Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– И каким образом ты понимаешь, что старое пора на свалку?– Это всегда само бросается в глаза, – отрезала Карина. – Вот мы сейчас пойдем в библиотеку, станем разбирать кучу– и сразу будет видно, что куда.
Куча забвения поддалась сортировке на удивление легко. Не успели они с ней справиться за один раз только потому, что Карине трудно было удержаться и не заглядывать в книги и альбомы, роскошно изданные, с хорошими иллюстрациями. Она вытирала пыль с обложки, приоткрывала ее – и застревала…
– Отложи себе, если нравится, – каждый раз предлагал Володя.
– Вот было бы здорово ловить тебя на слове и обогащаться, обогащаться! Жаль, что кочевой образ жизни не позволяет собирать книги! Я только словари за собой таскаю – хотя почти уже и не пользуюсь, в Интернете все есть. А выкинуть рука не поднимается… – И не удержалась: – А не жаль раздавать библиотеку – память об отце, в которую он вложил столько сил?
– Конечно нет, – начал Володя. Улыбнулся: – А, понятно, проглотил…
А Карина листала очередной альбом. На солнечных летних снимках – избушка Бабы-яги, настоящая, на курьих ножках, длинноногий олененок из чуть-чуть подправленной коряги, коряга-леший – косматый, раскинувший лапы, резные столбики-богатыри в шлемах, с копьями. Лукоморье! И дуб зеленый тут как тут. Все фигуры – среди деревьев, а позади – аллеи, лавочки, которые кажутся очень знакомыми…
– Это же парк! – догадалась Карина. – Наш белогорский парк, да? Но я там ничего такого не…
– Да убрали давно, – сказал Володя, – деревяшки же – что-то сгнило, что-то испортили или украли, что-то просто потеряло внешний вид. Отец пока был жив – сам все поддерживал, а потом настали времена, когда никому ничего не было нужно. Ящиками на зиму перестали закрывать. Парк и тот зарос и запаршивел. Потом спохватились, привели в порядок, а вот этого уже не вернуть.
Значит, это и есть знаменитые головинские коряги. И какие же они оригинальные, как украшали парк!
– Так ты поэтому ничего из отцовских работ не отдал в музей? – осведомилась Карина. – Думал, сохранить не сумеют?
И оторопела – так помрачнел Володя.
– А, ну да, ты же в музее работала, – процедил он. – Мурашова, поди, наболтала? Вы там все помешались на ней, в рот ей смотрите!
– На ком я помешалась?! – изумилась Карина. – Подбирай выражения! Да я с Мурашовой только здоровалась, она и начальницей-то моей не была!
Но Володя уже успокоился:
– Да совсем забыл, это же Аня Семенова в отделе живописи работает… А может, Ане что-нибудь пригодится, ты предложи. – Он кивнул на альбомы. – Вы же дружите. Такая чудесная женщина, совсем не похожа на современных бой-баб. Ее муж у меня работает – золотая голова, начальником отдела скоро станет. Они вообще, по-моему, идеальная семья, как будто родились уже вместе…
Вот это да! Карина не верила ушам. Слышал бы он, как чудесная женщина его поливала! Но не стала углубляться в эту тему и тем более возвращаться к опасным корягам и Мурашовой, а спросила неожиданно, в том числе для себя:
– А у тебя почему идеальной семьи не получилось?
«А тебе какое дело?» – тут же пронеслось в голове, и язык был прикушен – но поздно.
– Ладно, извини, можешь не напрягаться и ничего не выдумывать, – быстро предупредила она, заметив на Володином лице отражение мучительной мысли – что сказать и как. Но Володя ответил вполне разумно:
– А что толку выдумывать. Белогорск – большая деревня, спросишь у кого угодно – и все тебе с удовольствием расскажут. Можно даже сопоставить версии.
Действительно, подумала Карина. И тетя, и Аня. Почему же она до сих пор не потрудилась ничего узнать? Да сдалась ей личная жизнь Володи, тем более прошлая, зачем время-то зря тратить! А сейчас просто вылетело само собой…
Но Володя уже излагал авторскую версию: женился он рано, в двадцать лет, еще в институте, на дочке друзей семьи. Та сама предложила отношения без взаимных обязательств, пригласила на свою дачу – но когда ее родители их застукали, ничего не оставалось, как выслушать их благословение. Напоминать о свободных отношениях было уже неуместно, и невеста восприняла это как должное. Головин-старший страшно ругался, назвал сына дураком, которого поймали, и кричал, что удовольствия на пять минут тот мог бы и так получить, не обязательно для этого жениться.
Так или иначе, молодой муж оказался в семье жены, и на чужой территории все тоже были им недовольны. Теща твердила, что он мало зарабатывает, тесть – что его знаменитый отец мог бы помогать побольше. Жене не нравилось вообще ничего – как он ест, пьет, качает ногой, какую одежду носит, какие выбирает газеты или фильмы. Если он молчал, ей хотелось, чтобы он говорил, а когда он начинал что-нибудь рассказывать, она махала руками – уж лучше бы молчал. Выговаривала, что мог бы догадаться хоть еды купить по пути с работы, а когда он в следующий раз приносил колбасу – возмущалась, где он только такую нашел, и колбаса демонстративно выбрасывалась в помойку.
Володя пытался рассказывать с юмором, чтобы это не выглядело нытьем, а выходило с удивлением: как же так все получилось, что же он делал не так? О жене не было сказано ничего отрицательного, но Карина злилась на эту капризную жену и жалела облапошенного Володю. Чего ей не хватало, этой козе? Чем, собственно, плох Володя? Не зануда, не грубиян, и ни разу она его не видела на четвереньках, в отличие от бывшего мужа, – с каких это пор не– или малопьющие мужчины перестали цениться? Карина бросила на Володю оценивающий взгляд и осталась довольна: можно даже не брать за точку отсчета обезьяну или лошадь, хорошее русское лицо. А руки какие изящные – странно, что он не захотел в такие пальцы взять кисть и пойти по стопам…
В общем, он скоро унес ноги домой, а жена и не пыталась его возвратить. Ей, похоже, важно было получить статус замужней дамы, а сам Володя ее не интересовал.
– А детей у вас не было?
– Слава богу, нет.
– Почему же слава богу? – удивилась Карина.
Володя пожал плечами:
– Наверное, в ее планы это не входило. В мои? И в мои тоже. Кому нужны дети в двадцать лет? По-моему, пусть лучше их совсем не будет, чем бедным детям потом расти в семье, где родители друг для друга посторонние люди. А некоторые, еще хуже, рожают, сами не знают зачем, а потом сдают во всякие заведения…
Карина прекрасно видела, что сказано не в ее адрес, но при словах «всякие заведения» непроизвольно вспыхнула, сверкнула глазами и выпалила:
– А по-моему, дети – милость Божья для любых родителей! А их отсутствие – наказание, как считали в старину! Что от нас останется? Наши великие дела, папки с переводами? Неправильные глаголы в головах школяров? Чьи-то воспоминания об экскурсии, на которой было жарко и скучно? Скульптуры, которые не вечны? Да как можно это сравнить с настоящим живым человеком! А, ну да! – Она обвела взглядом потолок и стены. – От тебя же останется дом – прекрасный дом с неповторимым прошлым! Перила еще хранят тепло ладоней… И по ним никогда никто не проедет на животе! И никогда детские ноги не пробегут по этой веранде! И никто не раскидает эти аккуратные диванные подушки и не построит из них корабль на полу! И никто, как ты перед сном, не будет путешествовать по сказочному гобелену! – Володя заметно вскинул брови. – Никто не посмотрит из этого окна на эти сосны твоимиглазами!
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
