— Извините меня. Я не знал, как вы воспримете то, что я имел вам сказать.
— По вашим словам, вы долго наблюдали за нами. А значит, могли бы заметить, что я люблю своего сына! — воскликнула Розалинда.
— В мире достаточно людей, готовых поужинать с самим дьяволом, чтобы обрести богатство.
Исходящие от прикрытых блюд аппетитные запахи дали Розалинде повод выиграть время: она поднялась и положила себе в тарелку яичницу с колбасой и жареную картошку. Наджиб последовал ее примеру, и в течение нескольких минут они отдавали должное еде.
Наконец Розалинда в какой-то степени усвоила смысл слов, сказанных Наджибом, и подняла глаза.
— Значит, я должна выбирать? — спросила она. Холодом веяло от открывшейся перед ней правды. — Мне следует сделать ставку либо на вас, либо на Гасиба.
Наджибу не хотелось прибегать к экивокам.
— Вот именно.
Розалинда покачала головой. Ее переполняло негодование из-за глупой несправедливости судьбы.
— Вы сказали, что нам может предложить Гасиб. Что же предлагаете вы? Я полагаю, у вас есть свой вариант — Она взглянула на кольцо с рубинами и неописуемым бриллиантом и подняла руку, показывая кольцо Наджибу. — Впрочем, я уже получила от вас плату!
— Вы думаете, мы не сознавали сути проблемы? — Теперь в голосе Наджиба сквозило раздражение. — А что нам оставалось? Обнаружилось завещание. Наследница — вы. Мы не имели права утаивать от вас то, что принадлежит вам!
Розалинда невесело рассмеялась:
— Тогда что вы предлагаете?
Она сердилась не только на Наджиба. Он — всего лишь исполнитель. Не Наджиб виновник ложной ситуации, поскольку не он ее создал. Первый виновник — Джемшид, который ни во что не посвятил жену. И во многом виновата судьба. И Ламис. Почему родственница Джемшида не известила Розалинду?
— В первую очередь мы предоставим вам надежное убежище.
— Мне казалось, я нашла его в этом доме.
Наджиб решительно тряхнул головой.
— Ошибаетесь. Было бы гораздо лучше, если бы вы согласились поехать в Баракат.
— Почему?
Наджиб в удивлении вскинул голову.
— Да потому, что в этом случае за вами будет стоять государство. Там вас, в случае необходимости, защитит армия.
— Армия? Какая армия?
— Вооруженные силы Бараката. Я ношу титул Сотрапезника принца Рафи. Или вы думаете, что правителей Баракатских Эмиратов не волнует судьба членов семьи, с которой они связаны кровными и брачными узами?
Розалинда молчала. Ей стало по-настоящему страшно. Но делать нечего? Он рассказал ей все. И приходится покориться обстоятельствам.
— Сейчас наша первая задача — скрыть от баджестанского правительства, что Джемшид в действительности был принцем Камилем.
— И как вы собираетесь этого добиться?
— Необходимо провести кампанию по дезинформации.
У Розалинды возникло ощущение, что она все глубже погружается в лабиринт хитросплетений, из которого не видно выхода.
— Дезинформации? — бездумно повторила она.
Наджиб помолчал.
— Розалинда, вам нужно понять одно обстоятельство. Если вы согласитесь с нашим планом, то Самир может утратить права на баджестанский престол. Сейчас Сэм несовершеннолетний. Но он является единственным внуком кронпринца Назнма, а потому лет через десять-двенадцать у него могут быть все шансы возглавить движение против правительства Гасиба. Если сейчас мы создадим Самиру вымышленную биографию, ему будет сложно отделаться от нее в будущем.
— Я бы согласилась участвовать в создании вымышленной биографии Сэма, если бы вы меня убедили в том, что в нее кто-нибудь поверит.
— Розалинда! — воскликнул Наджиб. — Как вы думаете, настанет день, когда Самир осудит нас за то, что мы сейчас делаем? Рассердится ли, узнав, что мы лишаем его возможности сбросить Гасиба и занять трон Баджестана?
С каждым словом Наджиба сердцебиение Розалинды учащалось. У нее еще не было времени задуматься об открывающейся перед ней перспективе. Как может сложиться жизнь Сэма? Ждать его воцарения? Чтобы его окружили льстецы, интриганы, чтобы его осаждали представители эмигрантских группировок, преследующих свои интересы?..
— Насколько я понимаю, у меня нет возможности убедить вас в том, что Сэм не имеет прав на трон Баджестана, так как он не сын Джемшида, — с горечью произнесла Розалинда. — Но, может быть, вы поверите, что я хочу уберечь его от такой участи. Так есть ли у нас выход?
— Есть, Рози, — сказал Наджиб; сказал настолько тихо, что ей пришлось напрячь слух. — Мы должны выдать Самира за моего сына.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Розалинда поняла, что уже не может ни на что реагировать, слишком многое обрушилось на нее за прошедший час. Приходилось принять тот факт, что мир далеко не таков, каким она его представляла. Ее, пожалуй, не удивит, если сейчас раздвинется стена, из нее выйдет султан Хафзуддин и разразится потоком проклятий.
Почему-то от этой мысли у нее появились силы. Отныне она может смотреть в лицо подлинным обстоятельствам. Может быть, как раз такие трансформации принято называть танцами под музыку времени.
— И каким образом этого можно добиться?
— Надо исходить из предположения, что именно я — тот, за кого вы вышли замуж пять лет назад.
Розалинда задохнулась.
— Кто же в это поверит? Слишком многим людям известна правда.
— Можно найти лазейки. Моя биография не так уж отличается от биографии Джемшида. Когда он был в Англии, я получал образование в Париже и много раз летал в Лондон. Как и он, я жил под чужой личиной. Как и он, я вернулся домой, чтобы принять участие в войне.
— Какое имя вы тогда носили?
Розалинда почувствовала, что Надж заколебался, прежде чем ответить:
— Надим аль-Аззам. Но это обстоятельство, наряду с некоторыми другими, не должно получить освещение в прессе.
— В прессе?
— При помощи газет мы убедим Гасиба, что «утечки информации», которые достигнут его ушей, — правда. Вся история получит публичное подтверждение.
— Какая история? История о том, что вы были вынуждены скрывать свое происхождение, чтобы выжить?
Наджиб покачал головой.
— Нет. История будет гораздо более романтической. Детали нам еще предстоит согласовать, но общая идея такая: я приехал в Англию, встретил вас и женился. Потом я вылетел на родину, на войну, где был тяжело ранен. В течение какого-то времени считалось, что я мертв. Это известие дошло до вас, но вы так и не узнали, что я выжил. А пять лет спустя я явился за вами и обнаружил, что у меня подрастает сын.
Изумленная Розалинда не сразу обрела дар речи.
