Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
Вода затопила его подворье и быстро подошла к двери дома. Река продолжала подниматься. По улицам плавали уже лодки. Одна из них, со спасателями, приблизилась к его дому, и через громкоговоритель его призвали покинуть дом:
— Мы эвакуируем всю зону, пожалуйста, проследуйте к нам, мы вывезем вас на землю.
— Нет, — отказался мужчина, — Бог спасет меня!
Так как другие люди тоже нуждались в помощи, спасатели направились к ним. Вода продолжала подниматься.
Мужчина был вынужден взобраться на крышу собственного дома. Вода уже начинала лизать его туфли, когда над ним завис вертолет. Ему спустили веревку и крикнули:
— Хватайтесь, мы вас вытащим!
Мужчина отказался:
— Бог позаботится обо мне! Он меня спасет!
В конце концов, вода поднялась еще выше и смыла мужчину. Он утонул. Так, как он был глубоко верующим, то сразу предстал перед Самим.
— Я доверял тебе, а ты меня не спас! Что произошло? — спросил мужчина.
Бог ответил:
— Первый раз я послал тебе полицейских, во второй раз — спасателей с лодками, в третий — военных с вертолетом. Чего ты еще хотел?
Эта байка напоминает нам о том, что вера бессмысленна без действия.
Благодаря маленькой скале
После кораблекрушения в живых остался всего один моряк. Ему удалось зацепиться и взобраться на маленькую скалу, больше похожую на камень посреди океана. И там, среди безумного шторма, он сидел несколько часов. Потом моряка нашли и спасли. И один друг спросил его:
— Ты там не трясся от страха, дружище?
— Да, — ответил моряк. — Я здорово дрожал, но скала — нет! И это меня спасло.
Разбитый враг
Как-то китайскому императору донесли, что в одной из его провинций бунт. Он созвал всех министров и военачальников и сказал: «Все за мной! Я быстро разобью врагов!» Когда император и его войско добрались до бунтовщиков, он обратился к последним участливо и дружелюбно, побеседовал с ними, поинтересовался, в чем дело, и все они опять перешли на его сторону, удивленные его добротой.
Все, кто сопровождал императора, были уверены, что он тотчас отдаст приказ казнить всех повстанцев, и были обескуражены мягким, теплым и человечным поведением своего повелителя по отношению к врагам. Премьер-министр, как и все, ожидавший мести, спросил у императора: «Вот так вы выполняете свое обещание? Вы сказали, что мы едем разбить врага. Вы, напротив, всех простили, а с некоторыми даже милостиво разговаривали».
«Я пообещал разбить всех своих врагов и выполнил обещание, — сказал император. — И вы все видите, что у меня здесь не осталось врагов, все стали моими друзьями. Разбить врага — не всегда значит уничтожить физически. Большая мудрость превратить врага в друга».
О женщинах
Монахи, хоть и не общались с женщинами, но говорили о них как о части Творения. И вот, какие суждения они высказывали:
«Добродетельные женщины безутешно оплакивают ошибки, которых не совершили».
«Годы, на которые женщина убавляет свой возраст, не пропадают, потому что она прибавляет их к возрасту других».
«Женщина говорит с одним мужчиной, смотрит на другого, а думает о третьем».
* * *
Один старец сказал: «Безмолвие — одно из самых драгоценных украшений женщины. Вот почему она так редко выставляет его напоказ».
* * *
Один монах сказал:
— Женщина есть существо поверхностное.
— Это так, — ответил другой, — но нет ничего более бездонного, чем поверхностность женщины.
* * *
Один молодой человек увидел как-то плачущую у колодца женщину. Он поспешил рассказать об этом старцу, но тот предостерег его:
— Когда у женщины глаза покрыты слезами, видеть ясно перестает мужчина.
* * *
— Отче, — спросил один молодой монах, — почему Церковь называет брак священным? Разве брак приводит к святости?
— Может, и нет, но в нем столько мучеников! — отвечал с улыбкой старец.
Одиночество
Эти маленькие картинки мне удалось подглядеть в поездке по Кубе. Одиночество — понятие не только интернациональное, но и вечное. Неплохо бы спросить самого себя: а вдруг я делаю кого-то одиноким?
* * *
Было жарко. На бровке тротуара сидела женщина лет семидесяти. Очень бедно, но эпатажно одета: коротенькие красные чулочки в сеточку, шелковая изношенная туника, из которой торчали худенькие сморщенные руки. Аккуратно причесанная, со следами губной помады на губах. Рядом с ней стоял прозрачный пакет. В нем аккуратно разместились собранные ею пустые алюминиевые баночки из-под пива, пепси, фанты. Она бережно доставала их, одну за другой, и внимательно изучала, не осталось ли чего-то внутри, пробуя попить из каждой. В одной, из-под пепси-колы, что-то было. Женщина достала пластиковую мисочку и вылила туда остатки напитка.
— На, пей, это вкусно! — обратилась она к своей спутнице.
Старая дворняжка, одетая в выцветшую майку, лежала у ног женщины.
— Повернись ко мне, глупенькая. Ну, попробуй!
Собака не проявляла интереса. Женщина обмакнула палец в жидкость и помазала собачью морду. Собака облизнулась, но пить не стала. Мне не хотелось смотреть, что будет дальше. Было больно.
Тут женщина подняла голову. На меня посмотрели удивительно чистые голубые глаза. Такая запредельная чистота! И такое запредельное одиночество! Захотелось кричать. Между одиночеством и ОДИНОЧЕСТВОМ — такая пропасть!
* * *
Маленького черного пекинеса с белой грудкой взяли в частный дом. Пекинес, домашняя дружелюбная собачка, оказался не нужен хозяевам, и его отправили жить на задний двор, в патио. Бросили на каменный пол подстилку, и он оказался один за запертой дверью. Пускали в дом редко. А так хотелось тепла! Приходилось скулить, а в перерывах ловить маленьких ящериц и лягушек. Незнакомых запахов и звуков было много, но они не могли согреть. Два раза в день, утром и вечером, дверь открывалась и появлялась миска с едой. Миска с водой стояла в патио всегда. Пекинесу хотелось с кем-то поиграть, прижаться, облизать…
Один раз задняя дверь открылась, и рядом с пекинесом опустили маленькое беленькое тельце, покрытое гладкой шерстью. Котенок! Пекинес облизывал его с головы до ног, заботился о нем, играл с ним и несказанно радовался. Черный пекинес и белый котенок спали теперь на подстилке вместе. Жить стало веселее. Счастье было рядом и, казалось, навсегда.
Но котенок вырос и стал гулять по ночам. А потом и вовсе куда-то ушел. И пекинес опять с тоской поглядывал на дверь, прислушиваясь: а вдруг откроется.
И через какое-то время она открылась. На задний двор принесли двух поросят и поместили в небольшой, сложенный из блоков загон. С одной стороны он был зашит прутьями, через которые поросята не могли просунуть голову, зато пекинес проходил свободно. И началась новая жизнь! Он облизывал пятачки поросятам, играл и пытался устроиться с ними поспать. И хотя в вагончике было неудобно спать из-за того, что пол был мокрым и грязным, пекинес все же устраивался между поросятами и мирно засыпал. Свинки быстро выросли, и их куда-то увели. Он опять остался один. Он опять ждал. Он до сих пор ждет, что когда-нибудь дверь откроется, и…
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
