— Миллион долларов? — Ее брови взметнулись вверх.
— Они же именно столько просят.
Энн задумчиво кивнула. Она не отрываясь смотрела на кровать. Но, по-видимому, мысли, которые бродили в ее прелестной головке, были несколько иного свойства, чем у Рода. Наклонилась, взбила подушку, положила ее поровнее. Как будто делает это не в первый раз.
Конечно, не в первый! Сколько ночей она провела в этой кровати с Шоном! Его лучшим другом! Тем самым, который пропал.
— Объясни-ка мне лучше, как это нам до сих пор не довелось встретиться.
Она вздернула голову и взглянула ему прямо в глаза. Опустив одеяло, вытерла руки о юбку, будто коснулась чего-то грязного. Странно.
— Не знаю. Шон мне о тебе рассказывал, но ты же, по его словам, живешь не в городе и лишь изредка сюда наведываешься. — На ее лице показалась улыбка. — А еще сказал, что подождет до свадьбы, не будет нас знакомить. Потому что в отношении женщин тебе нет равных. Боялся, как бы ты и меня не увел.
Надо же! Род нахмурился. Кто бы уж говорил! Как будто у Шона были проблемы с девчонками!
Энн отвела взгляд.
— Он ведь, говорит, из разряда одиноких волков, такой большой, темный, красивый. Женщинам нравится их приручать.
— Я прямо как животное!
Ее зрачки расширились.
— Разве это не так?
Род задвинул обратно ящики. Конечно нет! Еще ни одной женщине не удалось его приручить. Одна, правда, завлекла его в свои сети, но и тут дело, скорее всего, было в сексе, а не в любви. Он почесал макушку и вдруг заметил, что уставился Энн прямо в глаза, отчего она даже слегка зарделась. Она отвернулась от него, открыла дверь ванной и включила свет.
— Задам тебе тот же вопрос, — проговорила она, стоя к нему спиной. — Шон обо мне говорил?
— Нет.
Она резко повернулась.
— Нет?
Род пожал плечами. Искать в ванной бесполезно, он там уже все перерыл. Странно, кстати, что там нет ничего, что указывало бы на присутствие женщины: всякая там косметика или хотя бы вторая зубная щетка. На ванную человека, стоящего на пороге свадьбы, не смахивает. А вот Викки, стоило ей обосноваться в его доме, все запрудила своими вещами. Может, Энн просто другая?
— Сказал просто, что женится.
— И все?
— В общем да. — Род пожал плечами. — Мы в последнее время почти не общались. Не было возможности обсудить все как мужчина с мужчиной. Поэтому-то я и приехал сюда за неделю до свадьбы. Чтобы как следует обо всем разузнать.
Энн держалась за ручку двери.
— Все-таки странно, что он ничего обо мне не рассказал. Ты так не думаешь?
Род снова пожал плечами. На самом деле Шон кое-что сказал. Что с ее семьей совсем худо. Но делиться этим с Энн Род не собирался.
Энн застыла. Жакет она не застегнула, и он распахнулся. Под ним показалась облегающая белая блузка. Даже так было видно, как напряглись ее соски, они прямо-таки давили на ткань, словно просили о свободе.
Взгляд Рода спустился к ее ногам. Как тесно она их свела! На них нет чулок. Рассеялись его последние сомнения. Она не надела трусов. Только возбужденная женщина, которая не носит белья, способна так свести бедра, что может расколоть орех.
Она неотрывно глядела на него. Ее щеки покрылись румянцем. Затем отвела глаза, окинула взглядом кровать. Род смотрел туда же. Бросить бы ее сейчас прямо на матрас, задрать юбку и вспомнить то, что случилось два дня назад.
Раздались громогласные такты Бетховена. Род скривился.
— Ждешь кого-то? — спросила Энн.
Род покачал головой.
— Только Шона. Но он вряд ли стал бы звонить. А ты?
— Нет.
Род подошел к окну, задернутому плотными шторами, и выглянул на улицу. Два автомобиля. Но оба не его. Он припарковался снаружи, за воротами, а дальше пошел пешком, чтобы не спугнуть тех, кому есть, чего бояться. Рядом с ярко-красным автомобилем, на котором, судя по всему, приехала Энн, стоял фургончик.
Он взглянул на Энн.
— Привезли что-то. Похоже на цветочный фургон.
— Да? — Она встала рядом и попыталась прочитать надпись на фургоне. — Неужели это для Шона? Но зачем ему цветы?
— Мало ли. Для украшения интерьера.
Энн тряхнула головой, распространяя вокруг тонкий аромат. Совсем иной, чем тогда, в пятницу. Но не парфюмерный. Вот бы вдохнуть его сильнее, прижаться к ней и… Род пожирал ее глазами. Достаточно лишь вытянуть руку — и готово.
— Так что, открывать дверь или нет? — спросила она.
— Лучше будет, если ты откроешь. Ты же как-никак его невеста. И имеешь право находиться в квартире у жениха.
Энн поморщилась. Ему нравилось ее подкалывать: ну никак не дает ему покоя мысль, что она помолвлена с Шоном. Она направилась к лестнице, распространяя повсюду свой аромат.
Нет, так дальше жить невозможно! Она снова не устоит. Даже сейчас у нее дрожат колени, приходится держаться за перила лестницы, иначе грохнется. Господи! Она встала перед дверью, глубоко вздохнула и распахнула ее.
Рассыльный уже собрался уходить и не ожидал, что дверь откроется. В руках он держал вазу с водяными лилиями. Хорошо за тридцать, здоровый, толстый, как-то не похож он на разносчика!
— У меня посылка для мистера Ботсфорда.
— Я Энн Киган, невеста мистера Ботсфорда. — Она протянула руку. — Оставьте цветы мне.
Рассыльный не стесняясь глянул через ее плечо в дом.
— Мне сказано вручить их лично мистеру Ботсфорду.
— Простите. — Энн загородила ему панораму. — Мистер Ботсфорд… его сейчас нет. Оставьте их мне.
Рассыльный сделал шаг назад.
— Извиняюсь, мэм, так не пойдет.
Мэм? Он что, назвал ее «мэм»?
— Мне велено вручить их Ботсфорду в его собственные руки. Позовите его. Где он?
Энн сглотнула. Она сама не отказалась бы это знать. Где же, черт побери, Шон?
— Он здесь?
Нет, не похож этот парень на разносчика цветов. За грузчика или строителя сойдет. Или за бывшего заключенного. Кстати, вполне вероятно, так оно и есть. Его могли выпустить досрочно за хорошее поведение. Но по закону он обязан отработать какое-то время на обычной работе. Квалификация у многих бывших заключенных не ахти какая, вот и приходится им подаваться в грузчики или в посыльные.
Оглянувшись, Энн увидела, что Род стоит на ступеньках и смотрит на нее. Слава Богу, теперь она в безопасности!
— К сожалению, мистера Ботсфорда в данный момент нет. — Она снова попыталась взять цветы. — Но, если хотите, я…
— Когда он вернется?
