— Просто у меня родилась одна идея. Я хочу, чтобы ты организовал для меня встречу лицом к лицу с Филом Эштоном.
— Это будет невозможно сделать дня два — сейчас нам надо столько всего перепрограммировать и переориентировать.
Я вздохнул:
— Организуй у себя вторую смену.
Едва я отключил пульт внутренней связи, как дверь отворилась и вошел Хорас Сискин в безупречно сидящем сером костюме в полоску и с самой сердечной улыбкой на устах.
Он подошел ко мне, обогнув стол:
— Ну что, Дуг, что ты о нем думаешь?
— О ком?
— Об Уэйне Хартсоне, конечно. Тот еще фрукт! Без него партия ни за что не смогла бы пролезть в правительственную администрацию.
— Я что-то такое слышал, — сухо сказал я. — Однако такая привилегия, как знакомство с ним, — это для меня еще не повод встать по стойке смирно и щелкнуть каблуками.
Сискин захохотал. Слушая его визгливый, но в то же время хищный смех, я вопросительно смотрел на него. Сискин занял мое кресло и развернулся вместе с ним лицом к окну.
— Я и сам не шибко высокого мнения о нем, сынок. Сомневаюсь, что он по-настоящему сильно влияет как на партию, так и на страну.
Подобное заявление застало меня врасплох.
— И я полагаю, вы собираетесь что-то по этому поводу предпринять?
Шеф некоторое время изучал потолок, а затем громко произнес:
— Пожалуй, да… с твоей помощью, конечно.
Он замолчал по меньшей мере на минуту, давая мне возможность высказаться. Не дождавшись никакой реакции с моей стороны, Сискин продолжал:
— Холл, я думаю, ты достаточно наблюдателен, чтобы понимать: я — человек с изрядными амбициями. И я горжусь своими успехами, своим производством. Как бы тебе понравилось, если бы человек с такими качествами применил их в управлении делами нашей страны?
— При однопартийной системе? — осторожно спросил я.
— Одна партия или десять партий — кого это колышет, черт возьми? Что нам нужно, так это максимально эффективная и способная верхушка нации! Ты знаешь какую-нибудь корпорацию, которая крупнее финансовой империи, построенной мной? Можно ли, мысля логически, представить более подходящую фигуру, которая заняла бы Белый дом?
Я улыбнулся и, увидев вопросительное выражение на лице Сискина, объяснил, чему я улыбаюсь.
— Я не могу себе представить, чем можно сместить с кресел типов вроде Хартсона.
— Это будет нетрудно сделать, — уверенно сказал он. — Нетрудно, когда командовать парадом начнет симулятор. Когда мы запрограммируем наше электроматематическое сообщество на политически-ориентированную основу, некий Хорас Сискин станет там очень влиятельной реактивной единицей. Возможно, это не будет точная копия. Может быть, мы немного приукрасим его внешность. — Он помолчал, размышляя. — В любом случае, когда мы проконсультируемся с «Симулякром-3» в поисках советов о политической деятельности, я хочу, чтобы образ Сискина заявил свои права на роль идеального кандидата в лидеры.
Мне только и оставалось, что уставиться на Сискина. А ведь он на это способен. Я видел, что его план может осуществиться именно потому, что этот план настолько смел… и логичен. Теперь я еще больше радовался тому, что решил заключить союз с «Реэкшенс» и таким образом в состоянии как-то влиять на альянс Сискина и партии.
Нашу беседу через интерком прервала Дороти Форд:
— Пришли два человека из Ассоциации сборщиков информации, и они…
Дверь распахнулась, и в кабинет без приглашения ворвались два взвинченных, негодующих опрашивателя.
— Вы Холл? — строгим тоном спросил один из них.
Когда я кивнул, второй грозно забушевал:
— Так вот, можете передать Сискину…
— Лучше скажите ему сами. — Я показал на кресло.
Сискин развернулся лицом к визитерам:
— Да?
Оба человека синхронно застыли в изумлении.
— Мы — представители Ассоциации сборщиков информации, — наконец сообщил первый. — И вот вам без лишних предисловий: или вы прекращаете работу над этой вашей симулирующей машиной, или мы призовем к всеобщей стачке всех сборщиков информации в городе!
Сискин было заулыбался, услышав первые слова угрозы. Но тут же улыбка на его лице сменилась зловещей гримасой. Догадаться о ее причине было нетрудно. Одна четвертая всего работающего населения в той или иной степени в финансовом отношении зависела от опросов общественного мнения. А максимальные прибыли корпорации Сискина зависели от полной занятости. Конечно, Сискин мог выдержать трудности благодаря своим резервам. Но через неделю не останется ни одного бизнесмена и ни одной домохозяйки, еще не вставших на сторону Ассоциации.
Постепенное разрушение Ассоциации в самом деле являлось частью стратегии Сискина, но это должно было произойти не раньше, чем его финансовая империя подготовится к последствиям. Не дожидаясь ответа, пара протестующих зашагала к выходу. Эта сцена меня несколько позабавила.
— Итак, — сказал я, — что теперь делать?
Сискин ухмыльнулся:
— Не знаю, что будешь делать ты. А что до меня, то я собираюсь нащупать несколько веревочек и начать за них дергать.
Два дня спустя я устроился поудобнее в одном из кресел контрольного зала, и Уитни надел мне на голову просмотровый шлем, по другого типа — не такой, как в прошлый раз. На этот раз Чак, заметив, как я нервничаю, решил не подшучивать.
Я наблюдал, как он включает обзорный прибор.
Проекция началась гладко. Я полулежал в кресле, откинувшись на спинку, обитую кожей, и через секунду уже стоял в виртуальной видеофонной будке. Поскольку это был обзорный контроль, а не сопереживательная связь, мне не пришлось сидеть на задворках разума какой-нибудь реактивной единицы. Вместо этого я сам непосредственно находился там — в псевдофизическом смысле.
Из соседней будки вышел высокий худощавый мужчина. Он приблизился ко мне, и я заметил, что он дрожит.
— Мистер Холл? — неуверенно спросил он.
Я кивнул и, осмотревшись по сторонам, увидел, что нахожусь в фойе типичного отеля.
— Что-нибудь случилось? — спросил я.
— Нет, — печально ответил он. — Ничего такого, что вы смогли бы оценить по достоинству.
— Так что же случилось, Эштон? — Я протянул к нему руку, но он отпрянул назад, содрогнувшись.
Наконец он сумел подыскать слова, чтобы описать причину своего беспокойства:
— Вот вы представьте себе, будто в вашем мире с неба на землю свалился бог и начал вам что-то вещать.
Я понял, с каким благоговением и страхом взирает он на меня. Тем не менее, я обнял его за плечи.
— Забудьте об этом. В данный момент я просто такой же, как вы — наделенная разумом электрическая схема.
