Силвер-Бэй был милым городом Новой Англии. Такие городки обычно печатают на открытках. В нем находились две белые церкви, и художники со всей страны приезжали, чтобы рисовать их. Местный клуб садоводов разместил каменные горшки почти на каждом перекрестке, и все лето в них буйным цветом цвели плющи, петунии и белая герань. Школы были отличные, а о преступности здесь слышали только из выпусков новостей. Дейзи выросла примерно в десяти милях от побережья и перебралась сюда после развода потому, что Силвер-Бэй казался ей местом, которое не таило опасности для ее единственно выжившего ребенка.
Другим матерям так тоже казалось. Они смотрели в глаза своих детей, стараясь увидеть в них следы употребления наркотиков, и принюхивались к их дыханию, целуя на ночь. Обсуждая Сейдж Такер и Бена Дэвиса, они стали уделять больше внимания другим вещам, особенностям, что отличали тех детей от их собственных. Они считали это доказательством того, что ничего похожего не может случиться в их семьях.
Когда люди заходили к Дейзи, чтобы угостить ее своей домашней запеканкой, соленьями или замороженной лозаньей, она работала в своем кабинете. Не обращая внимания на дверной звонок, она при свете лампы наносила рисунок на костяную пластинку, сгорбившись над столом. Постоянные звонки напомнили ей то время, когда пропал Джейк. Все было очень похоже. Люди почему-то сравнивали горе с голодом, как будто в мире была такая еда, которой можно было бы утолить эту ужасную боль потери.
Хэтуэй вошла, открыв дверь ключом. Когда сестра появилась на пороге комнаты, Дейзи подняла голову.
— Я только что встретила Фелисити Эванс у тебя на крыльце, — произнесла Хэтуэй, держа в руках корзину с яблоками. — Она сказала, что ты дома работаешь, и попросила меня передать тебе это.
— Откуда они знают, что я здесь? — Это был просто вопрос, Дейзи уже перестала сжиматься от страха при звуке шагов на крыльце. Люди видели, как она работала, когда на ее долю выдалось тяжелейшее испытание с Джейком, и поэтому решили, что у нее железные нервы. То же самое они говорили и сейчас. Дейзи знала, что ее относят к категории «других». Ведь она уже потеряла одного своего ребенка, а теперь и другого.
— Они видят твою машину и догадываются, что ты сидишь у телефона и ждешь звонка.
Дейзи прищурилась, вырезая левую щеку. Ее последняя работа называлась «Одинокая девочка». С пластинки смотрело простое лицо, открытое и невинное, такое же далекое, как луна. Дейзи собиралась поместить его в рамку из золота в восемнадцать карат, чтобы показать, насколько оно дорого ей. Она соединит его с полированным турмалином, и каждый камень будет означать положительное качество, которым обладает одинокая девочка. И даже если она окажется одна, ее все равно будут охранять мужество, доброта, ум и милосердие.
— Дейзи… — Хэтуэй взяла сестру за руки, заставив ее бросить инструменты.
— Это Сейдж, — проговорила она, разглядывая маленькое лицо, не больше дюйма в диаметре и все же наполненное духом ее дочери.
— Перестань работать, — произнесла Хэтуэй. — Поговори со мной.
— Просто я… — начала Дейзи. Она владела своим голосом, но руки ее задрожали. — Я больше не могу, Хэтуэй.
— Я очень хорошо тебя понимаю.
— Я позвонила Джеймсу. Я рассказала ему, что она ушла…
Хэтуэй просто смотрела, давая Дейзи ту молчаливую поддержку, которую всегда отлично умела оказывать сама Дейзи, когда без единого слова понимала всю глубину души своей сестры, всю остроту ее переживаний. Дейзи начинала раскисать. Она нуждалась в помощи, и сестра, заключив ее в свои объятия, стала гладить Дейзи по голове. Хэтуэй знала, что надо делать.
— Что он сказал? — спросила она после долгого молчания.
— Ты не поверишь.
— Давай, расскажи.
— Он все еще ждет Джейка. — Дейзи отстранилась, чтобы видеть глаза сестры. — Теперь он знает, что Сейдж едет к нему, и ждет и ее тоже. Хотя мы точно не знаем, ведь так? Я имею в виду, что просто так думаю. У нас нет доказательств. Она может направляться куда угодно…
— Успокойся, Дейзи.
Дейзи глубоко вздохнула:
— Но Джеймс верит мне. Он готов встретить ее, если она приедет туда.
— Неусыпный страж, — проговорила Хэтуэй, подняв подбородок. Дейзи знала, что ее сестра считала Джеймса достойным человеком, но делала это в несколько странной манере. Когда Дейзи обвиняла его в том, что он не пытается уладить разногласия, возникшие при разводе, не приезжает повидаться с Сейдж, чтобы Дейзи не пришлось отправлять ее на запад одну, Хэтуэй всегда принимала сторону Джеймса.
— Очень трудно было сказать ему, — произнесла Дейзи.
— Это было бы нелегко для каждого, особенно для вас двоих.
— Мы всегда смотрели на вещи по-разному, — проговорила Дейзи, стараясь дышать ровно. — Как мы вообще поженились?
— Я думаю… — начала Хэтуэй, но потом сдержалась.
— Я была сумасшедшей, — произнесла Дейзи. — Вот почему. Уехала на запад, вышла за него замуж. Я старалась быть кем-то, кем не была на самом деле, я притворялась. — Она умолкла.
— Притворялась? — спросила Хэтуэй. — Что любишь его?
Дейзи помотала головой. Нет, в этом ей никогда не надо было притворяться.
— Я жила жизнью, которая не была моей. Я из Новой Англии, вот где мое место. Мне нравится, когда вокруг все спокойно. У нас все равно ничего бы не вышло, понимаешь? Я вижу это сейчас, но тогда никто мне этого не сказал.
Дейзи говорила, но в ее словах все равно не чувствовалось правды. Она любила Запад и нашла в нем глубину, смысл. Это чувство обретения чего-то не покидало ее до сих пор. Ее работы доказывали это, как и ее мечты. По ночам ей снились красные скалы, длинные тропы и бескрайнее небо. Ее наполняли запахи кедра и полыни, а руки Джеймса нежно обнимали за плечи.
— Американки выходят замуж за французов, — успокаивающе проговорила Хэтуэй. — Итальянки — за англичан. Зачем так себя терзать только потому, что вышла замуж за ковбоя? Ты всегда любила лошадей, любила кататься верхом. Я знаю вас обоих, и мне это кажется вполне нормальным.
— Я жила в сказке, — произнесла Дейзи, как будто пыталась убедить себя. — Вот и все. Все это было нереально.
— Ты родила двоих детей, — проговорила Хэтуэй, — куда уж еще реальнее.
— Может, я каким-то образом, наложила на них проклятие? — спросила Дейзи, и в ее глазах появились слезы. — Потому что я вела себя как эгоистка, делала то, что хотела?
— Нет, Дейзи. Ничего подобного.
— Когда же позвонят из полиции, — проговорила она, глядя на телефон. — Они, должно быть, уже определили, где поезд. Может, нашли Сейдж. Или не нашли. А что, если ее там не было и все эти поиски напрасны, потому что она направляется совсем в другое место?
— Доверяй себе, Дейзи. Ты сказала мне, что знаешь, что она направляется на Запад.
