— Прекрати! Какая гадость! — прервала меня Сильвия. — Что за дурная привычка говорить что попало! Ты похож на ребенка, который радуется, сказав «какашка». Если бы тебя не поколотили, я бы тебя избила!
— А ты знаешь, я даже доволен, что мне врезал жених Моники…
— Ну, поздравляю.
— Пожалуй, это пойдет мне на пользу. Это… ну, как знак, что я должен изменить свою жизнь.
— Ты уже не в первый раз такое говоришь. Видно, думаешь о Микеле…
— Да, я часто о ней думаю. Скорее, даже не о ней самой, а о том, что она несет в себе. Как бы тебе объяснить… Люди, которых мы плохо знаем, в нашем воображении часто становятся такими, какими мы бы хотели их видеть. А можно и по-другому. Допустим, ты стоишь у светофора в толпе других людей. Кто-то тебе улыбнулся, а в это время загорается зеленый, и вы расходитесь. И у тебя создается впечатление, что это как раз тот человек, которого ты долго искал.
— Да, так бывает, — согласилась Сильвия. — Ты же еще нюхаешь ее перчатку?
— Угу.
— Тогда поезжай и увези ее оттуда. По крайней мере, попробуй. А сейчас собирайся к врачу.
— Хорошо.
Пришла моя мать подменить нас у бабушки.
— Привет, мама.
— Здравствуйте, здравствуйте. Извините за опоздание и за мой вид, но даже говорить не хочется, что за люди эти грузчики. Если бы я не осталась дома, они бы мне всю квартиру разнесли. Подумать только: они умудрились поцарапать стену, когда подносили к ней шкаф! Мне даже пришлось с ними поругаться. Боже мой, что у тебя с лицом?! — спохватилась она.
— Я упал.
— Ты уже был у врача?
— Да, был, — соврал я, — и мне сказали, что это пустяки.
— Ты уверен? Тебе ничего не нужно?
— Нет, спасибо. Нам пора идти.
— Хорошо. Как бабушка?
— Она спит.
— Пока.
— Ну, пока.
— До свидания, синьора, — сказала Сильвия.
— До свидания, Сильвия.
— Да, мама… — начал я, решив проявить запоздалое участие.
— Что такое?
— Царапины на стене — они за шкафом?
— Да, к счастью, за шкафом, так что их не видно, но я все равно разозлилась. Я хочу сказать, это их работа и они должны быть внимательны.
— Ну ладно, пока.
— Пока.
7.НОЧЬ В БОЛЬНИЦЕ
В больнице меня осмотрел врач. Ничего серьезного он не нашел, но решил оставить меня на ночь для дальнейшего наблюдения, потому что я получил сильные удары по голове.
— Как на ночь?.. Вы же сами сказали, что у меня нет ничего серьезного.
— Это, конечно, так, и вы можете уйти, но вам придется написать: «Я, такой-то, отказываюсь от госпитализации».
Я взглянул на Сильвию, она кивнула:
— Соглашайся.
Врач спросил у помощницы:
— Третья палата свободна?
— Пока да.
— Мы положим больного в третью палату, а вы, если хотите, можете остаться посидеть с ним, — предложил врач Сильвии.
В итоге мы отправились в третью палату — прекрасное завершение субботы. Перед этим Сильвия поинтересовалась:
— А что такого особенного в третьей палате?
— Там только две койки, а в других палатах больше, — объяснила помощница врача. — Вашему другу в ней будет спокойнее, хотя я в этом не уверена. Понимаете, сегодня суббота, а по субботам у нас всегда кавардак.
Честно говоря, я не очень понимал смысл моего пребывания в больнице. Чувствовал я себя неплохо, оставалась только небольшая боль в затылке, но с ней можно было справиться и дома. Тем не менее я растянулся на койке, в изголовье которой пристроилась Сильвия.
В последний раз в больнице я тоже был с Сильвией, только тогда плохо было ей. Это случилось в тот короткий отрезок наших отношений, когда мы были любовниками. Сильвия, расчесывая свои длинные волосы, вначале закидывала их вперед, а потом делала резкое движение головой, и они рассыпались по ее плечам. В тот день у меня засорилась раковина в ванной. Раковина у меня вмонтирована в шкафчик с зеркалом. Чтобы добраться до слива, мне пришлось выдвинуть шкафчик немного вперед. Расчесывая волосы, Сильвия по привычке резко дернула головой. Послышался, глухой удар. Когда я вошел в ванную, моя подруга лежала на полу без сознания.
Сейчас в больнице оказался я. Сильвия вышла купить печенье. Пока ее не было, мне на мобильный пришло сообщение «Ну и дуреха!» — подумал я, прочитав его: Сильвия в который уже раз прислала адрес Микелы. Сначала эти ее напоминания меня смешили, потом я понял: она вкладывает в них скрытый смысл. Сильвия и в самом деле считала, что я должен поехать к Микеле и тем самым изменить свою жизнь.
Вскоре она вернулась с печеньем.
— Когда ты перестанешь посылать мне ее адрес?
— Я буду посылать его до самой смерти.
— Позавчера, я не вру, я думал ней. Попытался представить нашу встречу в Нью-Йорке… Я даже не знаю, с чего начать, как поздороваться с ней.
— Попробуй так: «Привет, как дела? Знаешь, я случайно тут оказался, гулял по городу и вдруг вижу — ты…»
— Ну что же, неплохо, такое вполне может сгодиться. Я вижу, наш вечер затянется, вот и посоветуй мне как женщина: что вообще ей сказать?
— Откуда я знаю, нас же не штампуют!
— Я знаю, но тебе все же легче поставить себя на ее место. Ну хорошо… Скажи тогда, что тебя сильнее всего раздражает, в мужчинах при первой встрече.
— Я давно уже не встречалась с мужчинами.
— Но ты помнишь, что тебя в них раздражало? Погоди… Ты была просто безжалостной! Стоило мужчине произнести не то слово, не так себя повести — как ты тут же ставила на нем крест.
— Да, ты прав, но только мне это не помогло… Видишь, к чему все это привело. А потом, всегда надо учитывать, с кем имеешь дело. Человек человеку рознь. Есть умные, есть глупцы. Ты сам, между прочим, перестаешь встречаться с девушкой, если она делает ошибки в эсэмэсках или шлет их тебе слишком часто. А что ты сказал про Монику? Ты сказал, что начал с ней встречаться, потому что у нее шикарная попка. Так вот, тебе, чтобы сблизиться с девушкой, достаточно ее красивой попки, а мне было достаточно пустяка, чтобы отвернуться от мужчины…
Сильвия была права. Я готов был встречаться с женщинами только из-за бедер или красивой груди. Но мне приходилось слышать такие откровения от своих подруг: «Я давно не занимались любовью. Мне вообще трудно дается близость с мужчиной. Я могу сойтись с ним, если он мне понравится, для этого не обязательно влюбляться. Но мне мало, если он просто симпатичен…» Выходит, женская психология все же отлична от мужской.
