— Крикет, — сказала она, — спортивная игра с мячом, и не надо смотреть на меня так выжидательно — это единственное, чему я не смогу научить вас. С меня достаточно и урока танцев, от которого у меня голова идет кругом.
В это время Ариэл отвела от Сейджа взгляд и ей показалось, что ее слова вызвали на его лице улыбку. Однако, снова взглянув на него, она увидела, что он равнодушно смотрит в окно. Ариэл пожала плечами.
— Давайте попробуем одеться, — сказала девушка. — В дальнейшем это будет входить в обязанности мистера Фаррела, а сейчас…
При упоминании имени Фаррела лицо Сейджа помрачнело.
— Во избежание дальнейших недоразумений, — поспешила сказать Ариэл, — вам лучше помириться с ним. Обещаю, что я лично поговорю с ним и категорически запрещу ему пользоваться ремнем. Да, кстати, я принесла вам мазь, которую обещала. — Ариэл полезла в карман.
Услышав слово «обещала», Сейдж немедленно положил руку на сердце. Выражение неуверенности на лице Сейджа делало его, по мнению Ариэл, гораздо моложе тридцати лет. Она уже знала возраст маркиза.
— Прекрасно, — улыбнулась Ариэл. — Вы хорошо усвоили значение этого слова. Будем надеяться, что в дальнейшем вы проявите такую же понятливость и во всем остальном.
Как бы не так! Леон уже определился на этот счет. Он решил, что будет совершенно неуправляемым. Более того, собирался дать понять мисс Холлидей, что даже самый распрекрасный опытный учитель не может обучить ученика, у которого нет ни малейшего желания учиться.
У Леона такого желания определенно не было. Он хотел одного: чтобы мисс Холлидей почувствовала себя неловко, и это желание еще более окрепло с момента их маленького инцидента в ванной. Процесс расстегивания брюк вызвал в его голове массу вопросов. Неужели она настолько наивна и не понимала, что ее рука, засунутая в брюки мужчины, может вызвать у него только благодарную улыбку и не чревата ничем более опасным? Или она просто бесстыдная потаскушка, действующая под видом школьной учительницы и прекрасно понимающая, к чему может привести такое поведение? Может, она знала, чего хотела? Он с удовольствием постарается это выяснить.
Ариэл развернула перед Сейджем черные чулки и указала на стул, который заранее вытащила в центр комнаты. Как уже повелось, ее жесты сопровождались односложными словами. Леон заранее решил притворяться бестолковым, но затем передумал. Чулки — пустяк по сравнению с брюками. Интересно, как она будет натягивать их на него? Какой невероятный способ придет ей в голову?
Немного покривлявшись, он позволил ей усадить себя в кресло и продемонстрировать, как натягиваются чулки. Чтобы ускорить процесс, он, подобно обезьяне, сам натянул на ногу второй чулок. Ариэл сияла от счастья, одобрительно кивала головой и, что было очень важно, совершенно осмелела. Откинувшись на стуле и скрестив на груди руки, Леон с интересом наблюдал, как она, чуть ли не танцуя от счастья, подбежала к кровати и взяла с нее брюки. Он с удовлетворением отметил, что они были сделаны из замши, самого стойкого материала. Судя по внешнему виду самого Каслтона, его одежда шилась у лучших портных и он собирался сделать из него такого же щеголя, как и сам, что в намерения Леона не входило.
Той же танцующей походкой Ариэл, неся в руках брюки, снова побежала к нему, но под его пристальным взглядом в нерешительности остановилась. Причем довольное выражение на ее лице было едва уловимо. Леон никогда бы не заметил его, если бы так внимательно не наблюдал за ней.
К своему огорчению, он поймал себя на мысли, что ему доставляет удовольствие наблюдать за ней. Это все от длительного воздержания, уже в который раз со дня их первой встречи в доме Каслтона говорил он себе. Кроме рябых служанок, трусливо избегающих его взгляда, он давно не видел настоящей женщины. Мисс Холлидей не была ни рябой, ни трусливой — она прямо смотрела ему в глаза, а он с интересом наблюдал за ней и злился на себя за это.
Короче говоря, если он не будет следить за собой, его все возрастающий интерес к мисс Холлидей может обернуться для него большим несчастьем. Он отдавал себе в этом отчет, хотя пока не мог ясно сформулировать, что его так беспокоит. Ясно одно — последние несколько часов приблизили его к свободе: он мог пить любые напитки, гулять и даже убежать, но вместо этого он сидел как прикованный и не спускал с нее глаз.
Он наблюдал за ней с любопытством, и причиной тому было ее мокрое, облегающее фигуру платье, которое, как ему чудилось, даже просвечивало в самых интересных местах. Это раздражало еще больше, потому что, положа руку на сердце, она была совершенно не в его вкусе.
Детство и зрелость Сейджа прошли на острове в окружении местных женщин с их крутыми с изящным изгибом бедрами, узкоплечих и с маленькими крепкими грудями. Они-то и стали для него образцом женской красоты.
Леон снова критически посмотрел на мисс Холлидей и пришел к заключению, что в ее фигуре нет ни одной вытянутой линии, ни одного острого угла. Начиная с пухленьких щечек, красиво очерченных лодыжек и круглых икр ног, которые она обнажила, когда, приподняв юбку, забиралась в ванну, вся она состояла из мягких округлостей, плавных изгибов. Леон чувствовал, что ему со временем придется пересмотреть свои стандарты женской красоты.
Но больше всего его поражала ее белая кожа — прямая противоположность его собственной, загорелой, и смуглой коже островитянок. Он уже успел заметить, что цвет ее лица — своеобразный барометр чувств и меняется в соответствии с настроением от нежно-розового, такого же прекрасного, как внутренняя часть раковины, до багряных тонов заходящего солнца. Он все время ловил себя на любопытстве: ее лицо единственное место, где так пышно буйствуют краски, или это цветение свойственно и другим, более интимным участкам тела?
Ну и, конечно, он не мог не думать, как она будет выглядеть, охваченная страстью. Интересно, каким цветом эта страсть отразится на ее лице? Если она вообще способна на такое чувство, злился Леон.
Кто она, сама невинность или просто потаскушка? Ответа на этот вопрос он пока не знал. С виду целомудренна, а там кто знает… Возможно, размышлял он, глядя на ее округлые бедра и обтянутый мокрым платьем очаровательный выпуклый животик, ее еще никто не разбудил, пока ей не встретился достойный партнер.
Тем временем Ариэл нерешительно подошла к нему, держа в растопыренных руках брюки. Костяшки ее пальцев побелели и могли стать сами по себе предметом дальнейших его исследований. Заметно, что леди ужасно нервничает. Леону показалось это забавным, ведь их игра с одеванием еще только началась.
Сейдж с безразличным выражением лица следил, как Ариэл, терзаемая нерешительностью, переводила свой взгляд поочередно то на него, то на брюки. Судя по всему, задача не из легких, и она от усердия закусила верхнюю губу.
— Пожалуйста, подождите еще немного, — сказала девушка и побежала обратно к шкафу.
Он отметил красивое очертание ее рта: верхняя губа была домиком, а нижняя, пухлая и сочная, манила к себе взгляд и пробуждала воображение. Он слышал, как она роется в шкафу. Затем она подошла к нему, с радостной улыбкой держа в руках новую пару замшевых брюк.
