— Ш-ш, дорогой. Все будет хорошо, — тек ее ласковый голос.
Ему надо следить за собой, чтоб ненароком не проговориться о том, что случилось. «Совесть не любит молчать», — пришла ему в голову неожиданная мысль, и он уткнулся лицом в плечо Эллен. Несмотря ни на что, он испытывал сейчас чувство благодарности жене за ее тепло и заботу. Почти в полном отчаянии он цеплялся за нее, думая про себя, что, знай она о происшедшем, ушла бы от него в ту же минуту.
На этой мысли его разум стал погружаться в пучину сна, подобную смерти.
Проснувшись, Дэвид прикинул, что спал, пожалуй, не больше часа или около того. Открыл глаза и глянул в окно, стараясь побороть небольшое головокружение. Уже почти стемнело. Несколько мгновений он пытался догадаться, по какой причине в середине дня может быть темнота. Буря? Сильный туман с моря? Солнечное затмение? Его опустошенный разум не мог найти объяснения. И вдруг в голове все прояснилось, и, поморщившись, он сказал себе: «Господи, да ведь на дворе ночь». Поднес к глазам левую руку и взглянул на запястье: часы показывали почти семь. Рука тяжело упала на кровать.
— Проснулся?
Испуганный, он оглянулся на звук голоса. Эллен сидела подле освещенного лампой туалетного столика и, чуть скрестив ноги, пристегивала резинкой чулок к поясу. Дэвид недоумевающе уставился на нее и оторопел: под наброшенным на плечи халатом он увидел черное бюстье. Она наклонилась и стала надевать вечерние черные туфли на высоких каблуках. Он уже несколько лет не видел жену в этом полукорсете: она не любила носить его, поскольку шнуровка казалась ей слишком тугой. На минуту в его мозг закралось смутное подозрение, что она решила бросить его и отправляется на свидание. Но с кем?
Эллен выпрямилась и бросила взгляд на свое отражение в зеркале.
— Ты хорошо спал?
Дэвид увидел, что она улыбается, и тоже попытался ответить улыбкой. Довольно глупой она у него вышла, должно быть.
— Кажется, хорошо. Но я и не думал, что просплю столько времени. Я ведь только… — он беспомощно умолк, не зная, что сказать.
— Видимо, твоему организму потребовался отдых. Ты и сам не знал, до чего утомился.
— Похоже на то.
Дэвид замолчал. Дальнейшие наблюдения за ней показали, что и волосы жены тщательно уложены, и он снова почувствовал страх. Сглотнул и как можно небрежней спросил:
— Собираешься на свидание?
— Ну-у, как тебе сказать.
Теперь она стояла, чуть откинув назад голову, и расчесывала волосы. Их шелковистое, колючее потрескивание заставило Дэвида вздрогнуть.
— Мне, конечно, известно, что бедняга муж всегда узнает все последним, — заставил он себя пошутить. — Но все-таки, — он хрипло откашлялся, — я знаком с этим негодяем?
Эллен с готовностью кивнула.
— Знаком, знаком. Он вроде как известный телесценарист.
Тепло благодарного, радостного облегчения затопило его. Неужели он и вправду мог подумать, что такое произойдет с ними?
— Может, скажешь, как его зовут?
— Не скажу. Могу только намекнуть, что инициалы «Д» и «К».
— А, понял. Наверное, Дэвид Копперфильд?
— Дэвид, но не Копперфильд, а Купер.
— Точно, я его знаю. — Он крякнул с шутливым отвращением. — Слыхал, он готов проспать все на свете.
Эллен подавила улыбку.
— Ну и что? Зато он бывает очень мил, когда проснется.
Дэвид уже нашел силы усесться на постели.
— Куда же вы намыливаетесь?
Эллен сделала неопределенный жест, и он с еще большим удивлением заметил маникюр. Он уже много лет не видел, чтоб ее ногти были накрашены. Вообще выглядела она сейчас потрясающе ухоженной и роскошной: талия туго затянута, округлые бедра изящно полны, грудь приподнята, длинные ноги обтягивает смуглый шелк, лицо со вкусом подкрашено.
— Точно не знаю, — прокомментировала она свой жест. — Пообедаем где-нибудь, потом отправимся потанцевать, я думаю. Примерно такая программа.
— Может, он захочет каких-нибудь знаков внимания с твоей стороны? — Дэвид принял отечески-заботливый тон. — В возмещение издержек, так сказать? Слыхал, что эти голливудские парни все такие. Страшные жмоты.
Взгляд ее, брошенный через плечо, искрился лукавством и искусно изображенной наивностью.
— В возмещение?
— Так выражаются эти негодяи.
Она поджала губы, словно размышляя, и ответила:
— Но ведь это будет справедливо.
— Ах, ты так считаешь? Цена не высока, по-твоему?
Она кивнула и встала. «Боже, дай мне силы не обмануть ее ожиданий», — взмолился он про себя. Но когда она повернулась и встала так, чтоб он мог разглядеть ее получше, ему тут же подумалось, что страхи его напрасны.
— Одобряешь? — поинтересовалась она.
— Ты потрясающе выглядишь! — Его глаза обежали всю ее. — Может, не пойдем никуда обедать? — добавил он, чувствуя смущение оттого, что преувеличил собственные реакции.
— Нет, пойдем. Пожалуйста. Тебе придется сыграть роль голливудского ухажера.
— Черт подери, — проворчал он.
— Я и вправду выгляжу хорошо? — В ее голосе звучала озабоченность.
— На миллион долларов! Причем золотом.
— Нет, правда, Дэвид?
— Я и говорю правду. Умопомрачительно!
Эллен облегченно вздохнула.
— Я так рада этому. Мне страшно хочется выглядеть привлекательной в твоих глазах.
Дэвид встал с постели и направился через всю комнату к ней. Но на сердце его лежала тяжесть вины. Он обнял жену, прижал к себе, прикоснулся губами к ее шее и закрыл глаза. Аромат надушенной кожи кружил ему голову.
— Как сладко ты пахнешь, — выдохнул он едва слышно.
— Это приятно?
Он не больно укусил ее за плечо и выпрямился.
— Очень даже!
Ее улыбка лучилась нежностью.
— Мне тоже приятно. Приятно нравиться тебе.
— Ох! — Он так крепко прижал ее к себе, что она чуть не задохнулась. — Ты такая добрая. Самая добрая на свете!
Эллен явно удивилась.
— А я думала, что вела себя как настоящая ведьма.
Он поцеловал кончик ее носа.
— Не забудь добавить и Клару Боу.[6]
