– У него необыкновенные глаза, – щебетала Селия. – Карие, вернее, янтарно-желтые…
Эйлин перестала слушать. Все, что от нее требовалось, – это время от времени кивать головой. Неужели она тоже в дни своей юности была такой говоруньей? С тех пор как они вышли из часовни, девочка безостановочно рассказывала про одного молодого человека, которого они там встретили. По ее словам выходило, что он самый лучший мужчина на свете.
Он стал последним из пары десятков парней, заработавших такой «титул» с момента приезда Эйлин. Неудивительно, что Анна решила приставить к Селии «надзирательницу». Селия влюблялась по очереди в юного голландца, в сына испанского посла, в курьера из Нориджа, в лакея, который помог ей выйти из кареты, в самого молодого и вечно пьяного сына слуги Анны… Эйлин сбилась со счету.
Эйлин знала, что, вернувшись ко двору, она столкнется с людским равнодушием. Некоторые будут избегать ее просто потому, что она дочь Адама Ронли, других испугает ее родословная. Ее приняли теплее, чем она ожидала, но сейчас, шесть недель спустя, она стала такой же незаметной, как большинство женщин-служанок. Она охотно выполняла поручения Анны, потому что испытывала благодарность к своей кузине, но жизнь во дворце ее утомляла.
Раньше Мария и Анна очень дружили. Сестры выступали против стремления их отца захватить власть, уверенные, что Вильгельм будет лучшим королем, чем Яков Стюарт, что он наведет в Британии порядок.
Тогда Эйлин была с ними не согласна. Она боялась, что они могут ополчиться на родного отца. Ни Мария, ни Анна не обращали внимания на то, что Эйлин не разделяет их взглядов. А сейчас они явно забыли, что ее отец выступал против восшествия на престол Марии и Вильгельма.
Все изменилось с того времени, когда она побывала здесь в последний раз. Мария теперь королева и вела себя соответственно. Ее муж, Вильгельм Оранский, прочно обосновался на троне, и хотя Мария имела больше прав на престол, чем он, все согласились сделать их монархами, даже Анна, которая отказалась от короны в пользу Вильгельма. Но сейчас все уже забыто.
Анна, хотя и была принцессой, скатилась до уровня бедной родственницы. Ей резко сократили денежное содержание, в результате чего пострадали ее слуги. У Анны осталось совсем немного охранников, и незадолго до приезда Эйлин она стала жертвой грабежа. Принцесса пала духом и в открытую поносила свою сестру.
Ближайшая подруга и верная союзница Анны, Сара Черчилль, герцогиня Мальборо, без устали критиковала Вильгельма и Марию. Недавно она выступила в парламенте с жалобой на скудное содержание Анны, что положило начало новому этапу вражды между сестрами. Эйлин покорно выслушивала бесконечные стенания Анны и Сары по поводу финансового кризиса Анны и передавала короткие сообщения, которыми перебрасывались Анна и Мария. Ей казалось, что, уехав из Ронли-Холла, она попросту поменяла одну тюрьму на другую.
Поджидая Селию на верхней площадке лестницы, Эйлин рассеянно счищала иней с ближайшего окна. Окна комнаты, которую они делили с Селией, были закрыты ставнями и завешены гобеленами. И хотя подобные предосторожности позволяли избегать сквозняков, жить в замкнутом пространстве было очень тоскливо. Серый день постепенно угасал, во дворе темнело, но в сумерках еще виднелся голый зимний сад. Сердце Эйлин сжалось: она вспомнила прошедшие времена, когда были живы ее родители и Лондон казался ей огромной игровой площадкой.
– А потом, – продолжала Селия, подходя к Эйлин, – герцог предложил всем нам отправиться верхом в Корнуолл и убить дракона.
– М-м – пробормотала Эйлин.
– Вы меня не слушали? – Селия надула губки, но в глазах ее плясали веселые искорки. – Вы похожи на мою мачеху. Она говорит, что от моей трескотни можно сойти с ума, и поэтому, когда я с ней беседую, она думает о чем-то своем.
Эйлин засмеялась, но в голосе Селии сквозили горькие нотки. Девушка шутила над язвительными замечаниями своей мачехи, но именно из-за нее ей пришлось жить при дворе. Новая жена ее отца настояла на том, чтобы падчерица как можно скорее покинула дом.
«Мы с ней бедные, отвергнутые женщины», – думала Эйлин, открывая тяжелую дверь и вводя Селию в их крыло дома. – «Мы – женщины, которые вынуждены жить за счет милости других», – продолжала она свои грустные мысли. Девушка пригладила рукой свою поношенную шелковую юбку. На то, что в ближайшем будущем у нее появится новая одежда, рассчитывать не приходилось.
Приехав в Лондон и остановившись при дворе, Эйлин старалась не обращать внимания на наряды других женщин и не огорчаться, что в ее гардеробе всего несколько платьев. Она носила мамины жемчуга и серьги-капельки, которые по-прежнему оставались в моде, и сооружала новые прически, но не могла соперничать с богатыми придворными дамами – так же как и Селия. Впрочем юная красивая и жизнерадостная Селия вполне могла найти себе обеспеченного мужа, что было маловероятно для Эйлин. Эйлин каждый день думала о Бельмонде с того дня, как он покинул Ронли-Холл. Интересно, где бы она сейчас находилась, если бы приняла его приглашение и поехала к Маккензи? Как бы отнесся к ней ее дед, забывший о неудачном замужестве ее матери? Смогла бы она прижиться в Глен-Мозине, в окружении братьев своей мамы и их семей? Может, она зря поддалась страху перед неизвестностью? А что касается самого Бельмонда… Он вызывал в ее душе странное волнение. Впрочем, возможно, ее чувства усиливались от сознания того, что они больше никогда не встретятся. «Не говорите «adieu», – сказал он на прощание. – Мы с вами еще увидимся».
Эйлин приложила палец к губам, вспомнив его поцелуй, но быстро спохватилась и заставила себя вернуться к реальности. Обогнув последний угол, она распахнула дверь своих апартаментов.
Их окутало приятное тепло. Эйлин скинула с плеч тяжелый плащ и тряхнула головой, освобождая волосы. К ней поспешила пухлая молодая барышня Бесс – еще одна неприкаянная женщина, вдова голландца, знакомого Анны. Бесс стремилась всем угодить, но в ее глазах была тоска.
– К вам пришли, – сообщила она Эйлин.
Сердце Эйлин подпрыгнуло. Не будь дурой, одернула она себя. Он не приедет в Лондон. Если Бельмонд был тем, кем она его считала – шотландским помещиком, то ему просто опасно появляться в Лондоне. Мало ли что он сказал? У него нет причин ее искать.
– Кто?
– Говард Темплтон.
Говард Темплтон? Как давно она не слышала имени лондонского приятеля ее отца, с которым отец часто вместе уходил в запой. Он всегда по-доброму относился к Эйлин и ее маме и был одним из немногих, кто не побоялся прийти на похороны ее родителей. Интересно, что его сюда привело? Она отвернулась от любопытного взгляда Бесс и пошла к своему гостю.
Он сидел в маленькой темной гостиной, его красивое лицо выражало тревогу.
– Весь Лондон говорит о том, что вы здесь, – проговорил он после небрежного приветствия, – и что вы являетесь посредницей между вашими кузинами. – Он замолчал и огляделся по сторонам, как будто боялся чужих ушей. – Эйлин, вам не следует здесь жить. Разве вы не понимаете, как опасен для вас Лондон?
