— Нет! — быстро отреагировала Элен. — Ведь Ада уже все приготовила.
Она вовсе не хотела, чтобы муж разбудил ее глубокой ночью, когда вернется и станет укладываться рядом.
Женщине хотелось мести. Черт побери! Ей хотелось беспощадной войны с Крэгом. Но, естественно, не сейчас, когда на пороге вот-вот появится гость. Сколько у них еще остается времени? Меньше часа?
— Может быть, нам начать одеваться?
Филипп выпустил жену из объятий, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой.
— Да, мне еще надо принять душ и побриться.
Платье, которое Элен купила, было из ярко-красной немнущейся вискозы. Оно плотно облегало фигуру и едва достигало колен. Сверху его украшала изысканная вышивка. Такая же вышивка была на туфлях, составляющих с платьем единый ансамбль.
Филипп вернулся в комнату, когда жена заканчивала макияж. Привычным жестом он помог ей застегнуть лифчик, затем надеть платье. Когда длинная молния была застегнута, модница повернулась к мужу лицом.
— Ослепительно! — воскликнул Филипп. В его глазах было неподдельное восхищение. — Тебе помочь причесаться?
— Нет, я оставлю волосы распущенными.
Элен подошла к туалетному столику, взяла щетку и водила по волосам до тех пор, пока они свободно и ровно не легли на плечи. Надеть серьги одной рукой было слишком сложно, она не стала даже пытаться, хотя вполне могла попросить Филиппа помочь.
Вилли Кроун оказался высоким, красивым мужчиной сорока лет, большим поклонником прекрасного пола.
— Я мечтал познакомиться с женщиной, которая сумела завоевать сердце Филиппа! — воскликнул он, целуя руку хозяйке. — Поздравляю вас!
Обед удался на славу. Не только потому, что Ада была изумительной поварихой. За столом сидело двое настоящих друзей, милых, интересных мужчин.
— Вы, наверное, уже догадались, что наши отцы были деловыми партнерами, — сказал Вилли, обращаясь преимущественно к Элен. — Много лет подряд мы с Филиппом проводили каникулы вместе. Однажды даже ездили в Париж. — В глазах Вилли запрыгали озорные огоньки. — Мы были молоды и жаждали приключений…
— Ладно, не рассказывай сказок! — добродушно проворчал Филипп. — А то мне тоже найдется, что доложить Патрисии, когда я ее увижу.
— Патрисия! — произнес мечтательно Вилли. — Вот женщина, которая может все понять…
— Не разрушайте моих иллюзий, — улыбнулась Элен.
— А какие у вас иллюзии в отношении меня, дорогая? — удивился гость.
— Я хочу думать, что вы исключение среди большинства преуспевающих мужчин — не изменяете жене.
На минуту в комнате воцарилась напряженная тишина. Однако по лицу Вилли угадать его реакцию на сказанное было невозможно. Наконец он кашлянул и очень мягко произнес:
— Если мужчина дорожит своей семьей, а жена его полностью удовлетворяет, то для чего же заводить любовницу?
Элен затеяла опасную игру и отлично это понимала, но остановиться уже не могла.
— Ну, может быть, желание перемен, смена удовольствий… И, между прочим, не считаете ли вы, что потребности жены тоже должны быть удовлетворены?
— А что, тебе есть на что пожаловаться, дорогая? — тут же спросил Филипп голосом нежнее шелка.
Элен потребовался весь ее актерский талант, чтобы беззаботно рассмеяться:
— Ну, в чем я могу тебя обвинить?
Она замерла, не зная, что еще сказать, чтобы положить конец этой нелепой сцене, и уже отчаянно сожалела о затеянном разговоре. Но тут Филипп взял руку жены и поднес к своим губам.
Это был неискренний, театральный жест. И она заметила, как при этом сверкнули его глаза, их блеск лезвием прошелся по ее нервам.
Он знает! Возможно, не совсем уверен, когда это произошло. Но больше не было никакого сомнения в том, что теперь Фил окончательно убедился — ее память полностью восстановилась.
— Может, кофе лучше выпить на террасе? — ласково предложил он.
Элен с трудом выдержала вечер до конца. Вероятно, Вилли понял, что ее слова несли важный для нее подтекст, но никак этого не показал.
— Вы должны извинить меня, — сказал он наконец. — Уже поздно, мне пора возвращаться в отель. — Гость подошел к Элен. — Спасибо за приятный вечер. — И опять поцеловал ей руку. — Надеюсь, муж когда-нибудь привезет вас в Париж. Это будет прекрасным подарком для Патрисии.
— Непременно, — произнес Филипп.
И пошел провожать друга до машины.
Элен стояла у двери, наблюдая, как он отъезжает, а супруг включает систему защиты дома.
От нетерпения у нее покалывало в позвоночнике. Гнев, родившийся утром, сейчас достиг апогея. Кровь кипела в ее жилах, губы упрямо сжались.
Войдя в спальню, Элен сбросила туфли и потянулась к молнии на платье. Она делала уже третью безуспешную попытку расстегнуть ее, когда вошел Филипп. Супруга не произнесла ни слова, когда он подошел к ней и помог.
Элен сняла платье и аккуратно повесила на спинку стоящего рядом стула. Уголками глаз она видела, как муж снял пиджак, развязал галстук. Наконец он спросил:
— Когда же это случилось?
Голос был спокойный, но, как ей показалось, Филипп нервничал.
Элен повернулась и взглянула ему в глаза. Ее губы дрожали.
— Сегодня днем. Когда я ждала приема у гинеколога. Там лежали журналы. Фотография Одри подсказала. Я вспомнила все.
Филипп протянул руку, и Элен попыталась отстраниться, но он с силой сжал ее подбородок большим и указательным пальцами.
Она смотрела на него с вызовом, готовясь к неприятному разговору.
— Почему? Почему ты обманул меня? — спросила Элен с отчаянием. Филипп молчал, и это молчание злило еще больше. — Какого черта, отвечай мне! — выкрикнула она.
Глаза Филиппа опасно потемнели, на скулах заиграли желваки.
— Когда же я мог тебе рассказать? — спросил он глухо. — Когда ты лежала разбитая на больничной койке? Или когда привез тебя домой? Неужели ты думаешь, я мог разрушить твое доверие? Растоптать одним махом твое желание выздороветь и жить?
— Да, ты очень трогательно оберегал мои чувства, — ехидно заметила Элен, разрываемая болью.
— Но мы занимались любовью! — воскликнул Филипп.
— Нет, мы занимались сексом.
— Счастливые пары, — он говорил так, словно зачитывал приговор, — строят свои отношения на согласии и примитивной страсти.
О господи! Действительно, только одному богу известно, насколько ей было тяжело, когда она попала к нему в ловушку, придя в офис. Тогда ей хватило одного взгляда, чтобы оценить всю его мужскую силу, до глубины души осознать, что Филипп Крэг, как никакой иной мужчина в мире, может сделать для нее все, что ему захочется. Теперь она ненавидела его за это. Ненавидела и себя за свою собственную беспомощность. Но больше всего на свете ненавидела обстоятельства, которые привязали ее к нему.
