Глава 7
Утро насталоНаступило утро среды за три дня до Рождества, когда Лена Маркес проснулась и обнаружила в своей постели чужого мужчину. Зазвонил телефон, и парень с нею рядом тихонько застонал. Его отчасти накрывала простыня, однако Лена была довольно-таки уверена, что он голый.
— Алло, — сказала она в трубку. И на всякий случай приподняла простыню. Да, голый.
— Лена перед самым Рождеством обещали ураган а мы собирались чтобы Мэвис устроила барбекю на Одинокое Рождество но если будет дождь она не сможет а я вчера вечером наорала на Тео и два часа потом шлялась по темноте а он наверное думает что я сошла с ума и может тебе интересно что вчера вечером Дейл не вернулся домой а его новая… э-э другая… э-эта женщина с которой он живет в панике позвонила Тео и он…
— Молли?
— Да, привет, как дела?
Лена бросила взгляд на часы у кровати, потом — на голого мужчину рядом.
— Молли, сейчас шесть тридцать.
— Спасибо. Тут шестьдесят семь градусов. Мне видно термометр за окном.
— Что случилось?
— Я же тебе говорю: будет буря. Тео сомневается рассудке. Пропал Дейл.
Такер Кейс перекатился на другой бок. Несмотря на полусонное состояние, он, похоже, был готов к бою.
— Ты только посмотри, — подумала Лена, а затем поняла, что сказала это в трубку.
— Что? — переспросила Молли.
Так открыл глаза и улыбнулся Лене, после чего скользнул за ее взглядом южнее. Он потянул простыню у нее из рук и прикрылся.
— Это не из-за тебя. Мне нужно пописать.
— Извини, — сказала Лена, быстро натягивая простыню себе на голову.
Последний раз она волновалась из-за этого очень давно, только вдруг вспомнила сейчас статью в каком-то журнале, где советовали не показываться мужчине с утра, если вы не знакомы с ним по меньшей мере три недели.
— Кто у тебя? — спросила Молли.
Лена проделала в простыне тоннель для глаз и выглянула наружу. Такер Кейс вставал с постели, совершенно не смущаясь, совершенно голый, и агрегат вел его в ванную, покачиваясь впереди, как прут лозоходца. Лена сразу поймала себя на том, что у нее всегда найдутся резоны презирать мужские особи своего биологического вида и отсутствие смущения в их список непременно войдет.
— Никто, — сказала она в телефон.
— Лена, ты же не спала опять со своим бывшим? Скажи мне, что ты в постели не с Дейлом.
— Я в постели не с Дейлом.
И тут вся минувшая ночь накатила на Лену, и ей показалось, что ее сейчас вырвет. Такер Кейс на некоторое время заставил ее обо всем забыть. Ладно, допустим, от мужчин бывает какая-то польза, но тревога вернулась. Она убила Дейла. Она сядет в тюрьму. Но необходимо делать вид, будто она ничего не знает.
— Что ты сказала про Дейла, Молли?
— С кем ты в постели?
— Черт побери, Молли, да что случилось с Дейлом? — Хоть бы это прозвучало убедительно.
— Не знаю. Позвонила его новая подружка и сказала, что он не вернулся домой после рождественской вечеринки «оленей». Я просто подумала, что ты должна об этом знать, понимаешь, вдруг что-нибудь плохое случилось.
— Да с ним все в порядке. Может, познакомился с какой-нибудь шлюшкой в «Пене дна» и охмурил ее своим пролетарским обаянием.
— Бэ-э, — сказала Молли. — Ой, извини. Слушай, Лена, сегодня утром в новостях сказали, что с Тихого океана движется ураган. У нас в этом году будет эль-ниньо. И надо что-то придумать с едой на Одинокое Рождество, не говоря уже о том, что делать со всеми, кто на него придет. Церквушка-то ужасно маленькая.
А Лена так и не придумала, что делать с Дейлом. Ей хотелось все рассказать Молли. Понять способна только она. Лена пару раз наблюдала Молли, когда у той бывали «срывы». Молли понимает про то, что выходит из-под контроля.
— Послушай, Молли, мне нужно…
— И я вчера вечером наорала на Тео. Очень гадко, Лена. Он уже давно так не срывался из дому. Похоже, я испохабила себе Рождество.
— Не говори глупостей, Мол, ты на такое не способна. Тео все понимает. — Что означало: Он знает, что ты чокнутая, и все равно тебя любит.
В этот момент Такер Кейс вернулся в комнату, подобрал с пола брюки и принялся их натягивать.
— Мне надо покормить крылана, — объяснил он, наполовину вытащив из переднего кармана банан.
Лена скинула простыню с головы и попробовала придумать, что сказать. Так ухмыльнулся и вытащил банан целиком.
— О, ты думала, что я просто рад тебя видеть?
— Э-э… я… черт!
Так шагнул к ней и поцеловал в лоб.
— Я правда рад тебя видеть, — сказал он. — Но и крылана покормить нужно. Я сейчас вернусь.
И он вышел из комнаты как был — босиком и без рубашки. Ладно, может, и впрямь вернется.
— Лена, кто это? Рассказывай.
Она сообразила, что по-прежнему держит трубку в руке.
— Слушай, Молли, я тебе перезвоню, ладно? И на пятницу мы что-нибудь придумаем.
— Но мне же нужно извиниться…
— Я тебе позвоню.
Лена повесила трубку и сползла с кровати. Если не тормозить, она успеет умыться и чуточку накраситься, пока Такер на улице. Лена голышом заметалась по комнате — и тут почувствовала, что кто-то смотрит на нее. Большое окно выходило на рощу, а поскольку спальня располагалась на втором этаже, Лена просыпалась будто в шалаше на дереве, но внутрь никто заглянуть не мог. Она развернулась к окну — снаружи, уцепившись за желоб водостока, висел гигантский крылан. И смотрел прямо на нее — нет, не просто смотрел, а оценивал. Лена стянула с кровати простыню и прикрылась.
— Иди жуй свой банан, — крикнула она.
Роберто облизнулся.
Были времена — крысиные года бонгов и кальянов, — когда Теофилус Кроу почти без зазрения совести мог утверждать, что сюрпризы ему не нравятся, что он разнообразию предпочитает рутину, неуверенности — предсказуемость, а ведомое — неведомому. А потом, несколько лет назад, распутывая последнее в Хвойной Бухте дело об убийстве, Тео познакомился с Молли Мичон, бывшей королевой низкобюджетного голубого экрана, влюбился в нее — и все изменилось. Тео нарушил одно из своих кардинальных правил: Никогда не ложись в постель с тем, кто безумнее тебя. И с тех пор он полюбил жизнь.
Они заключили маленький пакт: если он откажется от своих средств (дури), она не станет отказываться от своих (антипсихотиков) и, как следствие, обретет все его незамутненное внимание, а он в обмен получит лишь самые приятные аспекты личности Малютки Воительницы, в которую Молли временами перевоплощалась. Ему страшно нравилось ее общество и та периодическая странность, которую она привносила в его жизнь.
