– Мадемуазель, смотрите, что вам принесли.
Гладкая деревянная коробка была почти такой же длинной, как Мари, которая ее тащила. Она положила ее на постель.
Стряхнув с себя крошки от завтрака, который она доедала в своей комнате, Энни подошла к постели и потрогала блестящий бок коробки.
– Это от кого?
Мари пожала плечами:
– Посыльный не сказал. И на его ливрее не было цветов его хозяина.
– Наверное, внутри есть записка, – предположила Энни. Мари с любопытством заглядывала через ее плечо. Энни подняла крышку. Обе женщины изумленно замерли, увидев, что лежит внутри.
Мари первая вскрикнула:
– Вы только посмотрите!
Уютно устроившись в муаровой подкладке, внутри коробки лежало самое прекрасное платье, какое когда-либо видела Энни. Полупрозрачный воротник шириной чуть ли не целых тридцать сантиметров был изящно расшит. Шесть дуг, идущих от края воротника, казались гигантскими бабочками, кружащимися возле прекрасного цветка. Они соединялись в самой яркой точке, из которой, как огромная капля слез, свисала жемчужина чистой воды.
Узкие рукава платья были вышиты так же, как воротник и свободно собранные складки юбки. Зерна жемчуга и крошечные блестки покрывали легкую, мягко лежащую ткань и, переливаясь, напоминали то пушок персика, то стальной отлив серебра. Их светящийся эффект вызвал в памяти Энни незабываемую картину свежевыпавшего снега, которую она видела всего два раза в жизни и которая так поразила ее.
Мари в возбуждении приподнялась на цыпочки.
– В записке говорится, от кого оно?
Энни достала вложенный в ящик листок и прочитала записку. Слова, написанные изящным почерком, заставили ее нахмуриться.
– Это от Великой Мадемуазель.
– От Великой Мадемуазель? – Мари открыла рот от изумления.
Перечитав записку, Энни сказала:
– Да, я видела ее вчера вечером. – Она резко отбросила платье, как будто неожиданно заметила скорпиона, вылезшего из складок. – Их высочество желает, чтобы я надела его сегодня вечером.
Скорпиона не оказалось, но в воздухе повис сильный характерный запах духов принцессы. Энни мрачно подумала, что принцесса пропитала ими платье, чтобы искусно напомнить о происхождении подарка. Несмотря на неприязнь к личности дарителя, Энни была очарована изысканностью платья. Она приложила его к себе.
Мари в ужасе прижала руки к губам.
– О боже! Оно такое короткое. И широкое!
Линия талии была слишком высокой и попадала прямо на ребра, да и лиф был намного объемистей, чем грудь Энни. И, хотя юбка свисала к полу, как узкая длинная колонна, отсутствие нижней юбки создавало впечатление, что Энни задрала подол, спасаясь от наводнения, – или надела обноски старшей сестры.
– Силы небесные! Мари, что мне делать? В записке от принцессы ясно сказано, что я должна появиться в нем сегодня вечером. Отказаться я не смею, это будет недопустимым вызовом. Но платье коротко больше чем на десять сантиметров. Если я надену его без нижней юбки, каждый сможет увидеть мои ноги чуть не до колена. Может быть, это новая мода – носить платье без нижней юбки?
Мари скептически сморщила губы.
– Без нижней юбки? Никогда о таком не слышала.
– Да, ты права. У всех дам платья с нижними юбками. – Энни вертела платье то так, то этак. – Мы должны что-нибудь придумать. Элен упадет в обморок, если я покажу всем свои обнаженные лодыжки. А Филипп! – Она покраснела, вспомнив свою неловкость и многочисленные промахи прошедших трех недель. Филипп не делал замечаний, но Энни видела едва заметную напряженность в его поведении, возникающую при каждом ее неверном шаге.
Оставалась единственная возможность – попробовать успеть удлинить прекрасное, шитое жемчугом платье к началу бала. Конечно, можно было игнорировать просьбу-приказ Великой Мадемуазель и надеть свое собственное платье.
Энни тут же отбросила эту мысль. Она не могла себе позволить так оскорбительно пренебречь видимым великодушием принцессы.
Может, притвориться больной и отменить вечерний бал? Но после всех расходов и хлопот по подготовке к балу Энни ничем, кроме действительно смертельного заболевания, не сможет оправдаться перед Элен.
Есть простой выход. Она не только сможет надеть платье, но и сделает его еще наряднее. Энни еще раз присмотрелась к фасону.
– Несколько складок на лифе, кушак или широкий пояс – и, я думаю, оно пройдет.
Она положила платье в коробку и обратилась к Мари:
– У нас еще есть время для переделки платья, но нам надо торопиться. Возьми платье с собой к портнихе, пусть она подберет самую лучшую ткань и ленты нужного цвета. Скажи, что это срочно. Возьми карету.
Портниха приехала в два, привезя трех помощниц, кусок бледно-розового шелка, подходящего по цвету к ткани платья, и набор различных лент. Но когда Энни надела платье, портниха вдруг помрачнела и спросила, не прислано ли оно принцессой. Энни так торопилась начать переделывать платье, что даже не удивилась неожиданному вопросу мастерицы. Она просто ответила:
– Да, и я должна быть в нем сегодня вечером. У меня нет выбора, так что начнем поскорее.
Портниха поколебалась, но все-таки, заикаясь, обратилась к Энни:
– Но мадемуазель, очевидно, понимает… Это платье… оно…
Энни взглянула на часы и прервала ее:
– Прошу вас, мадам. Я знаю, платье сидит на мне ужасно, поэтому я и послала за вами. Время идет. Может быть, начнем?
Женщина кинула многозначительный взгляд на своих помощниц, пожала плечами и села за работу.
В восемь вечера Энни стояла и торопливо жевала гренки, пытаясь хоть чем-то успокоить голодный желудок, пока Мари поправляла складки платья.
После четырех часов безумной спешки, разрезания и сшивания, скалывания булавками, платье приобрело приличный вид, но нервы Энни были так же натянуты, как шнуровка ее лифа.
Она глубоко вздохнула, успокаиваясь, и возблагодарила бога за то, что он дал достаточно времени, чтобы пришить лиф и все складки.
Мари довольно улыбнулась, закончив с последними складками юбки.
– Вы так элегантны, мадемуазель. Все дамы умрут от зависти.
Если бы Энни могла согласиться с мнением Мари! Но она, к сожалению, слишком мало знала современную моду. Платье совсем не походило теперь на то, совершенно непригодное для нее одеяние, которое она держала в руках всего несколько часов назад. Энни выглядела в нем почти королевой.
Портниха очень ловко расправилась с задачей, спрятав швы под рядом бусинок. Она отрезала лиф от юбки, добавила необходимую длину за счет широкой полосы ленты по талии и вновь пришила юбку. Нежно-розовый цвет подчеркивал изящную фигуру Энни и ее гибкую талию. А слишком узкие и короткие рукава они опустили до запястий, сделав вставки от лифа до манжет из такой же ленты, как на поясе.
