Беспорядочная толпа расступилась, давая дорогу Раймону и Хьюго, которые пересекли двор и поднялись на низкое крыльцо церкви. Раймон взял руку леди Алисы и поднес ее к губам.
— Поговорите с ними на их языке, — попросил он. — Скажите, что сегодня после свадьбы мы уедем в Кернстоу и до наступления ночи я отправлю обратно вьючных лошадей с продовольствием. Скажите, что Хьюго Жербре останется здесь и будет управлять поместьем до моего возвращения. — Маленькая рука, лежавшая на его рукаве, слегка задрожала. — Скажите им это, Алиса.
Она кивнула и начала говорить. Услышав ее первые слова, сказанные хриплым голосом, Раймон испугался, что она сейчас разрыдается и лишит его доверия этих людей. Алиса сделала паузу, прокашлялась, потом снова подняла глаза и взглянула на собравшихся. После этого ее речь стала более размеренной и спокойной. Наконец она замолчала.
— Вы все им сказали?
— Да, я передала им ваши слова.
Ее застывшая улыбка не вязалась с угрюмым взглядом. Раймон опять положил руку Алисы на свою.
— Спасибо, миледи. — Ее пальцы остались на его рукаве — холодные, оцепенелые. — Не бойтесь меня, — прошептал он.
Она сделала вид, что не слышит.
Раймон подвел свою невесту к двум священникам.
— Ведите обряд бракосочетания на французском языке, чтобы поняли мои люди. Они будут свидетелями.
Шильштонский священник ткнул локтем в бок отца Ансельма. Тот шагнул вперед и поднял руки, чтобы успокоить волнующуюся толпу.
— Жители Морстона и воины Базена! — заговорил он. — Вчера в этом храме Господнем леди Алиса и лорд Раймон де Базен объявили, что они жених и невеста. Мы можем обойтись без официального объявления…
— Официальное объявление ни к чему, — продолжил отец Грегори из Шилыптона, шагнув вперед и оказавшись перед широко раскрытыми руками отца Ансельма, — ибо вдовствующая королева Элеанора знает лорда Раймона как холостого рыцаря из хорошей семьи. У него нет кровного родства с леди Алисой Мирбо, которое могло бы воспрепятствовать этому браку. Отец Ансельм подтверждает факт их законной помолвки. Лорд Раймон, прошу вас, произнесите свои обеты.
Раймон набрал в легкие побольше воздуху и заговорил громко, чтобы беспокойная толпа услышала его за шумом морских волн и плеском ручья:
— Я, Раймон, сын Ренульфа де Базена, беру в жены леди Алису Мирбо по законам Господа и королевства. Я разделю с ней мое имущество и земли, а мой меч будет ей защитой. — Он помолчал, оглядывая лица отцовских солдат. — Я даю леди Алисе это морстонское поместье, которое получил от короля Ричарда как ее приданое. Отныне оно будет принадлежать ей и моим будущим наследникам.
По толпе морстонских крестьян зашелестел шепот: те немногие, кто знал французский язык, переводили слова Раймона остальным.
Серые глаза его невесты красноречиво загорелись, когда она взглянула на свою руку, покоившуюся на рукаве Раймона. Не поднимая головы, она издала тихий вздох и прошептала одно слово, которого он не понял.
— Прошу вас произнести ваши обеты, леди Алиса. Она не колебалась ни секунды:
— Я, Алиса, дочь Филиппа Мирбо, беру в мужья Раймона де Базена по законам Господа и короля Ричарда.
Наступила тишина. Отец Ансельм открыл дверь церкви и шагнул в сторону, пропуская внутрь жениха и невесту. Хьюго Жербре и половина воинов встали рядом со своим господином, его супругой и несколькими морстонскими пастухами. Отец Ансельм подошел к маленькому алтарю и начал служить мессу.
Служанка Алисы Эмма сидела среди пожилых пастухов на каменной скамье, которую поставили у стены для старых и немощных. Раймон поймал на себе взгляд старухи, когда преклонил колени рядом с новобрачной, опустившись на свежевымытые церковные плиты. Бледная Алиса, неподвижно стоявшая на коленях рядом с ним, не сводила глаз со святого распятия, перед которым всего несколько часов назад поклялась, что не годится в жены Раймону де Базену.
Он взял ее руку и накрыл своей. Алиса кинула на него удивленный взгляд и снова уставилась на крест Господень, висевший над алтарем, но руки не отняла.
Алиса Мирбо уезжала из Морстона в платье и мантилье своей покойной матери, опасливо восседая на чужой лошади, в солдатском седле, в компании вооруженных до зубов незнакомцев с острыми глазами. И самым устрашающим из этих воинов был человек, за которого она вышла замуж три часа назад.
Свадебная месса была короткой, но приличной, если учесть, что невеста — сирота, а жених — чужеземный рыцарь. Утром, до венчания, Алиса и две кухарки закололи и зажарили семь кур и вынесли к скромному пиршественному столу остатки копченой баранины. Потом Алиса надела свой свадебный наряд — последнее, что оставалось в старом сундуке из Пуатье, — и подошла к дверям церкви, в которой только вчера вечером познакомилась со своим женихом. Раймон появился в тонкой черной рубахе, надетой под малиновый стеганый камзол и кожаную кольчугу, — костюме достаточно нарядном, чтобы выказать уважение к церемонии, но при этом достаточно скромном, чтобы Алиса не испытывала стыда, стоя рядом с ним в старых одеяниях своей матушки.
Не прошло и часа, как свадебный эль закончился, а скромное угощение исчезло со cтолов, расхватанное множеством жадных рук. Раймон пил за здоровье своей жены и отошел от нее только один раз, чтобы поговорить с докучливым пареньком Уотом. Онвелел Алисе дать мальчику куриную ножку, а сам отломил большую горбушку от лежавшей перед ним буханки черного хлеба, сунул ее в руки ребенку и отвел его в сторону. Говорил он с Уотом тихо, неторопливо. В первое мгновение у Алисы появилась надежда, что Раймон все-таки разрешит мальчику поехать с ними, но он не отменил своего решения, которое высказал утром отрывистыми, пренебрежительными словами. Она напрягала слух, пытаясь разобрать, что он говорит ребенку, но Раймон предусмотрительно понизил голос. Как видно, он начал поиски королевских сокровищ с допроса самого доверчивого жителя Морстона.
Вскоре супруг и повелитель вернулся, взял ее за руку и созвал воинов, которые должны были ехать вместе с ними в Кернстоу. Начались прощания, слезы и объятия. В этой суете Раймон провел Алису, держа под локоть, сквозь маленькую толпу морстонцев, посадил на гнедую кобылу, и они начали подниматься на холм, чтобы скакать на восток. Если бы она воспротивилась и попыталась отложить их отъезд, он мог просто схватить ее и увезти силой. Поэтому Алиса поехала по доброй воле, оборвав прощальные объятия Эммы.
— Не серди его, моя овечка, — прошептала старуха. — Делай все, что он потребует. Обещай не перечить ему.
Когда перед ними открылась дорога на Кернстоу, ее муж оставил маленькую колонну всадников и вьючных лошадей и проехал немного вверх по склону скалы, отделявшей горную долину Морстона от болот, после чего развернул своего вороного мерина и вернулся к Алисе.
— Это здесь вы нашли труп? — спросил он громко, чтобы перекричать сильный северный ветер.
Алиса вцепилась в высокую седельную луку, едва держась на широкой спине лошади. Еще мгновение — и она соскользнула бы вниз, но большая рука Раймона сомкнулась на ее предплечье, предотвратив падение. Она вновь просунула оба сапога из бараньей кожи в единственное стремя и взяла у Раймона поводья.
