— Я могу быть вам полезен, мисс? — осведомился он.
— Надеюсь, — отвечала я. — Вы мистер Рейзен?
— Крэтчетт, — сказал он. — Клерк мистера Рейзена.
Я с трудом подавила смех.
— Крэтчетт? — переспросила я.
— Именно так, мисс, — негодующе отвечал он. — Вас насмешило мое имя?
Я качнула головой:
— Простите. Я вспомнила другого клерка по фамилии Крэтчетт. В истории о призраках, «Рождественской песни в прозе».[20]Вы читали ее?
Он воззрился на меня так, будто я внезапно заговорила на некоем древнем русском диалекте, и насупился.
— Мне читать некогда, — сказал он. — Я в конторе занят с утра до ночи. У кого есть время читать, тот пускай и читает. А мне не до того.
— Но вы хотя бы о ней слышали?
— Не слыхал.
— Вы не слыхали о «Рождественской песни в прозе»? — изумленно переспросила я, ибо повесть эта пользовалась громадным успехом. — Чарльза Диккенса?
— Нет, мисс. Я с этим господином не знаком.
Я расхохоталась, совершенно уверенная, что это какой-то розыгрыш, и лицо его гневно побагровело. Он не слыхал о Чарльзе Диккенсе? Возможно ли? А о королеве Виктории он слыхал? А о Римском Папе?
— Хорошо, это не имеет значения, — сказала я, слегка смутившись, поскольку взгляд его говорил, что малейшее пренебрежение к своей персоне он переживает до крайности серьезно. — Можно мне побеседовать с мистером Рейзеном? Он присутствует?
— Вам назначено?
— Боюсь, что нет. А надо было назначить?
Крэтчетт глянул на часы и нахмурился:
— Как этот час истечет, у него будет встреча с важным клиентом. Я спрошу — может, он вас и примет, но вы уж поторопитесь. Имя, пожалуйста?
— Элайза Кейн, — сказала я, а он кивнул и удалился в другую комнату; я же осталась озираться в приемной.
Сесть здесь было некуда, смотреть не на что. Я взяла со стола у Крэтчетта утреннюю «Таймс» и просмотрела заголовки. Еще одно убийство в Кларкенуэлле. На сей раз девушка. И еще одно в Уимблдоне. Мужчина средних лет, известен полиции. К тому же на Паддингтонском вокзале потерялся маленький ребенок, а принц Уэльский планирует посетить Ньюкасл.
— Мисс Кейн? — промолвил, Крэтчетт, появившись вновь, и я уронила газету, словно меня застали за неподобающим. Он проследил взглядом и, по видимости, вознегодовал, что я роюсь в его вещах. — Пойдемте со мной, будьте любезны? Мистер Рейзен уделит вам пять минут, если обещаете поторопиться.
Я кивнула.
— Пяти минут вполне довольно, — сказала я, сама ни на миг не поверив своим словам. Вопросы мои, подозревала я, отнимут раз в десять более времени, но для начала придется довольствоваться пятью минутами. Я последовала за Крэтчеттом в соседний кабинет, существенно роскошнее приемной, и клерк закрыл за мною дверь. У окна располагался обширный дубовый стол с аккуратными стопками бумаг, и, едва я вошла, хозяин кабинета поднялся из-за стола, подошел и протянул мне руку. Было ему чуть менее сорока лет — опрятный, с усталым, однако приветливым лицом. Ценительница немолодых джентльменов сказала бы также, что он весьма красив.
— Альфред Рейзен, — представился он с вежливым поклоном. — Кажется, вы хотели со мною увидеться. Увы, нынче я не располагаю временем. Не знаю, сообщил ли вам Крэтчетт…
— Да, я прекрасно понимаю, — отвечала я и, приняв его приглашение, села в кресло против стола; сам он вернулся на свое место. — Я пришла наудачу. Надеялась, что вы уделите мне время.
— Разумеется, мисс?..
— Кейн, — сказала я. — Элайза Кейн.
— И вы только что прибыли в Годлин? Мне кажется, прежде я вас не видел.
— Совершенно верно, — сказала я. — Я прибыла вчера вечером. Лондонским поездом до Норвича, затем мистер Хеклинг довез меня в коляске.
— Хеклинг, — слегка удивился он. — Вы же не хотите сказать…
— Да, конюх из Годлин-холла, — сказала я. — Я новая гувернантка.
Он закрыл лицо руками, надавил на веки, некоторое время неподвижно посидел в этой позе бесконечного утомления, затем выпрямился и смерил меня взглядом, в котором любопытство не уступало изумлению. Затем встал и глянул на часы.
— Так не годится, — промолвил он. — Я забыл, что у меня назначено с… с мистером Хастингсом из Брэмбл-лодж. Сейчас я не могу с вами побеседовать.
— Прошу вас, — сказала я. — Это не отнимет много времени.
— Простите меня, мисс Кейн, однако…
— Прошу вас. — В упрямстве своем я повысила голос. Повисло долгое молчание. Он по-прежнему разглядывал меня, и я отвернулась, заметив на каминной полке весьма примечательные часы в деревянном корабельном корпусе. Изысканнейше выделанные, предмет некоей красоты — мне захотелось подойти, снять часы с их причала и рассмотреть резьбу.
— Новая гувернантка, — наконец вздохнул он, вновь усевшись за стол. — Подумать только. Уже прибыли.
— Так вы знали, что я приеду? — спросила я, снова к нему повернувшись.
— Мисс Беннет упоминала нечто в этом духе, — отвечал он до крайности, сочла я, уклончиво. — Даже существенно более того. Она побывала здесь всего лишь три дня назад, сидела в том же кресле, что и вы сейчас. Сообщила мне, что уезжает. Я надеялся ее отговорить.
Неизвестно отчего мне вдруг стало неуютно. Мне не нравилось сидеть там, где прежде сидела эта женщина. Никаких резонов беспокоиться у меня не было — не умерла же она в этом кресле, — однако я неловко заерзала; предпочтительнее было бы пересесть на диван у стены.
— Вам она сказала гораздо больше, нежели мне, — произнесла я. — Мистер Рейзен, я пришла к вам в некоторой растерянности. Мне представлялось, что некая семья нанимает меня гувернанткою детям. Тем не менее, прибыв вечером, я обнаружила, что не имею возможности встретиться как с мистером, так и с миссис Уэстерли, что оба они даже не присутствуют в Годлин-холле, а предыдущая гувернантка села в поезд, на котором прибыла я, дабы попасть в Лондон обратным рейсом. Я решительно не понимаю, что происходит.
Мистер Рейзен со вздохом кивнул. Затем улыбнулся мне и как бы пожал плечом.
— Я вполне постигаю, в каком вы замешательстве, мисс Кейн, — сказал он.
— Вы очень точно постигаете мое состояние, сэр.
— Итак, — промолвил он, сложив руки домиком, — чем я могу быть вам полезен?
Я замялась. С какой стати он задал мне этот нелепый вопрос?
— Итак, — отвечала я; в душе моей уже бурлила досада. — Мне дали понять, что вы занимаетесь финансовыми делами поместья.
