять за тебя.
Андреа, неподвижно и строго сидевшая в кресле, переводя глаза с одного на другого, внезапно вскочила.
— Как вы смеете! — резко воскликнула она. — Как вы смеете! В Сент-Финбаре все любят Лео… они никогда бы и не подумали причинить ему вред!
Саймон безмятежно кивнул.
— Тогда отбросим эту идею, как глупость, — согласился он. И хотя слова Саймона были ответом на вспышку Андреа, его черные глаза напряженно смотрели на Лео.
Повисла тишина, полная значения и невысказанных угроз. Казалось, даже подобие хрупкого мира никогда уже не вернется. Вдруг Лео грубовато-добродушно рассмеялся.
— Как драматично! — воскликнул он беспечно. — Нет, я думаю, что какой-то юный дурак нашел мой нож — как я тебе уже говорил, это был мой нож — и, заметив движение в гуще деревьев, не мог удержаться, чтобы не метнуть его. Наверное, решил, что это какое-то животное, а когда понял, что это человек, испугался и удрал.
— Может, ты прав, — невозмутимо сказал Саймон. — Что тогда?
Лео пожал плечами:
— Тебе решать. Или ты предоставишь мне возможность найти виновного и узнаешь, что тот получил по заслугам и теперь будет скрываться всю свою жизнь… или мы можем вызвать полицию.
Андреа затаила дыхание. Губы Лео улыбались, но глаза смотрели настороженно.
Саймон молчал.
— Нет, — сказал он наконец, — думаю, нам не стоит беспокоить полицию. В подобном месте, где взаимоотношения так запутаны, это может вызвать дополнительные трудности… чего мне меньше всего хотелось бы.
Лео кивнул.
— Откровенно говоря, я чувствую облегчение от того, что ты принял такое решение, — заметил он. — Тогда оставляем все, как есть?
— Да, именно это я предпочел бы сделать, — спокойно ответил Саймон.
Вскоре он вышел в сад и присоединился к сидевшей там Мадам. Андреа повернулась к Лео.
— Что он имел в виду? — резко поинтересовалась она.
Лео засмеялся и накрутил ее локон себе на палец.
— Гораздо больше, чем сказал! Ты, естественно, поняла, что стоит за всем этим?
Девушка озадаченно покачала головой.
— Нет? Ты сегодня необычно тупа, моя дорогая! — вкрадчиво заметил Лео. — Я объясню. Как и ты, многие уверены, что это я ранил Саймона, и считают само собой разумеющимся, что у меня были все основания так поступить. Без сомнения, они даже одобряют это!
— Лео! — выдохнула Андреа. — Ты… ты?..
— Я уже предупреждал тебя не быть любопытной! — напомнил он. — Но нет… я… этого… не… делал! — С каждым словом он резко дергал ее за локон, намотанный на его палец. — Но я знаю, кто это сделал… и знаю, что он хотел убить, надеясь, что подозрение падет на меня… как ты видишь, так и случилось.
— Но почему… — начала Андреа и, заметив его насмешливую улыбку, добавила, как бы защищаясь: — Хотя мы знали, что это твой нож, никто в это не верил. Так почему?
Лео задумчиво рассматривал ее.
— Нет, — наконец ответил он. — Если ты сама не понимаешь, лучше оставить тебя в блаженном неведении.
Ничто не могло заставить его добавить к сказанному хоть слово.
Но если Андреа не знала, что имел в виду Лео, Мадам догадывалась обо всем без слов.
— Итак, общее мнение — ты пытался убить Саймона, потому что тебе не нравится, что он оказывает внимание Андреа? — спокойно спросила она.
— Именно так, — весело ответил Лео.
Мадам нахмурилась, и ее пальцы беспокойно застучали по ручке кресла.
— Саймон верит в это?
Лео удивленно взглянул на нее:
— Ну конечно! Тем более, что его совесть нечиста… с тех пор, как он влюбился в Андреа.
— Так, значит, ты это понял наконец! — заметила Мадам. — А девочка?
Лео пожал плечами:
— Какое это имеет значение? Она выходит замуж за меня.
Мадам медленно кивнула. Она именно это и ожидала услышать.
— Раз такое случилось, Саймон не может больше здесь оставаться! — решительно заявила она.
— Нет, к огромному сожалению, — согласился Лео. — У нас с ним много общего, и мы составили бы с ним отличную команду. Но, как вы сказали, теперь это вне обсуждения. — Он обеспокоенно нахмурился. — Поразительно, какие неприятности способны доставлять нам эти чертовы женщины!
