— Ты не призывала Землю после того, как у тебя исчезла Метка? — тихо спросила я.
Афродита покачала головой с таким видом, будто у нее что-то болит.
— Ладно, хорошо. Я тебе помогу. Мне нужно создать круг.
— Именно так я думала, — кивнула Афродита и судорожно втянула в себя воздух. — Давай все выясним и поскорее с этим покончим! — Она отошла к противоположной от кровати стене и замерла, сжимая в руке зеленую свечу. — Север здесь.
— Отлично! — кивнула я и решительно приблизилась к Афродите. Потом повернулась на восток, закрыла глаза и сосредоточилась. — Воздух! Ты наполняешь наши легкие и даешь нам жизнь. Призываю тебя в свой круг!
Далее без Дэмьена и его желтой свечи, символизировавшей Воздух, я тотчас почувствовала ответ стихии — прикосновение легкого ветерка.
Я открыла глаза и по деосилу повернулась на юг.
— Огонь! Ты бережешь и согреваешь нас. Призываю тебя в свой круг!
В комнате заметно потеплело, я улыбнулась, окрыленная ответом второй стихии, а затем повернулась направо, на запад.
— Вода! Ты омываешь и освежаешь нас. Призываю тебя в свой круг!
Прямо у своих ног я почувствовала прохладный плеск невидимых волн. Улыбнувшись, я повернулась к Афродите.
— Готова?
Она кивнула, закрыла глаза и подняла зеленую свечу, символизировавшую ее стихию.
— Земля! Ты окружаешь и поддерживаешь нас. Я призываю тебя в свой круг! — Я щелкнула зажигалкой и поднесла ее к свече.
— О черт! — вскрикнула Афродита и выронила зеленую свечу, будто обжегшись. Та упала на деревянный пол.
Когда Афродита подняла взгляд от груды зеленых осколков и обломков, в ее глазах блестели слезы.
— Я его утратила… — чуть слышно прошептала она, и слезы градом покатились у нее по щекам. — Никс забрала его у меня. Так я и знала… Я знала, что не достойна такого волшебного дара, как власть над Землей!
— Я в это не верю! — протестующее воскликнула я.
— Но ты же сама все видела. Я больше не олицетворяю Землю. Никс забрала у меня свой дар.
— Я не об этом. Я не верю, что Никс отобрала власть над Землей, потому что сочла тебя недостойной.
— Но это так. Я недостойна! — прошептала совершенно убитая горем Афродита.
— Не верю! Вот, смотри! — Я отступила на пару шагов и на этот раз без свечи, повторила: — Земля! Ты окружаешь и поддерживаешь всех нас. Призываю тебя в свой круг!
И тот же миг комната наполнилась звуками и запахами весеннего луга. Стараясь не обращать внимания на то, что Афродита расплакалась еще сильнее, я встала в центр невидимого магического круга и обратилась к последней из пяти стихий:
— Дух! Ты живешь до нашего рождения и останешься после нашей смерти. Дух, призываю тебя в мой круг!
Моя душа запела вместе с откликнувшейся стихией.
Переполненная невероятной силой, всегда сопутствующей созданию круга, я взметнула руки над головой, подняла лицо и посмотрела не на потолок, а как бы сквозь него, в бескрайнее ночное небо. И начала молиться.
Я молилась не так, как молятся моя мама и злотчим, с закрытым сердцем и лицемерным смирением на устах. Во время молитвы и оставалась сама собой и говорила с Богиней так, как говорю с бабушкой или с лучшей подругой. Надеюсь, Богине по душе моя честность.
— Никс, из центра силы, которую ты вручила мне, я взываю к тебе с мольбой! Афродита по теряла твой дар, но я не думаю, что это означает, будто ты от нее отвернулась. Наверное, тут какая-то другая причина. Молю тебя, пошли ей знак, что ты по-прежнему любишь ее и останешься с ней всегда — что бы ни случилось!
Ничего не произошло. Я глубоко вдохнула и снова сосредоточилась, чтобы ничего не пропустить. Иногда Богиня говорит со мной, а иногда просто посыпает нужные мысли прямо мне в голову.
«Сейчас подойдет любое», — беззвучно прибавила я к мольбе и сосредоточилась еще сильнее. Я закрыла глаза, затаила дыхание, крепко зажмурилась и вся превратилась в слух, так что даже дышать перестала.
Я прислушивалась так сильно, что едва уловила изумленный возглас Афродиты.
Я открыла глаза — и разинула рот от удивления.
Между мной и Афродитой колыхался мерцающий серебристый образ прекрасной женщины. Позднее, когда мы с Афродитой пытались описать ее друг другу, то поняли, что не можем вспомнить ни единой детали, кроме того, что Богиня походила на материализовавшийся дух. Не слишком понятное описание, но другого у нас нет.
— Никс! — пролепетала я.
Богиня улыбнулась, и у меня чуть сердце не выскочило из груди от счастья.
— Здравствуй, моя у-ве-тси-а-ге-я, — произнесла она, назвав меня «дочерью» на языке индейцев чероки, как всегда звала меня бабушка. — Ты правильно сделала, что обратилась ко мне. Чаще доверяй голосу своего сердца, Зои, он никогда тебя не подведет!
Никс повернулась к Афродите, и та с рыданием упала перед нею на колени.
— Не плачь, мое драгоценное дитя! — прекрасней, как оживший сон, Богиня протянула свою призрачную руку и нежно погладила Афродиту по мокрой щеке.
— Прости меня, Никс! — заплакала Афродита. — Я натворила столько глупостей, наделала столько ошибок! Мне так жаль! Искренне, искренне жаль. Я не упрекаю тебя за то, что лишила меня своей Метки и власти над Землей. Я знаю, что ни того, ни другого не заслуживаю!
— Любимая дочь моя, ты неправильно меня поняла. Я не лишала тебя Метки. Ее выжгла сила твой человечности, та самая сила, что спасла Стиви Рей. Хочешь ты этого или нет, но благородное человеческое начало всегда будет в тебе сильнее всего остального. Отчасти поэтому я так сильно тебя люблю. Но ты не «всего лишь Человек», дитя мое! В тебе заложено куда больше, но что именно, ты должна узнать сама и сделать свой выбор, — Богиня взяла Афродиту за руку и подняла ее с колен. — Пойми, дочь моя, что власть над Землей никогда не была твоим даром. Я лишь передавала ее тебе на хранение, чтобы ты сберегла эту силу для Стиви Рей. Ты же понимаешь, что власть над Землей не могла принадлежать ей, пока к ней не вернулась ее человечность. Именно тебе я доверила хранение этого бесценного дара, и именно тебя избрала орудием, через которое к Стиви Рей вернулась человечность.
— Значит, ты не наказываешь меня? — спросила Афродита.
— Нет, дитя. Ты сама казнишь себя и наказываешь более чем достаточно, — ласково ответила Никс.
— И ты меня не ненавидишь? — прошептала Афродита.
Лучезарная улыбка Никс наполнилась печалью.
— Я ведь сказала, что люблю тебя, Афродита. И всегда буду любить.
На этот раз я точно знала, что слезы, которые заструились по щекам Афродиты, были слезами счастья.
