Когда Гидеон окончил свой рассказ, дети некоторое время задумчиво молчали, даже в этот теплый солнечный день их пробирала дрожь.
– Вот почему, – в заключение сказал Гидеон, – его зовут Дегтярник. Он не ведает страха, поскольку лицом к лицу повстречался с самым худшим, с чем может встретиться человек, и все-таки выжил. Он никого не боится, и никого не жалеет. Ему не знакомо сострадание. Мне не хотелось бы вспоминать его поступки. Сердца многих негодяев не такие уж черные, но его сердце похоронено так глубоко, что вряд ли когда-нибудь о нем кто-то узнает. Остерегайтесь его, дети. Он всегда окажется на два шага впереди, в то время как вы ждете, что он на два шага сзади, к тому же у него могущественные покровители.
– Видно, вы о нем многое знаете, – улыбнулся Кэйт. – Как вы с ним познакомились?
– Я считаю, для одного дня хватит одной истории, – ответил Гидеон.
– Некоторые любят казаться таинственными, – заметила Кэйт.
– А некоторые бывают чересчур настойчивыми, – сказал Гидеон.
Кэйт вытащила шпильки, которые кололи кожу головы, и с облегчением тряхнула длинными распущенными волосами.
– Так-то лучше, – сказала она и улеглась на спину, подоткнув пышную юбку платья под колени. Ей хотелось бы и расшнуровать корсет. «Вероятно, нельзя лежать в этом платье на траве, подумала Кэйт, – но у меня сейчас просто нет сил подняться». Она зевнула, и ее глаза закрылись.
– Как вы думаете, Дегтярник ограбил того человека? – спросил Питер.
– Нет, – сказал Гидеон. – Вряд ли. По его словам, он невиновен в том преступлении, и я ему верю. Дегтярник до сих пор страдает от несправедливости приговора, ведь он лишил его семьи и будущего. Но с тех пор он более чем возместил эти убытки.
– А что вы… – Питер внезапно замолчал. – О, нет, – крикнул он, – посмотрите на Кэйт!
Гидеон повернулся. У них на глазах очертания девочки расплывались.
– Быстро, – поторопил Гидеон, – сядем перед ней так, чтобы ее не было видно из окон дома.
Питер и Гидеон сели рядом с тем, что осталось от Кэйт, и загородили ее.
– Кэйт! – позвал Питер. – Вернись!
Несколько минут они следили за прозрачной мерцающей фигурой, за текучим облачком цвета янтаря, сияющим в солнечном свете. Питер даже видел сквозь нее маргаритки на лугу. Внезапно очертания Кэйт сдвинулись, и хотя тело было прозрачным, стало видно, что она приподнимается на локтях. У нее были открыты глаза, и она что-то кричала в сторону дома. Питера охватило отчаяние.
– Кэйт, – выкрикнул он, – не оставляй меня здесь одного!
И Кэйт тут же вернулась назад, такая же телесная, какой и была. Выпрямившись, она села и спросила:
– Я расплывалась, да? Питер кивнул.
Кровь отхлынула от лица Гидеона, но он взял себя в руки и спросил:
– Как вы себя чувствуете, мистрис Кэйт?
– Я снова была в школе, – всхлипывая, ответила Кэйт, – и лежала между стойками футбольных ворот. Там был ливанский кедр, который гораздо выше, чем дом. Ко мне бежали три человека. Двое из них были в полицейской форме. Они меня видели, я знаю. Но наверное, я показалась им привидением. Я кричала и просила о помощи. Ох, зачем ты позвал меня обратно? Я была дома! Больше не хочу быть здесь! Я хочу домой! Просто хочу домой!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯПутешествие в Лондон начинается
После этого происшествия Кэйт совсем упала духом. В тот вечер они с Питером ужинали вместе с детьми Бинг. Сидни за столом не было, потому что он должен был присутствовать на прощальном ужине вместе с мамой, преподобным Ледбьюри и несколькими гостями.
Повар приготовил для младших особое угощение. На столе дети увидели жареное мясо, тушеную рыбу, пудинг, сладкий творог, омлет и пирожки. Над едой летали мухи, но никто не обращал на них внимания. Кэйт с трудом заставляла себя говорить. Ее тело присутствовало здесь, но душа была где-то далеко. Питеру приходилось разговаривать за себя и за нее.
Готовясь к долгому путешествию, они рано отправились спать. Перед тем как подняться наверх, они попрощались с миссис Бинг, и Питер даже произнес маленькую благодарственную речь. Кэйт тоже пыталась присоединиться к нему, но в таком подавленном состоянии ей было сложно это сделать, и миссис Бинг остановила ее:
– Моя дорогая, необходимо как можно скорее доставить вас к дяде, чтобы он отправил вас домой. Я понимаю, что эта неожиданная встреча с разбойником очень расстроила тебя, как расстроила бы любую девочку.
Нежное участие миссис Бинг чуть не довело и Питера до слез, он стоял, переминаясь с ноги на ногу, в то время как Кэйт покоилась в объятиях добродушной хозяйки.
– Спасибо вам, – искренне сказала Кэйт, она действительно была очень благодарна миссис Бинг.
В эту ночь Кэйт спала беспробудным сном, а Питер – урывками. В его сны вторгался образ чудовищной воющей фигуры, измазанной дегтем. Вскоре его разбудили голоса с улицы, и он подошел к окну.
Ночь была жаркой, почти безветренной, чистое небо усеяно звездами. Когда Питер взобрался на высокий подоконник своей комнаты на чердаке, его глазам открылось удивительное зрелище. Сад освещали двадцать или тридцать горящих факелов, отчего деревья казались громадными, а между деревьями лежали чернильно-черные тени. Длинный стол, расположенный двумя этажами ниже, блистал таким количеством свечей, что казался освещенным плотом, плывущим по темной траве. Питеру были хорошо видны парики, напудренные лица и роскошные бирюзовые, персиковые и желтые костюмы гостей за столом. Полусонный Сидни в смешном парике сидел рядом с мамой, которая каждый раз, как он начинал сутулиться, шлепала его по спине. За столом прислуживал лакей в белых перчатках, он доливал вино в бокалы и подносил гостям серебряные тарелки, наполненные разными яствами.
Питер прислушивался к течению беседы, перемежавшейся взрывами хохота. Один голос был особенно громким, его звучание эхом отдавалось от стен дома.
– Будьте прокляты, сэр! – воскликнул дородный, крепкий джентльмен, сдвинув парик и промокнув голову кружевным платком. – Спорим на десять, нет, на двадцать бутылок моего лучшего портвейна, что гнедая кобыла будет с жеребенком раньше, чем ее сестра.
– Принимаю ваше пари, преподобный Ледбьюри, чему свидетелями – весь стол, – заявил человек, сидящий напротив. – И поскольку вы хвастаетесь тем, что у вас лучший погреб в округе, то я с радостью предвкушаю, как воспользуюсь своим выигрышем.
– Джентльмены, – укоризненно сказала миссис Бинг, – надеюсь, ваша страсть к пари и азартным играм не заведет вас на ту дорожку, куда завела она приятеля моего мужа, лорда Арлингтона. В прошлом месяце он потерял огромную сумму, поспорив о том, что одна капля дождя на окне докатится до рамы раньше, чем другая.
Преподобный Ледбьюри восторженно захохотал.
